Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– Вы бы присели лучше, – спокойно порекомендовал им Хорки, сам при этом не вставая из‑за стола. – А то командир у нас вспыльчивый, может и яйца вскипятить. Будете пот о  м своим дамам оправдываться, мол, что хер висит, так это злой колдун виноват.

Снова послышались смешки и улюлюканье.

– Что, Рубило, да**#*#**ся? – выкрикнул кто‑то с другого конца зала. – Поднапрягся, да пернул⁈

Народ в зале опять заржал. Я отпустил заклинание, так как долго его удерживать не имело смысла, только резерв просажу. Почувствовавший, что наконец снова может нормально ориентироваться в пространстве, мужик с красным от злости лицом ничего не придумал лучше, чем разразиться матерной бранью и вызвать меня на кулачный бой (благо, что с оружием в «Сыны удачи» не пускали).

– Давай, выходи! Покажи, чего ты стоишь без своих фокусов! – распалялся он, оглядывая зал в поисках поддержки. А народ похоже был не против еще одного бесплатного шоу.

– Ставлю 40 медяков на Рубило!

– И я полсеребрушки на него же!

– А я 30 медяков ставлю на колдунчика! Гром, принимай ставки!

Наемник по кличке Гром словно нехотя достал небольшую книжку и начал вносить туда записи. Я же вроде еще не согласился!

– Ставлю 20 медяшек, что зайчонок струсит! – словно услышав мои мысли, некоторые начали ставить на то выйду ли я вообще на бой или нет.

– Серебряный на Рубило! Размажь его!

– И я серебряный на Рубило‑Мудило! А‑ха‑ха. Не подведи!

Ставки были явно не в мою пользу. Оно и понятно, габаритами я был явно меньше, да и все уже поняли, что я слабенький маг, а значит на кулаках явно не мастер. И наверно суммы были бы еще больше, но максимальная ставка, озвученная Громом, равнялась одной серебряной монете. Как я узнал позже, это была устоявшаяся практика, чтобы наемники по пьяни не спустили все свои накопления.

Народ в зале, слыша, что почти все ставят на фаворита в лице знакомого им наемника, приуныл. О существенном выигрыше речи в таком случае не шло, так как на кону по другую сторону была лишь горсть медяков отчаянных смельчаков, решивших рискнуть малым, ради небольшого шанса срубить куш. Прежде чем встать, я под лавкой пнул Хорки и тот, все поняв без слов, крикнул:

– Серебряный на Мазая!

А за ним на меня по одной монете поставили все бойцы нашего отряда и даже Квильком. Народ оживился, ведь теперь на кону уже были серьезные деньги. А заодно расстроились те, кто ставил на то, что я вообще откажусь от спора.

– Я тоже поставлю 50 медяков на… Как вы сказали, Мазая? – сказал Гром, захлопывая книжку, тем самым закрывая прием ставок. – Ну что, добрые люди, прошу во двор.

А у таверны действительно оказался свой собственный большой двор, с очерченным кругом и вытоптанной травой, что еще раз говорило о не редкости проводимых здесь подобных мероприятий. Тут же стояли и разномастные мишени, видимо, для соревнований в меткости.

– Ты ему пожёстче надавай, – подсказал мне Колтун, хлопнув по плечу. – Не нравится он мне, мудак какой‑то. Мухлевать будет.

Я, если честно, и сам собирался немного сжульничать, использовав «прилив». Но не тут‑то было.

– Для тех, кто не знает правила! – Гром повысил голос, привлекая к себе внимания. – Бой без оружия. Шнурки, шила, артефакты, зелья и магические техники ЗАПРЕЩЕНЫ! Специально для тебя Мазай, здесь есть кому за этим проследить.

Гром кивнул на собравшуюся посмотреть бой толпу, намекая, что среди них тоже есть как минимум один маг, способный распознать творимые заклинания.

– Бой до тех пор, пока кто‑то не выйдет из круга, не сдастся или не потеряет сознание, – тем временем продолжил он. – Также бой могу остановить я, если сочту нужным. За намеренное чрезмерное членовредительство присуждается поражение и штраф в размере 2‑х кратной стоимости восстановления здоровья. В случае намеренного убийства – штраф 10 золотых и судебные тяжбы. Всем все ясно?

