Княжич Юра V (СИ) - Француз Михаил

Пробудился уже в этом мире. В вышеописанном неприглядном положении. Но, было уже полегче. Состояние, пусть с натяжкой, но можно было назвать устойчивым.

Хотя, всё равно, это всё — лишь «тонкая ледяная корочка над жерлом притихшего на время вулкана». До настоящей «нормализации» психики с восстановлением всех нужных табу и запретов, когда я стану снова пригоден к мирной гражданской жизни, было ещё очень далеко. Да и самочувствие с настроением оставляли желать лучшего.

Что, кстати, странно: ведь, если подумать, то первоначального моего тела, как такового, уже не осталось вовсе — слишком много раз я «восстанавливал» его, а по факту, полностью пересобирая, используя при этом, то, что под руку попадётся. Этот, теперь уже, полностью синтетический организм не мог «недомогать» или чувствовать себя плохо. Просто, нечему в нём было «недомогать». Он чистый, как бывает чистым лист бумаги, который ещё не трогала ни одна ручка, не пятнали никакие чернила.

Но вот пробежаться после приведения себя в порядок не получилось — за дверью комнаты ожидал служитель. Или слуга? Или, как их тут называют? Я как-то не удосужился этим поинтересоваться, так как редко сам с ними взаимодействовал.

Так вот, за дверью комнаты ждал работник обслуживающего персонала Академии, и стоило мне в моём спортивном костюме выйти из комнаты, как он, с поклоном, поспешил передать устное приглашение пройти на беседу в кабинет к Ректору. В половине шестого утра…

Даже странно, что оно, в данных обстоятельствах, было именно в такой форме — вежливое, безо всяких «срочно», «немедленно» или «незамедлительно». Да и вообще: слуга ждал, а не конвой… Но, дали выспаться — уже хорошо. И на том, как говорится, спасибо! Всё-таки, сейчас я был в несколько лучшем состоянии для ведения нормальной человеческой беседы, чем несколько часов назад: возможно, хоть немого меньше глупостей понаделаю. Совсем-то без них куда? Совсем без глупостей — нам не как…

С другой стороны, а сколько этот служитель здесь уже ждёт? Как давно его ко мне отправили? Интересные вопросы. И я не постеснялся их ему задать, приправив лёгким-лёгким «давлением» недавно открытого в себе Дара. Всё ж, без проверки конкретно на людях, не до конца ещё верилось в его у меня наличие. Нет, верилось, конечно, но, скажем так — сомневалось, немножечко. А не показалось ли мне, часом? Не перепутал ли с чем-нибудь? Не само ли оно так получилось… случайно.

Нет, не само. Не случайно. Воздействие, в этот раз, я сумел прочувствовать достаточно детально и подробно. Да — оно было. И оно работало. Так что, служитель кое-что интересное рассказал, помимо того, что ему сказать было велено.

Оказалось, что ждёт он тут не час и не два. А с самого вчерашнего вечера. С того момента, как в общежитие примчались Ректор с нашим Куратором и ещё одним «молчаливым господином». В сопровождении коменданта общежития, они открыли дверь моей комнаты запасным ключом коменданта, вошли и остановились, увидев моё спящее в обнимку с «белым другом» тело.

Пронаблюдав за ним минут пять в молчании, так же молча развернулись и удалились. Дверь закрыли, служителя оставили с приказом дождаться моего выхода из комнаты и пригласить к Ректору. Вежливо, но… во сколько бы я не проснулся. В четыре — так в четыре, в пять — так в пять, в три — так в три.

Что ж, очень любезно с их стороны дать мне выспаться и прийти в себя. Вежливо и разумно. Вряд ли бы разговор у нас получился, если бы они разбудили меня посреди ночи такой толпой.

В кабинете Ректор был уже не один. Всё те же Граф Сатурмин и неизвестный мне молчаливый Herr тоже присутствовали. Складывалось впечатление, что эти трое вообще только вместе и существуют. Ни разу я ещё их в неполном комплекте не видел… Хотя, нет — вру. Один раз было: недавно совсем, на приёме у Кайзера, когда он наши клипы отсматривал.

