Гостья - Майер Стефани Морган

– Про самое интересное в фильмах умалчивают. Пойдем, покажу, где туалет.

Джейми бежит впереди; темные волосы развеваются на ветру, веселый смех эхом разносится по ущелью. Он теперь все время скачет, этот тощий загорелый мальчишка. Я и не понимала, какая ноша легла на его узкие плечики. В обществе Джареда он повеселел, заулыбался. Оказывается, мы оба выносливее, чем я предполагала.

– Кто все это построил?

– Отец и старшие братья. Я тоже принимал участие, хотя, по правде говоря, больше путался под ногами. Папе хотелось отрешиться от всех и вся, и он не сильно заморачивался насчет правил. Даже не потрудился выяснить, кому принадлежит земля, не говоря уже о разрешении на строительство и прочих дурацких бумажках. – Джаред смеется, запрокинув голову. На светлых прядях танцуют солнечные зайчики. – Формально дома не существует. Правда удобно? – Будто невзначай он берет меня за руку.

От его прикосновения кожа вспыхивает огнем. На удивление приятно, но как-то странно теснит в груди.

Джаред все время до меня дотрагивается, словно хочет убедиться, что я рядом. Понимает ли он, какое действие оказывает малейшее касание его ладони? У него так же колотится сердце? Или он просто рад, что больше не одинок?

Мы идем, держась за руки, под небольшой купой тополей; их сочная зелень ярко выделяется на фоне красной почвы, аж в глазах рябит. Джаред здесь счастлив, и я тоже. Какое непривычное чувство.

Он не целовал меня с той первой ночи, когда я закричала, обнаружив шрам на его шее. Не хочет? Может, поцеловать первой? А вдруг ему не понравится?

Джаред смотрит на меня и улыбается; вокруг глаз разбегаются морщинки. Такой красивый – а может, мне только кажется, потому что он единственный живой человек на белом свете, кроме нас с Джейми.

Нет, не поэтому. Он и правда красивый.

– О чем думаешь, Мел? – спрашивает Джаред. – О чем-то важном? – И смеется.

Пожимаю плечами, а внутри все трепещет.

– Здесь хорошо.

Он смотрит по сторонам.

– Да. В родном доме всегда хорошо.

– Дом, – тихо повторяю я. – Родной дом.

– Он и твой тоже, если ты не против.

– Не против. – Похоже, каждая пройденная за три года миля вела именно сюда. Век бы здесь оставалась, но хочешь не хочешь, придется уходить. Еда не растет на деревьях. По крайней мере, в пустыне.

Джаред сжимает мою руку. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Наслаждение, граничащее с болью.

Картинка расплылась перед глазами: Мелани прокрутила тот жаркий день до сумерек, когда солнце скрылось за красными стенами ущелья. Я ехала все дальше, загипнотизированная бесконечной дорогой и мелькающими сухими кустами.

Украдкой заглядываю в крошечную спальню, которую целиком занимает большой матрас.

При виде Джейми, спящего в настоящей постели, на настоящей подушке, меня охватывает невыразимая радость. Брат безмятежно раскинулся на матрасе, так что места почти не осталось. В жизни Джейми гораздо крупнее, чем в моих мыслях. Ему почти десять – скоро выйдет из детского возраста. Правда, для меня он навсегда останется ребенком.

Мальчик дышит ровно, спит крепко. Ничто не тревожит его сон, по крайней мере сейчас.

Тихонько прикрываю дверь и возвращаюсь к маленькому диванчику, где сидит Джаред.

– Спасибо, – шепчу я, хотя знаю: даже если крикнуть во весь голос, Джейми не проснется. – Нехорошо получается. Ты здесь не поместишься. Может, ляжешь с Джейми?

Джаред хмыкает.

– Мел, ты всего на пару дюймов ниже меня. В кои-то веки поспи как следует. В следующий раз украду себе раскладушку.

Его слова мне не по душе. Он скоро уйдет? Если да, то возьмет ли нас с собой? Он отдал нам комнату навсегда?

Джаред обнимает меня за плечи, притягивает к себе. Придвигаюсь ближе, хотя от тепла его тела снова теснит в груди.

– Чего нахмурилась? – спрашивает он.

– Когда тебе… когда нам нужно будет уйти?

Он пожимает плечами:

– По дороге сюда мы порядочно прибарахлились. Запасов хватит на несколько месяцев. Я могу сделать несколько коротких вылазок, если хочешь пожить здесь подольше. Вы, наверное, устали постоянно убегать.

