Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга

И потом, откуда у генерала, тогда он точно не был ещё генералом, новорожденный младенец? И, по словам той же Магды, тот самый младенец - это гувернер Дитриха, господин Герман. Кстати, никакого особого сходства между генералом и гувернером при тщательном рассмотрении я не увидела. Вообще, с этим гувернером много странного. Слуги говорят, что старик очень любил его и воспитывал, как собственного ребенка, а тут вдруг простой гувернер… практически, слуга. Не вяжется это как-то со словами «любил, как собственного ребёнка». Интересно, какое у Германа вообще образование? И в этом доме слишком много тайн, а мой червячок любопытства не даёт мне жить спокойно, верно матушка угадала. Я ещё немного повздыхала, подумала о том, что совсем скоро возвращается из столицы мой дорогой супруг, поразмышляла о том, какова-то она будет, наша совместная жизнь? Да и будет ли она вовсе? Или господин граф поулыбается мне безукоризненно вежливо, исправно поудивляется творившемуся тут безобразию (а я была твёрдо намерена донести до него информацию о том самом «безобразии»), порадует своим присутствием родного сына и сделает нам ручкой, с печалью сообщив, что неотложные обязательства требуют его присутствия в столице? Я старательно игнорировала мысли, связанные с возможным визитом правящей семьи…

Так и не придя ни к какому конкретному выводу, решив отложить это все на завтра, я поворочалась в постели ещё немного и уснула, в конце концов. А утром было утро и началось оно не самым лучшим образом.

Глава 11

Судя по тому, как припекало в окно утреннее солнышко, день обещал быть необычайно жарким. И мне не хотелось париться в шерстяном или бархатном платье, поэтому я выбрала лёгкое, светлое утреннее платье из муслина в мелкий цветочек с рукавом фонариком и завышенной талией. Покрутилась перед зеркалом и пришла к выводу, что довольно мила, только всё равно, чего-то не хватает, потому накинула на плечи лёгкую, ажурную шаль, подарок моей сестры Лионеллы, она у нас вяжет очень красиво и вообще, рукодельница всем на загляденье.

Всё в том же чудесном расположении духа пошла вниз, напевая какую-то непритязательную песенку, мотив которой услышала не так давно. Шаль я накинула, чтобы не оскорблять благонравным взор старого генерала, вдруг он сочтёт мой внешний вид очень уж фривольным и недостойным высокого звания графини? Подойдя к дверям утренней столовой, поняла, что мои планы насчёт спокойного завтрака не сбудутся. За дверьми разгорался скандал. Что-то кричал скрипучим голосом старик и чем-то стучал в пол в крайнем раздражении. Ему упрямо возражал плачущий детский голос. Так, пора вмешиваться.

Я резко распахнула дверь в столовую и в голове как будто отпечаталась картина: бесстрастное лицо лакея Иоганна, стоявшего возле своей тележки с блюдами и делавшего на редкость отсутствующий вид, вытянувшийся во фрунт гувернер Герман, наверняка, уже получивший свою порцию гнева генерала, и сам старик, замахивающийся на мальчика своей черной тростью с набалдашником. По лицу ребенка катились слезы, но он упрямо кричал, сжимая руки в кулаки:

- Труди хорошая, ты мне все лгал! И я все расскажу папе, что ты не позволяешь мне учиться ездить на Зевсе!

Трость начала опускаться прямо на детские плечики, лицо старика было перекошено злобой и дикой ненавистью. Этого я уже допустить никак не могла. Завопила что-то со страху и рванула вперёд, подставила свою руку под удар. В моей голове билась только одна внятная мысль: «Дитрих не должен пострадать от этого сумасшедшего деда!». Но, стариковский замах было силен и удар пришелся вначале по моей щеке, потом по плечу и руке, вплоть до кисти. Было очень больно, я охнула, испуганно завизжал Дитрих. Отмер Герман и резко приказал Иоганну принести чистые салфетки и лёд. Тот с невиданной прытью выскочил из столовой, побросав свои судки и кастрюльки. Старик же с некоторым любопытно-выжидающим выражением смотрел на меня. Мол, что я буду делать? Упаду в обморок от испуга, буду голосить в припадке или тут же побегу сочинять жалобное письмо моему супругу? Я же раздумывала недолго - выдернула злополучную трость у генерала и от души грохнула ею по столу так, что жалобно звякнула, подпрыгнув, посуда на столе. Затем глубоко вздохнула, пережидая приступ недостойного острого желания отходить старика этой палкой так, чтобы у него рука больше никогда не поднялась не только для того, чтобы кого-то ударить, но даже для того, чтобы самостоятельно поднести ложку ко рту.

