Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга

Большего от меня и не требовалось, а Дитрих был доволен, горделив и вообще, счастлив до щенячьего визга. Проведя положенное время в седле, мальчик спешился, на прощание угостил пони ещё одной морковкой, пообещал своей животине прийти завтра. Но строгий учитель поуменьшил восторги Дитриха, сказав, что прийти-то он придёт, только вот завтра он будет учиться сам седлать пони, чистить и кормить его после прогулки. Дитрих немного приуныл - кататься верхом оказалось намного интереснее, чем ухаживать потом за Зевсом. Но тут я была согласна с Германом - как говорят у нас не Севере: «Любишь кататься, люби и саночки возить!».

Надо было видеть лицо садовника, когда мы пришли с ключом от сада. Он смотрел на нас потерянно-удивлённо, с огорчением и тайной скорбью во взгляде, без стеснения рассматривая массивный ключ от замка, который я держала в руках, не в силах поверить в то, что случилось непоправимое. Как будто мы решили ограбить его самого, по меньшей мере! Но, пришлось ему всё же снять замок и впустить нас в святая святых - в сад. Дитрих возбуждено подпрыгивал, радуясь тому, что наконец-то он опередил противных принцев! Под пристальным взглядом садовника я лично очень аккуратно срезала четыре кисти винограда - три зелёных и одну темно-синюю. И четыре персика, два ребенку и по одному нам с гувернером. Дитрих вертелся рядом, подрагивая от нетерпения, очень уж ему хотелось попробовать фрукты.

Я хотела уже выйти из сада и пройти в дом, чтобы вымыть фрукты, поскольку нельзя давать ребенку немытое… да хоть кому нельзя. Но, малыш потянул меня к середине линии винограда. Там стояла скамья, а рядом, в небольшой металлической чаше на ножке, бил маленький фонтанчик воды. Следовавший за нами по пятам садовник подобострастно заметил:

- Когда приезжает княгиня Ирма и наследные принцы, они всегда здесь, на этой скамье, отдыхают в тени и собственноручно, своими нежными ручками, моют фрукты. Я прошу вас, когда скушаете персики, то отдайте мне косточки! Я посажу их в ящики в оранжерее, а через два года уже смогу пересадить в тот сад, где сейчас растут молодые деревца.

Ну что же, разумная просьба. Я обещала ретивому садовнику, что косточки мы не выбросим, лозу не испортим, беззастенчиво драть и пакостить, кидаясь фруктами (как те же принцы, мелкие паскуды), не станем, равно как и вообще безобразничать. Но, пока что пусть он нас покинет, мы его позовём, когда пойдем из сада. Хотя и неохотно, постоянно оглядываясь и недовольно хмурясь, но старый ворчун нас покинул. Я вымыла фрукты и предложила угощаться. Я лично для себя выбрала спелый персик с румяным бочком и едва сдержалась от того, чтобы не замычать от счастья, как крестьянка, дорвавшаяся до сладостей. На самом деле, очень вкусно, сочно и сладко. Легкая кислинка зелёного винограда чуть разбавляла сладость чёрного, а нежная сладкая мякоть персика не только у меня вызвала удовлетворённое мычание. К примеру, Дитрих был счастлив до невозможности, вертелся на скамье, предлагал нам попробовать темный виноград. Мы с Германом из вежливости отщипнули по ягодке. Умм… от сладости у меня едва не прихватило зубы. Но детям, наверняка, такой сорт нравится.

- Это сортотип такой, кишмиш называется, он совсем без косточек и очень сладкий, - принялся проводить урок ботаники тут же учитель.

Я согласно покивала головой, рассеянно прислушиваясь к словам Германа, который не упускал удобного случая положить в голову Дитриха ещё немного образования. Хм… кое-что я и сама не знала. Пожалуй, стоит внимательнее отнестись к гувернёру. И, тут я поневоле насторожились. А всё дело в том, что мне послышались голоса и какая-то возня в дальнем углу сада. Велев учителю оставаться с Дитрихом, я пошла на звуки, решив, что садовника позову в самом крайнем случае – слишком уж неприятным он казался. В кармане платья сжимала единственное оружие, какое у меня было – садовые ножницы, правда, ими разве что поцарапаться можно.