– Так и есть. – Делаю глубокий вдох, для храбрости. – Но куда ты, туда и я.

Джаред обнимает меня крепче.

– Признаюсь, я был бы рад. Как подумаю о разлуке… – Он тихо смеется. – Может, прозвучит странно, но я бы лучше умер. Не слишком мелодраматично?

– Нет, я тебя понимаю.

Наверняка он чувствует то же, что и я. Разве сказал бы он то же самое, если бы не воспринимал меня как женщину?

Внезапно до меня доходит: впервые с момента нашей первой встречи мы с Джаредом оказались наедине. Между нами и спящим Джейми закрытая дверь. Столько ночей мы бодрствовали, переговаривались шепотом, рассказывали друг другу истории, веселые и ужасные, и всегда у меня на коленях покоилась голова брата. При мысли о закрытой двери мое дыхание учащается.

– Вряд ли тебе понадобится раскладушка.

Чувствую его вопросительный взгляд, но не могу поднять глаза. Слишком поздно: слово не воробей.

– Не переживай, мы останемся здесь, пока не кончится еда. Мне доводилось спать на лежанках и похуже.

– Я не об этом, – говорю я, по-прежнему глядя в пол.

– Матрас твой, Мел. Это дело решенное.

– Я о другом, – произношу еле слышно. – Просто… диван как раз подходит Джейми по росту. А я могла бы спать… с тобой.

Молчание. Мне хочется поднять глаза, увидеть лицо Джареда. Нет, неловко. Может, ему противно? Я этого не вынесу… Вдруг он меня прогонит?

Теплые мозолистые пальцы берут меня за подбородок. Наши взгляды наконец встречаются. Сердце взволнованно подпрыгивает в груди.

– Мел… – В кои-то веки Джаред не улыбается.

Пытаюсь отвернуться, но не могу. Неужели он не чувствует жар, сжигающий мое тело? Будто между нами, словно цветок между страницами толстой книги, зажато солнце, прожигающее бумагу. Или ему все равно? А может, неприятно?

Джаред отводит взгляд первым.

– Ты ничего мне не должна, Мелани, – тихо произносит он.

– Я не в этом смысле… я не чувствую себя обязанной. И ты… тоже ничем мне не обязан. Забудь мои слова.

– Как такое забудешь?

Джаред вздыхает. Мечтаю провалиться сквозь землю. Я готова отдать разум пришельцам, если это поможет исправить ошибку. Пожертвовать будущим, лишь бы вернуться на две минуты назад.

Он сосредоточенно смотрит под ноги, угрюмо сжимает зубы.

– Мел, так нельзя. Только потому, что мы последние мужчина и женщина на Земле… – впервые вижу, чтобы он так мучительно подбирал слова, – …ты не должна поступать против воли. Я не из таких… Ты не обязана…

Джаред выглядит подавленным, и я снова начинаю говорить, хотя сама понимаю – лучше бы помалкивать:

– Я не то имела в виду… Я не считаю себя обязанной, и ты, конечно, не из таких… Просто…

Просто я люблю его. Стискиваю зубы, чтобы не подвергать себя еще большему унижению. Надо прикусить язык, чтобы все окончательно не испортить.

– Просто?..

Пытаюсь покачать головой, но Джаред все еще крепко держит меня за подбородок.

– Мел?

Он склоняется ко мне ближе. Лицо его внезапно меняется: на нем отражается борьба. Не вполне понимаю, что происходит, но больше не чувствую себя отвергнутой.

– Поговори со мной… пожалуйста, – шепчет он.

Ощущаю его дыхание на щеке – и теряю способность мыслить. Вижу его глаза – и забываю об унижении и желании замолчать навсегда.

– Если бы мне пришлось выбирать, с кем отправиться на необитаемую планету, я бы выбрала тебя. – Солнце между нами разгорается сильнее. – Я мечтаю всегда быть с тобой. И не только… не только разговаривать. Когда ты ко мне прикасаешься… – Набравшись смелости, легонько провожу кончиками пальцев по плечу Джареда; под ними словно пробегают искры. Чувствует ли он этот жар? – Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Надо бы выразиться яснее, но не могу подобрать слова. Ну и ладно. Я и так достаточно наговорила. – Если ты не чувствуешь того же, я пойму. Ничего страшного. – Жалкая ложь.