Я вошёл, поздоровался. Меня поприветствовали в ответ. Ректор пригласил проходить, присаживаться к нему, за традиционный для крупных организаций совещательный «Т»-образный стол. Сам он, что естественно, сидел во главе. Я занял ближайшее к «перекладине» кресло слева. Напротив уже сидел в таком же кресле Сатурмин. А тот молчаливый Herr расположился, как и обычно, на стуле возле входной двери в кабинет. Такая позиция была для него излюбленной.

На столе перед Ректором лежали рядком: мой телефон с треснувшим экраном, стилет в ножнах на оборванном ремешке, значок Ратника, пистолет, запасная обойма к нему и четыре Артефактных пули.

Хм, видно, кому-то пришлось хорошо постараться, чтобы найти их все и извлечь из тех мест, в которых они засели. Ведь, точно помню — колонку они пробили насквозь и полетели дальше. Повезёт, если никого не убили или не ранили из случайных людей по пути. Того-то, кому предназначались, они, к сожалению, не задели… А так, глядишь, и не было бы у меня такого срыва. Убил бы быстренько одного, и успокоился…

— Не расскажете нам, молодой человек, что же с вами, всё-таки, случилось вчера на площади? — обратился ко мне Ректор, когда я умостился в кресле и успел полюбоваться представленной экспозицией. — Заставили вы нас поволноваться.

— Я… не очень хорошо помню, что случилось, — почти соврал я. Почти. Сильно исказил суть, но по форме, всё ж, это ложью не было. Ведь, формально, учитывая, что уже целый день и две ночи отчаянно пытаюсь забыть это всё, то сказать, что «помню не очень хорошо» — не значит соврать. — Освежите память? Как это выглядело со стороны?

— Что-о-о ж, — протянул Ректор. И по его виду, спокойному, ровному и прямому, как и всегда, трудно было разобрать, как именно он отнёсся к такому моему предложению. Однако, к моему удивлению, начал действительно рассказывать. — Попробую. Вчера, по прибытию вашей «группы» на площадь, по пути от машин к сцене, произошла яркая вспышка, временно ослепившая и наблюдателей, и охрану, и ваших товарищей. Пострадала даже записывающая техника. Меньше, чем через секунду после вспышки, прозвучала серия выстрелов, настолько быстрая, что в показаниях многих свидетелей, была она принята за один или короткую очередь. Дальше был хлопок, сравнимый по громкости со взрывом противотанковой гранаты. После того, как наблюдателям и охране удалось проморгаться, оказалось, что вас на площади уже нет. А на том месте, где вы до этого стояли, повреждена брусчатка. Вокруг разбросаны мокрые клочки порванной одежды. Брызги воды. Но ни тела, ни крови нет. Всё, что удалось по итогу поисковых мероприятий собрать экспертам, перед вами. Так, что же произошло, Юрий Петрович?

— Трудно сказать, — решил и дальше идти в несознанку я. — Вспышку помню. Что с испугу начал палить, в белый свет, как в копеечку, тоже помню. А дальше… удар, потеря контроля над «Водным покровом», который, в результате взорвался, порвав одежду и, похоже, вызвав контузию… и… и всё. Очнулся уже в своей комнате, в ванне. Где-то, через час, наверное, после происшествия… Чувствовал себя отвратно. Еле дополз до унитаза, в обнимку с которым и провёл весь вечер и всю ночь. А, когда проснулся и вышел из комнаты, тут же получил ваше приглашение. Вот я здесь, — виновато-беспомощно развёл руками.

— Понятно… — постучал пальцами по столешнице Граф Сатурмин. — «Не видел, не знаю, не помню», — проворчал он.

— Что поделать, если это так? — снова развёл руками я.

— И, кто устроил настоящее сражение, переполошив весь город, экстренные службы и даже войска, в заброшенном госпитале на Клайалле, возле леса Груневальд, как раз после вашего исчезновения, вы, видимо, тоже не знаете? — хмыкнул Граф.

— Ну, это же логично, да? — похлопал глазками я.

— Логично… — повторил Ректор. — Вы настаиваете именно на этой версии событий, Юрий Петрович? — при этом взгляд его был очень внимательным и настойчивым. Настолько, что я даже немного растерялся.

— Не то, чтобы прямо настаиваю… — попытался как можно аккуратнее сформулировать свой ответ. — Но другой у меня, всё равно, для вас нет.

— То есть, заявлять о похищении и покушении на убийство вы не собираетесь? Официально? — продолжил Ректор. — Вы не передумаете?