Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

– Ага, Марьяна Васильевна, и вы тут…

– Григорий? – и девушка удивленно склонила голову. – Вы тут какими судьбами?

– Охраняем кое‑кого. Пациента № 1.

– Что‑то не так с Доминикой Александровной?

Инквизитор жутковато улыбнулся. За его спиной раскрылись двери, и за порог зашли еще пятеро Инквизиторов. Я огляделся – а побледневшая медсестра вцепилась в свои капельницы будто в спасательный круг. Рядом с ней стояло еще двое лысых людей в черном.

– Я не уполномочен отвечать на вопросы, – сказал Григорий. – Но я отвечу. Нет, с ней все хорошо. Прошу прощения, но работа не ждет.

И поклонившись, он направился прямо по коридору. Меня же пронзил подозрительным взглядом, и я снова вспомнил Лаврентия. Похоже, этим гляделкам этот тип учился у него.

Когда коридор очистился, Марьяна плюхнулась рядом со мной.

– Чего они тут делают? Я пока ходила в столовку, видела еще троицу. А еще в коридоре… Похоже, вся больница буквально наводнена ими.

– Значит, он нам соврал. И с их начальницей что‑то случилось, – хмыкнул я, вспомнив Кирову в Башне. И немудрено. Если она осмелилась сунуть нос в один из верхних этажей, случиться с ней там могло все, что угодно.

Тут я поглядел на печенье в руках Марьяны. И на Рэда – он, голодно скуля, тянул к нему «мордочку». Девушка же сунула печенье мне.

– На. Покорми его.

– Куда⁈ – спросил я, взяв печенюшку, и завертел шар из стороны в сторону. – У него же нет ничего. Ни спереди, ни сзади!

Рэд обиженно тявкнул.

– Покорми! Он может взять еду ТОЛЬКО из твоей руки.

Нахмурившись, я сунул ему печеньку. Куда‑то. Рэд «попытался» съесть ее, но его тушка только промялась, и не более.

– Лопай! Лопай же! Это вкусно!

– Нежнее, Ваня… – сказала Марьяна. – Он должен сам понять, как «открыться».

– Как⁈

– Не знаю. Просто должен, и все. Лаской, Ваня, лаской…

Еще пару раз ткнув Рэда печенькой, я вздохнул. Зараза, еще и ласкай всякие шары. До этого все было куда проще – просто глянь на кого‑нибудь Взглядом, и он быстро выполнит все, что мне угодно. Или взмахни крыльями, почеши когтями о камень. Дунь огнем, в конце концов!

А тут… Ласка…

Устроив Рэда поудобнее, я снова потеребил ему пузико. Тот попытался «взять» печеньку, но я, хитро улыбнувшись, отстранил ее. Питомец заворчал.

– Сам знаешь, что без рта, тебе ни по чему, не съесть ее, дружище. Так что одно из двух: либо сидеть голодным, либо…

И я снова почесал ему «за ушком». Рэд снова заурчал, а потом потянулся за печенькой. Был он уже мягким и не как мяч, а как…

Настоящий питомец.

Я приблизил кушанье, и тут в шаре произошла перемена. Из конца в конец на его поверхности прошлась длинная горизонтальная линия – это был рот. Он медленно раскрылся, а там…

Зубы. И их было как у меня в лучшие годы!

Щелк! – и едва я успел убрать руку, как печенька пропала в его пасти. Рот мигом схлопнулся. Мелькнул язычок, а затем шар снова стал сплошным.

– Ваня! Ура! – воскликнула Марьяна, а шар, урча, принялся лопать и другие печенюшки. – У тебя получилось!

Не успел я порадоваться этому «замечательному» факту, как к нам подошел врач.

– Вы Марьяна Попова и Иван Обухов? – спросил я, и когда мы кивнули поманил нас за собой. – Больной срочно требует вас к себе.

– Он жив⁈

– Жив, Марьяна Васильевна, но очень слаб, – говорил врач на ходу. Скоро мы стояли у дверей в реанимацию. – Пуская вас к нему, я нарушаю все правила, но он был ОЧЕНЬ настойчив.

Вздохнув, он толкнул двери.

– Но животных попрошу оставить за дверью.

Оставив Пуха с Рэдом наедине с коробкой печенья, мы вошли следом.

Аристарха мы увидели сразу. Он лежал на койке в окружении пикающих аппаратов. Его грудь была накрепко перебинтована, он был бледен, но в сознании. Едва завидев нас, старик приподнялся. Зашипев, тут же улегся обратно.

– Аристарх!

И к нему подбежала плачущая Марьяна. Взяв ее за руку, нянька улыбнулся.

– Царапина, Марьяна Васильевна. Не успеете оглянуться, как я пойду на поправку.