Я, конечно, на вопрос кивнул, и даже на время отдал свой амулет Хорки, но все равно что‑то ни хрена мне ясно не стало. Это точно гильдия, или бойцовский клуб какой‑то⁈ Штраф за намеренное убийство, а за ненамеренное что, пожурят? Можно подумать, легко отличить одно от другого. Ну да черт с ним, если влез во все это, нужно доводить дело до конца. На кону наша репутация в гильдии, а значит и качество предлагаемых нам контрактов.

– Готовы? Начали! – скомандовал Гром, который был не только распорядителем ставок, но и, видимо, судьей.

Рубило не оправдал моих надежд и не кинулся сразу в атаку. В целом, он вел себя как грамотный боец, поначалу прощупывая своими одиночными ударами бреши в моей обороне. Я же старался держать дистанцию, пока не взвинчивая темп и иногда огрызаясь хлестким джебом. Наконец, сделав для себя какие‑то выводы, мой оппонент перешел к связке ударов, пытаясь если не попасть в голову, то хотя бы выдавить из круга. Он был на полголовы выше и весил, наверное, килограмм на 15 больше, а потому не очень‑то опасался, что я могу войти в клинч или ввязаться в борьбу.

Дождавшись очередного бокового удара, я, находясь уже у самой кромки, поднырнул под его руку и жестко пробил в печень и снова разорвал дистанцию. Рубило сделал вид, что его таким не проймешь, но я‑то знаю, что такие удары бесследно не проходят. Нужно лишь добавить еще. Новую и более агрессивную связку от Рубило я встретил очередным смещением с последующим лоукиком по опорной ноге. И снова Рубило пренебрежительно хмыкнул, показывая, что ему все ни почем.

– Да что ты как девка бегаешь? – раздраженно сказал он. – Ты будешь драться или нет?

– А от тебя, что, девки бегают? – не остался я в долгу. – Хотя оно и не удивительно.

– Ах ты ж **#*#**! Жить надоело, гаденыш?

Рубило снова полез напролом, постепенно его осторожность сменялась раздражительностью и желанием, все‑таки достать наглого меня. А мне это и было нужно. Его удары все больше становились размашистыми и все менее точными, а пару раз он хотел меня даже схватить, чтобы повалить на землю. Но каждый раз я его встречал хлесткими и жесткими ударами, стараясь по возможности нагрузить его печенку. В итоге мне это удалось, и когда я в очередной раз обозначил намерение еще раз ее пощупать, наемник инстинктивно опустил правый локоть, чтобы ее прикрыть. А я пробил боковым в открывшуюся челюсть.

Участвовавший явно не в одной драке Рубило удар перенес лучше, чем я ожидал. Обычно люди после такого сразу теряют сознание, а он лишь сделал шаг назад и помотал головой, прогоняя состояние прострации. Но я не из тех, кто устраивает шоу, эффективность и практичность – вот мои добродетели. Поэтому я не дал ему этих пары секунд, чтобы прийти в себя, а вместо этого впечатал еще один удар ногой в бедро и добавил прямой джеб в голову. Он снова попятился, сделав еще пару шагов в направлении границы круга. Я же решил его не мучать и ударом ноги вытолкнуть из арены.

То ли отбитая нога его подвела, то ли удар в челюсть все‑таки вызвал серьезное сотрясение, но в момент моего удара его ноги подкосились, и я попал не в живот, а в неожиданно подставившуюся башку. В итоге противника из арены я все же вытолкнул, вот только упал он туда уже без сознания. Как‑то чересчур жестоко получилось, а со стороны и вовсе, наверное, смотрелось зверски. Как бы не решили, что я умышленно калечу противника. Но к счастью, обошлось.

– Победа Мазая, – в оглушительной тишине спокойно и как ни в чем не бывало произнес Гром. – Не знаю уж, что покинуло раньше, его жопа пределы круга, или его сознание его же глупую башку, но победитель очевиден.

И тут наконец толпа отмерла.

– А‑ха‑ха, – заржал вдруг один из зрителей. – Вот это я удачно на зайца поставил! Гром, сколько я там выиграл?

– Да млять, это какой‑то неправильный заяц! – возмутился второй. – Прям бешеный!

– Столько денег просрать из‑за этого Рубило‑Мудило…

– Он там хоть живой? Посмотрите кто‑нибудь.

– Да дышит, вон, уже ворочаться начал. У него в башке отбивать особо нечего.

– Так! Кто против Мазая ставил, подходите с деньгами! – перебил всех Гром. – И учтите, вы все записаны, хрен отвертитесь.