Проклятый Лекарь. Том 7 (СИ) - Молотов Виктор

— И в связи с этим у меня к вам дело особой важности, — заговорщицким шепотом произнес Долгоруков.

Ну конечно. Без подвоха обойтись и не могло. Не зря же он перечислял всех своих знакомых.

Глава 6

Я ожидал чего угодно. Просьбы устранить конкурента, организовать медицинское прикрытие для какой-нибудь тайной операции…

— Святослав, — он посмотрел на меня с мольбой щенка сенбернара. — Вы это начали. Вы должны довести дело до конца.

— Конкретнее, барон. Какое «дело»? — прищурился я.

— Свадьбу! — выпалил он. — Точнее, предложение! Я хочу сделать им предложение! Обеим! Одновременно! И я хочу, чтобы вы мне помогли. Как мой шафер! Нет, как главный организатор! Архитектор этого счастья!

Я молчал, переваривая услышанное. Архитектор счастья. После того как я чуть не довел десяток женщин до нервного срыва, разыграв паралич и импотенцию. Ирония была настолько густой, что ее можно было резать ритуальным ножом.

— Барон, не быстро ли ты решил? — я скептически приподнял бровь. — Три дня назад ты был готов бежать от них на край света. Сегодня уже свадьба. Это не импульсивное решение, принятое в состоянии эйфории?

В моей голове это выглядело как рискованная инвестиция.

Эмоциональный подъем после разрешения кризиса — вещь нестабильная. Через неделю страсть утихнет, начнется быт. Графики работы, ревность, споры о том, чья очередь мыть посуду.

Вероятность того, что эта конструкция рухнет, похоронив под обломками репутацию всех троих — и мою заодно, как «архитектора», — была крайне высока.

— Никакого импульса! — горячо возразил Долгоруков. — Я думал об этом всю ночь! Это самое взвешенное решение в моей жизни! Я люблю их, Святослав! Обеих! По-разному, но одинаково сильно! Екатерина — это страсть, огонь, опора. Александра — нежность, уют, тихая гавань. Они как две стороны одной медали. Моей медали! Я не могу выбрать, да и не хочу!

— Общество этого не примет, — холодно заметил я. — Это будет скандал имперского масштаба.

— Плевать на общество! — он махнул рукой. — Они готовы. Я готов. А мнение света… пусть подавятся своей завистью! Но я не справлюсь один. Я же в этих делах… медведь неуклюжий, вы сами слышали. А вы… вы умеете находить подход к людям. Вы видите их насквозь. Вы единственный, кто может помочь мне сделать все правильно. Красиво. Чтобы они почувствовали себя не участницами балагана, а королевами.

Он посмотрел мне в глаза, и его обычная аристократическая спесь испарилась. Передо мной сидел просто влюбленный, растерянный мужчина.

— Святослав, я прошу не как пациент или должник. Я прошу по-дружески. Ты мой единственный друг, который знает всю правду и не считает меня сумасшедшим. Помоги, — он резко изменил стиль общения.

И сейчас я должен был либо принять это, либо вернуть все как прежде.

Друг. Странное слово. У Архилича не было друзей. Были слуги, враги, ученики, союзники. Но друзей… Это тело определенно меняет меня.

Я взвесил все «за» и «против». Риск скандала был велик. Но с другой стороны… Во-первых, это был уникальный социальный эксперимент, наблюдать за которым — одно удовольствие.

Во-вторых, Долгоруков со своими военными связями был слишком ценным активом, чтобы отказывать ему в такой личной просьбе. Его долговая зависимость после этого станет абсолютной. А в-третьих…

Я вспомнил мощный приток Живы, который получил, исполнив его заветную мечту. А что такое свадьба, как не кульминация этой мечты? Это же потенциальный джекпот! Целый фонтан чистейшей, концентрированной энергии благодарности и счастья. Риск стоил того.

— Ладно, барон, — я устало вздохнул, изображая крайнюю неохоту. — Убедил. Черт с тобой. Я помогу.

— Правда⁈ — он подскочил, готовый снова заключить меня в медвежьи объятия.

— Да, — я остановил его жестом.

Распрощался с сияющим бароном, который поплыл обратно в свою палату, напевая что-то французское. А я направился в неврологическое отделение, там нужно было забрать Кирилла, пока его не залечили до смерти местные эскулапы.