– Я так перепугалась! Как? Что это был за подонок⁈

– Не знаю, но тут мне впору спрашивать, Марьяна Васильевна.

Покраснев, она рассказала ему всю ситуацию. Дослушав, Аристарх вздохнул.

– Мало нам проблем, так еще и это…

– Аристарх, что говорят врачи?

Но нянька покачал головой.

– Со мной все будет в порядке. Да и не обо мне должна идти речь. А о вашей бабушке, Марьяна Васильевна, – и поглядев в сторону плотно закрытой двери, он прошептал. – И о вашей… Иван Петрович.

Я даже бровью не повел. Понятно, кто ему сказал.

– Бабушка? – охнула Марьяна. – А что с ней⁈

Мотнув головой, Аристарх добился того, чтобы мы нагнулись пониже.

– Я приехал в «Котел» для того, чтобы, как это не иронично, привезти вас сюда. Ваша бабушка, молодые люди, в этой самой больнице.

Глаза Марьяны тут же распахнулись до предела. Она хотела что‑то сказать, но Аристарх прижал дрожащий палец к губам.

– Тихо. Это государственная тайна. Вы же видели Инквизиторов?

– Да…

– Они здесь на карауле, ими переполнено все здание от первого этажа до последнего. Никто посторонний не имеет права проникать на территорию больницы. Вы исключение, и то по прямому указанию Дарьи Алексеевны.

– Так она жива⁈

– Жива. Но…

– Где она? – спросил я, и мои зубы скрипнули. – Говори, быстро!

Аристарх в ответ закрыл глаза.

– Я не знаю. Это государственная тайна.

– ЧТО⁈ Издеваешься? Где Дарья? – и я вцепился ему в плечи. Дернувшись, старик застонал. – Что с ней? Говори, человек!

– Ваня! – и на меня напрыгнула Марьяна. – Пусти его!

Тут же раскрылась дверь, и к нам заглянул врач.

– Что вы делаете⁈ Эх, не хотел же пускать этих двоих!

Он кинулся к нам, но Аристарх поднял руку. Охнув, врач словно прирос к полу. А затем носки его ботинок зависли в воздухе.

– Выйди. Немедленно.

И врача буквально вынесло из палаты порывом ветра. Я же буквально трясся от злобы.

– Где Дарья? Что с ней? – и я нагнулся над Аристархом. – Если с ее головы хоть волос…

– На нее было совершено покушение, – отозвался нянька. – К счастью, убийца снова облажался. Она выжила, но раны ее серьезны. Сейчас Королева находится где‑то в этой больнице. Где – знает только Доминика Кирова и ее правая рука, Григорий. Однако они очень не хотят чтобы кто‑либо вообще знал точное местоположение Дарьи Алексеевны.

– Как⁈ Почему?

– Меры предосторожности. Даже меня пустили к ней с завязанными глазами. И выпустили тоже. Всему виной личность убийцы – это оказался ее дворецкий.

У Дарьи буквально отвалилась челюсть.

– Петр⁈ Как он мог?

– Не знаю. От него осталась одна дымящаяся кучка пепла. Поскольку убийцей теперь может являться кто‑угодно, меры предосторожности стали максимальными. Несмотря на это, Дарья Алексеевна просила привести вас обоих. Я выполнил ее волю, но…

И он тяжело вздохнул.

– … Также потерпел фиаско.

– Нет, Аристарх, – сказала Марьяна и, нагнувшись над ним, поцеловала в щеку. – Ты молодец. Вы с Ваней спасли меня.

Глаза няньки потеплели. Он расслабился.

– Поправляйся, старик, – сказал я, взяв Марьяну за плечо. – А мы пойдем навестим Дарью.

В глазах Аристарха мелькнула тень страха. Марьяна же, еще раз поцеловав няньку, пожала ему руку, и мы тихо покинули реанимацию.

Когда дверь закрылась за нами, зверь во мне снова победил – я ударил кулаком в стену. Вмятина вышла глубокая, с трещинами, а мои глаза вспыхнули зеленым. Злоба во мне кипела.

– Ваня, что…? – дернулась Марьяна и потащила меня прочь. – Пошли!

В коридор выглядывали врачи, но мы уже пропали на лестнице.

– Нам нужно найти ее. Срочно, – скрипел я зубами. Моя аура начала просыпаться, и Марьяна в страхе попятилась.

Я был готов взорваться: снова стать тем УЖАСОМ, что бродил по улицам еще несколько недель назад. Но злиться было глупо – я и сам оставил ее в том дворце в окружении лизоблюдов, теней и лжецов. И вот результат: ей навредили, пока я занимался всякой чушью.