- Вот что, господин генерал, это уже перешло все границы! Отныне вы принимаете пищу в своих апартаментах! Места там хватает, - тяжко, сквозь зубы, прошипела я.

Старик начал визжать нечто фальцетом, типа он здесь миллион лет живёт и прав у него куда больше, чем у какой-то девчонки из провинции и вообще, я сама виновата.

- Да-да, вы ещё прикажите выпороть меня, как дворовую девку, и лишите меня денег "на булавки"! – съязвила я, поморщившись и продолжая недостойно размышлять о мере моего возможного наказания за непредумышленное умерщвление мерзкого дедуси.

И тут в столовую бочком, осторожно внедрился Иоганн. Он протянул гувернеру миску с мелко наколотым льдом, стопку льняных салфеток и какой-то листок мне с таким видом, словно каждый день занимается лечением травм:

- Телеграмма для госпожи графини!

Я взяла листок, оторвала клейкую полосу, закрывавшую текст, и прочитала: «Прибываю завтра с Ее Высочеством княгиней Ирмой и наследным принцами. Подготовьте их апартаменты. Генрих».

Я прочитала вначале про себя, потом вслух. И добавила:

- Итак, господин генерал, я жду, когда вы нас покинете за этим столом. И, кстати, ключ от сада с виноградом положите на стол! Ребенок хочет тех фруктов! Если вы против, то завтра Генрих увидит эти следы от удара и княгиня Ирма тоже.

- Я не хотел вас ударить, вы сами! – жутко оскорбился старик и плотнее уселся в своём кресле.

- Чем лучше, если вы хотели ударить моего! ребенка? Давайте спокойно - ключ я вам верну, много ли съест малыш? Гроздь одну? И завтра промолчу. А сейчас вы нас покидаете и больше не будете настаивать на том, чтобы обедать вместе со всеми. Кругом польза, как ни крути.

Ключ старик практически швырнул на стол, заявив, что подобное оскорбление он мне не простит. Я велела Иоганну позвать слуг, чтобы те увезли генерала и подали завтрак в его комнаты. Наблюдая за тем, как инвалидное кресло старика выкатывают за дверь, я не испытала ожидаемое счастье, только усталость и разочарование. Пока гувернер бинтовал мою несчастную конечность, он негромко высказался:

- Вы напрасно пострадали, уверяю вас, госпожа графиня. Я не допустил бы, чтобы дед ударил Дитриха, уже приготовился выхватить трость. Но вы меня опередили. Каков бы он ни был, но бить ребёнка – это слишком!

- Благодарю вас, Герман! Прошу, присаживайтесь с нами за стол! Иоганн, приборы для господина Германа! И позовите фрау Эльзу!

Появившейся тут же экономке я передала распоряжение насчёт княжеских апартаментов, все равно я в этом ничего не понимаю, да и потом – что-то мне подсказывает, что они наверняка привыкли селиться в одних и тех же комнатах. Спросила у фрау Эльзы насчёт меню, она заверила, что вкусы у княгини и ее сыновей постоянны и им известны, повар все приготовит в лучшем виде. Вот и отлично! В результате, мне остаётся самая малость – всего лишь только выглядеть прилично и вести себя достойно. Ну, и следить за Дитрихом и, разумеется, демонстрировать самые теплые чувства к моему дорогому супругу Генриху… В общем, быть добродетельной матерью, примерной супругой, внимательной хозяйкой. И только-то.

Тем временем, мы продолжали завтракать. Гувернер явно чувствовал себя неловко за нашим столом, словно он сам сделал что-то для того, чтобы я пострадала, а он этим воспользовался в своих корыстных интересах. Чтобы сгладить тягостное чувство от произошедшего, я вежливо спросила, повернувшись к гувернёру:

-Простите, господин Герман, я пока не успела хорошо с вами познакомиться, а хотелось бы узнать вас получше. Например, сколько вам лет, какое у вас образование?