Свадьба Долгорукова — самое последнее, чем я готов заниматься. Пускай ждет, заодно проверит свои отношения на прочность.

Шел по коридорам «Белого покрова», размышляя о новом открытии. Если исполнение желаний дает Живу, то возможности существенно расширяются. Не нужно постоянно искать умирающих. Достаточно находить отчаявшихся мечтателей.

Хотя нет, не любое желание подойдет. «Хочу миллион долларов» или «хочу стать президентом» — это жадность, а не мечта. Нужно что-то глубинное, искреннее, связанное с самой сутью человека. Как у барона — мечта о необычной любви, которую он лелеял десятилетиями.

По дороге встретил доктора Смирнова из терапии. Владимир Петрович — невысокий полноватый мужчина лет пятидесяти с залысинами и вечно озабоченным выражением лица.

— Святослав Игоревич! — он буквально бросился ко мне. — Какая удача! Я вас везде ищу!

— Что случилось, Владимир Петрович?

— У меня пациент! Сложный случай! Острый панкреатит, но что-то не сходится в анализах! Амилаза — фермент поджелудочной железы — зашкаливает. Больше тысячи единиц при норме до ста! Но при этом липаза — другой фермент поджелудочной железы — почти в норме! Это же нонсенс!

— Возможно, это не панкреатит, — предположил я. — А что с другими показателями?

— АЛТ и АСТ — ферменты печени — повышены умеренно, билирубин в норме, лейкоциты пятнадцать тысяч. УЗИ показывает увеличение головки поджелудочной, но без признаков некроза.

— Интересно. Но я сейчас спешу. Может, позже?

— Пожалуйста! — он выглядел как побитый щенок. — Пациент молодой, тридцать два года. Если это некротический панкреатит — отмирание тканей поджелудочной железы, смертность до семидесяти процентов! А я не могу поставить точный диагноз!

— Ладно, — сдался я. — Забиру своего пациента из неврологии и загляну. Палата какая?

— Двести восемнадцатая! Спасибо! Спасибо огромное!

Еще один шанс пополнить Сосуд. Если это действительно некротический панкреатит, а я его вылечу — будет солидный приток Живы. А мне нужен каждый процент. Особенно сейчас, когда появилось столько учеников и проектов.

Неврологическое отделение встретило меня характерной тишиной. Здесь всегда было тише, чем в других отделениях. Многие пациенты либо в коме, либо с афазией после инсультов, либо с деменцией.

Палата Кирилла — четырехместная, но он был там один. Остальные койки пустовали — не сезон для инсультов, они чаще случаются весной и осенью при перепадах давления.

Кирилл сидел на кровати полностью одетый — джинсы, футболка с принтом, куртка. Увидев меня, подскочил, как на пружине:

— Наконец-то! Я уже думал, вы про меня забыли! Сколько можно тут торчать?

— Не забыл. Были дела. Как самочувствие? — поинтересовался я.

— Отлично! Голова не болит, тошноты нет, зрение четкое. Можем уже валить отсюда?

Он был явно недоволен. Потому что ему не терпелось заняться обучением. Понимаю его.

— Сначала оформим выписку. Бюрократия, сам понимаешь.

— Да что там оформлять? Подписал бумажку и пошел!

— Если бы все было так просто…

Но к счастью, все прошло достаточно быстро, и через двадцать минут мы уже вышли с Кириллом в коридор. Парень выглядел счастливым, как школьник, отпущенный с уроков:

— Свобода! Наконец-то! Еще день в этой палате — и я бы сам в психушку попросился!

— Не преувеличивай. Условия были вполне комфортные.

— Да эта медсестра каждые два часа давление мерила! Ночью! Разбудит и давай манжету накачивать!

— Это называется мониторинг состояния.

— Это называется садизм!

В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилась надпись «Сергей-водила».

— Алло?

— Святослав Игоревич! — голос водителя звучал устало. — Мы закончили разведку! Всю ночь катались, всю Москву объехали! Едем к «Белому покрову» забирать вас!

— Отлично. Сколько нашли?

— О, это лучше увидеть своими глазами! Костомар такую карту нарисовал — закачаешься!