— Вы это серьёзно? — не сдержалась я. — Может, ещё предложите влюбиться в вас?
— А вот этого делать точно не стоит. Ваша влюблённость лишь всё осложнит.
Моя влюблённость в самодовольного индюка?
Боже ж ты мой. Какие мы самовлюблённые!
26
Мне пришлось больно себя ущипнуть. Не хотелось бы рассмеяться или съязвить.
— Не беспокойтесь, Ваша Светлость. Подобных осложнений с моей стороны ждать не стоит.
Он мне не поверил. Ну надо же.
— Вы должны знать, что в самом скором времени я введу в свой дом молодую жену. А женщины слишком завистливы и ревнивы. Потому лучше по этой дорожке вообще не идти. Вам будет сложно справиться с чувствами, глядя на чужое счастье.
«Счастье», — мысленно повторила я и спросила вслух:
— И кто же счастливая избранница?
— Старшая дочь Андерсонов.
Несколько секунд я молчала, переваривая информацию, крутя её и этак, и так.
— И как же эту молодую даму зовут?
Герцог не ответил. Его губы сжались в плотную линию, а линия скул заострилась.
— Вы не знаете её имени, да? — уточнила я. Хотелось вскочить и воскликнуть: «Боже, да! Я так и знала!»
Будущий новобрачный перебрал стопку прочитанных писем, быстро проглядывая их содержание.
— Мою будущую жену зовут Аделаида.
— Какое красивое имя, — заметила я. — Жаль лишь, что влюблённый жених не сразу его вспомнил.
Мы недолго молчали. Наконец его прорвало:
— Кто сказал, что я влюблён в эту девушку?
Тон-то какой! Мне стоило неимоверных усилий не закатить глаза.
— Об этом мне намекнуло ваше намерение заключить с нею брак.
Внутри всё аж бурлило, хотя какое мне дело до его намерения жениться на безымянной, чёрт его возьми, невесте? Вот именно — никакого. И всё же за Аделаиду Андерсон стало обидно.
До недавних пор Азария казалась мне восхитительной сказкой. А в сказках юные девушки выходят замуж за принцев исключительно по любви.
— Полноте, Лина. Вы ведь взрослая женщина, должны понимать, с какой целью заключаются браки.
— С какой же? — Я расплылась в доброжелательной, надеюсь, улыбке и захлопала ресницами.
— Мне нужен наследник. Не один ребёнок — много детей, чтобы воскресить угасший род. А значит, нужна жена с соответствующим моему положению титулом и сильной магией. И вы верно догадались — мне безразличны её внешность, имя и прочие несущественные моменты.
— Вы понимаете, что с таким отношением лишаете невинную девушку надежд на взаимную любовь и счастливый брак?
— Подобные рассуждения я готов услышать от наивной простушки, но не от вас. Хотя, возможно, ваш брак был крайне счастливым.
— Я никогда не была замужем, — спокойно ответила я, и лицо у герцога Валентайна будто окаменело.
Он уставился на меня с таким осуждением, будто услышал признание, что я ем младенцев на завтрак.
— Буду считать, что вы пошутили.
Странноватое заявление. Я решила, что лучше прояснить всё сразу, а не гадать, по какой причине человек, преступлениями которого пугают детей, решил натянуть на себя сияющий нимб и сыграть роль судьи.
— Почему же, я сказала вам правду. Была наивна, влюблена, крайне молода, а отец Анжелы оказался подонком. Хотела добавить редким подонком, но, скорей, редкий мужчина берёт на себя ответственность, услышав, что его девушка беременна, чем наоборот. Так в чём же я виновата? Может, что не избавилась от ребёнка?
Брови Чёрного герцога поползли вверх, рот приоткрылся. Вид у всегда строгого и надменного мужчины стал презабавный. Мне удалось его поразить, хотя ну что такого уж я сказала? Америку не открыла, хотя про Америку и Землю вообще в моих обстоятельствах следовало бы забыть.
— В нашем мире женщины не козыряют отношениями до брака, — заявил он, аккуратно подбирая слова. — Подобное признание лишает вас титула леди, как и вашу дочь. Потому, — его тон стал угрожающим, — я буду считать, что вы пошутили. А в действительности вы, конечно же, были замужем за достойным человеком и, к сожалению, рано стали вдовой. Вам всё понятно, леди Лина ?