Голоса слышались отчётливее, но как будто кто-то один шикал на других. Я пошла тише и осторожнее. Картина, открывшаяся моим глазам за молодыми шпалерами винограда, была достойна изумления. Четверо мальчишек, по виду десятилетних, яростно рыли подкоп, пыхтя и вяло переругиваясь друг с другом. Причём, к их чести, вынуждена признаться, что рыли они достаточно результативно. Во всяком случае, со стороны леса и той стороны ограды уже была вырыта приличных размеров канавка. Но, металлические прутья ограды были вбиты на совесть, глубоко, пацанам пришлось бы копать глубже. Сверху же тоже не попасть внутрь сада - и высоко, и прутья заострённые. Один из копателей чуть постарше, лет двенадцати на вид, а самому маленькому примерно лет шесть-семь. Не сказать бы, что оборванцы, одеты вполне прилично, явно не бродяги, домашние дети. Мне стало любопытно: что же толкнуло их на явное воровство? Я кашлянула негромко, выходя из-за шпалеры. Юные копатели застыли испуганными сусликами.

Глава 13

- Вы не скажете, молодые люди, что здесь происходит? Только не говорите, что играли в войну и рыли окоп, не поверю, - поинтересовалась я самым суровым тоном.

Мальчишки переглядывались, но молчали, только судорожно сжимали в руках орудия труда, а самый младший вдруг заплакал:

- Тётенька, не отдавайте нас садовнику, он палкой бьёт сильно!

Ага, то есть, воришки уже пробовали проникнуть на вверенную садовнику территорию, только в тот раз у них ничего не вышло. Но, зачем же они захотели ещё раз попытать счастья? Я нахмурилась:

- Хорошо, но объясните мне, зачем вам надо сюда? Фруктов хотели?

Тут вмешался старший мальчик. Угрюмо смотря в сторону, он пробурчал:

- Да не нужны нам ваши фрукты, что мы, маленькие, что ли? Вон, у него сестрёнка младшая сильно болеет, ничего не хочет есть, хотели ее порадовать.

Он кивнул головой на мальчика с грустным лицом, стоявшим молча.

- Тебя как зовут? – я оглядела незадачливого воришку.

- Манфред я, Вайс Манфред, - вздохнул мальчишка.

- Так вот, Манфред, на днях в поместье приедет врач из города, я обещаю, что он осмотрит твою сестрёнку. А пока зарывайте свой подкоп, чтобы и следов не было! А ты давай свой картуз…

Мне просунули сквозь прутья картуз, я его взяла и пошла в ту часть сада, где был плодоносящий сад. Срезала несколько гроздей синего винограда, стараясь сделать так, чтобы был незаметен урон урожаю, и несколько персиков.

Пока меня не было, мальчики постарались на совесть – в рекордные сроки яма была зарыта, сейчас один утаптывал ее ногами, остальные подносили опавшие листья из леса, присыпая дело рук своих, для того, чтобы полностью исключить самую возможность подозрения в покушении на святое. Аккуратно, по одному, я передала фрукты, ребятишки столь же бережно уложили их в небольшую корзинку, прикрыли их все тем же картузом и пошли по тропинке прочь. До меня донеслись обрывки фраз:

- Неужели нам сама лесная дева помогла?

- А говорят, новая хозяйка добрая…

- Вот видишь, садовника не позвала…

- Манфред, пошли скорее, там Кати ждёт…

Я шла и улыбалась. Надо же, какие рисковые мальчишки! Ради маленькой девочки пошли на риск порки. Надо не забыть про врача. И ведь не отщипнули себе ни ягодки!

Так я подошла к своим спутникам. Дитрих сразу полюбопытствовал, сделав вид, что сожалеет о том, что пришлось прервать урок ботаники:

- Труди, что там было?

- Представляешь, там из лесу прибежало семейство енотов и рыли яму прямо у ограды! А голоса у них, как будто бурчание: «Бур-Баур…», - в этом месте я постаралась правдоподобно изобразить какие-то звуки, которые могли бы произносить еноты, - вот мне и показалось, что человеческие голоса. Увидели меня, испугались и убежали, сверкая пятками.

Малыш разочарованной протянул:

- А я никогда не видел в нашем лесу енотов! Как это, должно быть, удивительно! В следующий раз, как встретишь их, меня позови, хорошо?

Я горячо заверила, что непременно так и сделаю, более того, я сама поймаю парочку особо милых и разговорчивых енотов для того, чтобы Дитрих с ними немного пообщался, прежде чем мы выпустим их на свободу. Счастливый Дитрих поспешил к выходу из сада со своей корзинкой. Мы с учителем шли чуть позади. Герман понимающе усмехнулся, сверкнув глазами: