Замуж за врага. Его (не) любимая 2 (СИ) - Марлин Юлия

И заперлась в личных покоях.

Правда, в назначенный день все-таки пришлось стереть слезы и явиться на встречу с женихом.

По традиции Волков гостей, посланников и чужих владык принимали в Серебряном Зале дворца. Его использовали для важных торговых переговоров и торжественных церемониалов, коей являлась первая встреча будущих мужа и жены.

Роман, облаченный в белое с серебром, восседал на троне. Рядом была его супруга в сверкающем наряде, дальше — сестра в лиловом платье, расшитом серебром и золотой лентой, переброшенной через грудь.

По правую — кресло пустовало: его всегда занимал Святослав. Чуть правее — гордо расправив плечи, сидела супруга князя — княгиня София. Девушка, разодетая в традиционный наряд Дома, изо всех сил старалась сохранить невозмутимый величественный вид, но время от времени тревожно прикусывала губы — сидеть при троне Великого князя Севера было очень непривычно.

Кресла вдоль стен занимала многочисленная родня. София рассмотрела главнокомандующего армии, шута-Алексиса (от одного взгляда на которого девушку сворачивал приступ отвращения); придворных, тетушек, племянниц и многих других.

Две пары глаз смотрели на нее особенно враждебно. Эбена и Алесса.

Впрочем, их презрительные взоры волновали Софию меньше всего. Девушка покосилась на Верею. На той не было лица. Глаза опухли и покраснели, кожа посерела, красота юной северянки поблекла. Внутреннее чутье подсказывало, Роман не спросит мнения сестры так же, как не спросил мнения у нее в начале лета.

Гордана бросала на мужа холодные взгляды, но упрекнуть не смела.

Если не выдать Верею замуж до конца года, она перейдет в ранг незавидных невест и может до конца дней остаться в «девках».

Роман трижды рассылал Золотые Ленты Великим Домам, сообщая о наследнице княжеского рода на выданье. Увы, из Семи Домов откликнулся только прямой родственник правителя пустынь.

Судя по тому, как уверенно жених постукивал каблуками по мраморным плитам коридорных полов, приближаясь в Серебряный Зал в сопровождении свиты, — намерения у араввитийца были самые серьезные.

Гость прошел в центр Зала и, не останавливаясь, двинулся к тронному возвышению. Сын эмира Хорезми мог похвастать бронзовым оттенком кожи и пухлым скуластым лицом. Большие черные глаза посверкивали из-под густых бровей, отдаваясь острым коварным взглядом. Подбородок обрамляла вьющаяся бородка. Длинные волосы аккуратно лежали на плечах, но большую их часть скрывал расшитый золотом тюрбан, один конец которого был переброшен за спину, второй — спущен на грудь. Традиционный наряд Дома Черной Кобры — кодор-ан сидел на нем, как влитой, подчеркивая широкие плечи и мускулистые руки. На поясе в изогнутых ножнах сверкала церемониальная сабля, через плечо и грудь была перекинута золотая лента — знак сватовства.

Рядом с женихом шагал низкорослый толстячок в кодор-ан и на секундочку показался Софии представителем волшебного народца карликов из сказаний северян. Скорее всего — толмач-переводчик.

Следом тянулась свита. Свободная часть несла сундуки, позолоченные подносы и кувшины, накрытые шелками и газой, тюки серебрящихся материй, другие катили бочки и мешки. Светское сопровождение Джамалутдина растеклось по Серебряной Зале гомонящей волной, и до этого громадный зал превратился в тесную каморку.

Девушка вспомнила, как впервые столкнулась с мужем у реки.

Святослав ехал с отрядом верных людей, не обремененный роскошью и блеском, какие полагались ему по статусу в уделате. Тогда он предстал перед ней простым парнем из лейдского войска, молодой, красивый, гордый. Да и потом — при новых встречах, и во время утомительного путешествия ей в голову не пришло, что доблестный командир, державшийся наравне с обычными солдатами, владыка Севера. Слишком непринужденно и открыто держался и со своими, и с чужими.

Жених-южанин и низенький переводчик остановились и поклонились.

За ними — их огромная, пестрая, как перья павлина, свита.

Переводчик начал на вполне сносном северном вэльском:

— Приветствуем тебя, правитель Севера! Принц аль-Хорезми, благословенный сын прославленного эмира, к твоим услугам, о государь ледяных огней.

— Бедная девочка, — послышались вздохи дам в адрес Вереи. — Выйти замуж за двенадцатого претендента на трон Аравитии, так себе удовольствие.

— Точно, госпожа никогда не станет правительницей. Всю жизнь будет коротать в жаркой, вонючей провинции среди немытых крестьян.

София напрягла память.

Территориальное устроение Араввитии складывалось иначе, нежели в княжествах севера и запада, где власть Великого князя почиталась единственно законной на всей территории от границы до границы. Здесь правители опирались на кровные узы, часто правя совместно с родными братьями или племянниками по отцовской линии.

Что касалось Араввитии, то Страна Специй и Благовоний была разделена не несколько равных кусков, каждый из которых имел статус эмирата и собственного эмира-правителя.

Хорезми была одним из многих. Не самый сильный, богатый и могущественный эмират, но возможно самый живописный.

Приветствия Романа вытолкнули Софию из размышлений:

— От имени Дома Серебряного Волка я рад нашей встрече, принц аль-Хорезми. Это моя сестра, княжна Верея. Имеешь ли ты желание что-то ей сказать?

Жениху, обнажив белые зубы, кивнул и произнес речь на своем.

София поморщилась. Он не говорит ни на одном всеобщем языке, но явился покорять сестры владыки Севера? Дерзко и самоуверенно.

Смотрины затягивались.

Верея, бледнея, краснея и едва сдерживая эмоции, сидела в кресле с каменным лицом. Ее не впечатлили ни дары, ни сахарные речи, ни игра и магия восточных колдунов. Араввитиец преподнес в дар сундуки, набитые драгоценными камнями, тюки дорогих тканей, кувшины полные вина.

Верея хладнокровно молчала. Роман вынужденно отвечал за сестру.

— Игра и пение подарили незабываемое наслаждение. От имени всего Дома и конечно от имени невесты примите нашу благодарность.

Араввитиец расплылся в улыбке. Переводчик сказал:

— Светлейший говорит, что счастлив взять такую девушку в жены. Она станет лучшим цветком его великолепного гарема!

Верея, не сдержавшись, издала тихий стон.

Роман понял, что сейчас грянет буря, и встал.

— Дом Серебряного Волка считает на этом смотрины оконченными.

Жених, рассчитывавший на более продолжительную аудиенцию, сложил руки на рукояти сабли и ломано произнёс:

— Мог ли я надеться на новий встреча с княжна завтра?

Традиция смотрин была рассчитана на три дня.

Первый предполагал знакомство с семьей невесты и принесение даров. Второй отдавался под близкое общение жениха и невесты и включал непродолжительную прогулку в уединении или совместный ужин. А третий — подразумевал торжественный семейный обед. Вот только глядя на мертвенно-бледную сестру, Роман испытал неуверенность.

— Конечно. Вы увидитесь завтра.

Джамалутдин опустился на одно колено, благодаря:

— Буду ждать с нетерпением.

На этом пытка для Вереи только началась.

Два дня София не отходила от подруги и сочувствовала ей всем сердцем. Северянка была вынуждена терпеть общество нежеланного жениха. Чтобы скрыть отвращение и неприязнь Верея из кожи вон лезла, но получалось — не очень. А София, наблюдая за поведением невесты, неожиданно поняла, как глупо выглядела в глазах северян. Мало того, что была загнанной и испуганной, так еще не скрывала откровенной ненависти к будущим кровникам, чем вызывала только жалость и сочувствие.

Северянам пришлось попотеть, чтобы не выйти из себя в том путешествии. И она мысленно отблагодарила каждого воина из отряда Посланника за проявленную стойкость и понимание, и особенно — своего мужа Святослава.

Когда три дня прошли, Роман ответил жениху:

— На принятие окончательного решения у стороны невесты есть три месяца. Дом уведомит эмира в положенный срок.

Переводчик сообщил араввитийцу смысл сказанного и тот, кивнув, что-то добавил.