Я смотрела на него во все глаза. Ну надо же, какие новости. Архаичные порядки, обвинение жертвы во всех смертных грехах — это меня не удивляло. Поразило, что герцог встал на защиту моей Анжелы. Ну не меня же он бросился защищать, понятное дело.
— Спасибо за предупреждение.
— Не принимайте на свой счёт мою снисходительность к вашему недостойному поведению, — строго ответил он.
27
— Спутница такого человека, как я, должна быть вне подозрений. Достаточно того, что вы путешествуете в моей компании. Если не понимаете до сих пор, то одно это уже компрометирует вас.
— Кто-то может решить, что я ваша любовница? — Я кашлянула несколько раз и прикрыла рот рукой.
— Именно это о вас и подумают.
— Простите, но подобные отношения между нами исключены. То есть мысли других людей я не читаю, они могут думать всё, что угодно. Но представить нас вместе... — в этот раз я не сдержала нервный смех.
Он почти с ненавистью уставился на меня.
— Мы скажем, что вы изучаете тёмную магию. Это всё, что я могу сделать для поддержания вашей репутации.
Я покачала головой.
— Нет, мы скажем правду: вы случайно прокляли меня и теперь ищете способ снять проклятье. Я ваша жертва, привязана к вам, потому путешествую с вами.
— Во-первых, это не я проклял вас, а вы сами навлекли на себя все несчастья. Во-вторых, поверьте, вы не хотите прослыть жертвой чёрного мага.
— Ещё больше я не хочу прослыть чёрным магом.
— Магиней.
— Магиней?
Слово звучало дьявольски странно. Но ладно, надо же волшебниц и чаровниц как-нибудь называть.
— Послушайте. — Я уставилась в его тёмные глаза. — Ложь — как грязь, она размножается сама по себе. Я предпочитаю не пачкаться в ней, даже не начинать. Хитрости — это не для меня.
— Это я уже понял, — мрачно сказал герцог. — Как же мне сложно с вами. Если хотите, можете объявить себя во всеуслышание жертвой. Это ваш выбор.
Хм, он выглядел слишком самодовольным. Похоже, я прогадала. Или он таким способом обманывал меня?
— Почему мне кажется, что вы что-то скрываете от меня?
— Не могу этого знать. — Он усмехнулся. — Для общего развития, леди-иномирянка. Чёрная магия основана на тёмных энергиях. Смерть, страх и ужас, сильная боль, похоть. Как думаете, что из этого списка — самая популярная база для проклятий?
Я опустила голову.
— И всё же я предпочитаю лишний раз не врать.
— Заявить, что я проклял вас, то же самое, что и объявить себя моей любовницей. Это понятно?
— Меня это не пугает. — Я погладила Люську по нежной рыжей шёрстке.
— И почему я этому не удивлён? — произнёс он с изрядной долей издёвки.
Не стала ему отвечать. Думала, мы проехали тему, но он вернулся к ней сам. Отбросил в сторону письмо, которое читал, и сказал с явной целью задеть:
— Вы крайне беспечны и неосторожны во всём. Влипаете в неприятности по одной причине — игнорируете наши правила и обычаи, не стремитесь их поскорей изучить.
— Ну почему же, Ваша Светлость, у меня был преподаватель этикета. И всего за пару недель я научилась сносно танцевать.
Я всё ещё пыталась не злиться, но он уже вскочил на броневичок и вещал с уверенностью и апломбом:
— Вот даже сегодня: вы отправились в путь без горничной и без компаньонки. В одной карете с мужчиной. Повели себя так, будто делаете мне авансы. Собираетесь весело провести время путешествия, если понимаете, о чём я говорю.
Тут и святой закатил бы глаза. Не святой с наслаждением свернул бы ему нос кулаком.
— За бесстыдство подобных измышлений отвечаете только вы. Не сваливайте с больной головы на здоровую. Что до соблюдения приличий — могли бы и предупредить насчёт горничной. Я договорилась бы с другой девушкой, не такой пугливой. Та же вся изрыдалась от ужаса, что ей придётся ехать в одной карете с вами.
