Некромантия и помидоры (СИ) - Демина Карина

И клюкой в Рагнара ткнула. Правда, тот клюку перехватил, мягко так, бережно и опустил. Чем и заслужил почти благосклонное:

- Но если так-то глянуть, может, и ничего… всяко получше твоего бывшего.

Тумилина она на дух не переносила.

- Но паспорт всё одно проверь!

- Обязательно.

- И если дом будет уговаривать переписать, то не соглашайся…

- Не соглашусь.

- И кредитов на себя не бери!

- Кто ж мне их даст-то.

- И то верно… ладно… ты лучше поглянь, что с яблонею-то? Никак сохнуть начала. Или коренья… вона как черноты набрались? – клюка ткнула куда-то в круг высохшей травы, что образовался под яблоней. – Точно твой бывший потравил.

- С чего вы взяли?

Траву покрывала мелкая серая пыль. И она же смешалась с землёй.

Зола?

Или соль? Но зачем кому-то травить дерево? Кому яблоня могла помешать? Она ж тут стояла, сколько Зинаида себя помнила. А теперь вот корни, выбиравшиеся из земли, и вправду покрылись точно слизью, вид которой пробуждал странную ярость.

- А потому что больше некому! – сказала баба Тоня и, охнув, сгорбилась. – Ох ты ж… спину-то… спину…

Спина у бабы Тони прихватывала частенько.

- Погодь, - она шлёпнула Рагнара, который сунулся было помочь, по руке. – Не суетись… вот, давай, правильно. Помоги старушке, проводи до дому… тут недалече… а ты, Зиночка, поглянь яблоньку, а то ж жалко, если пропадёт…

Глава 7

Часть 7 О древних созданиях, предсказаниях и ведьмах

От старухи знакомо пахло диким лесом, тем первозданным, который не отличался добротой к людям, но умел ценить силу. И стоило отойти от яблони, как когтистая лапа, мгновенье до того бывшая рукой, впилась в ладонь.

- Сколько веков уж живу, - произнёс сиплый голос. – А впервые вижу некроманта со знаком Ваа-кхали. И как это огненный птах допустил?

- Отец был из его рода, Уважаемая, - Рагнар не дрогнул. А коготь пробил кожу, выпустив каплю крови. И Веёльви подхватила её, поднесла к губам и, слизнув, прикрыла глаза.

- Не врёшь. Но рожа… ты себя в зеркале видел?

- Видел.

- Кто ж с такой рожей за женщиной ухаживает?

- А с какой надо? – удивился Рагнар.

Тем паче Зинаида ничего о его внешности не говорила. Хотя… он ведь и не ухаживает. Во всяком случае до этого момента он в принципе ни о чём подобном не задумывался.

- С приличной!

Рагнар лишь кивнул. Древние создания зачастую имели сложный характер. И спорить с ними было себе дороже.

- Но это ничего. К роже, если так-то, и притерпеться можно. Да и девочка у нас не балованная… хорошая девочка, вежливая. Даром, что дар почернел. Ну да каким ему ещё быть, когда всё так-то вышло.

- Как?

- А оно тебе надо? – Веёльви глянула искоса. И лицо её преобразилось. Нос удлинился, изогнулся, почти касаясь верхней губы, которая в свою очередь укоротилась. Кожа потемнела и узоры морщин легли поверху, повторяя рисунок древесной коры. – Смотри, чем больше человека знаешь, тем сильней привязываешься. А ты этого боишься.

- Я не боюсь.

- Ой ли? Рагнар Кровавая Секира. Себе хоть не ври. У каждого из нас есть свой страх. А не дело это, воину от страхов отворачиваться.

- Я…

- Молчи уже, остолоп…

От кого другого Рагнар не стерпел бы. А тут лишь замолк послушно. С Веёльви спорить – себе дороже. Разгневается и соберет нити судьбы твоей, завяжет тугим узлом и пророчеством каким-нибудь запечатает.

Слыхал он легенды.

И все сходились на одном: ничего хорошего от пророчеств Веёльви ждать не след.

- Хорошая у них семья была. Славная. И родители друг друга любили. Прям как твои.

И снова взглядом впилась.

Спрашивать, откуда знает, не след. Знает и всё. Такие, как она, всегда видят больше других.

- И её вот баловали, жалели да берегли от мира, как ты от племянницу… тоже мне, девка. В мои времена, чтоб девки да так рядились? Совсем стыд потеряли!

- Её не трожь.

- Не трону, - миролюбива произнесла Веёльви. – На кой она мне сдалась? Да и ты так-то не особо и нужен. Хотя, авось, на что и сгодишься, проводишь бабушку. Так вот, хорошая была семья, да… не всегда и не за всем уследить можно. Поехали они куда-то. А там грузовик. Понавыдумывали железа холодного, огнём согрели, по дорогам пустили. Я ещё когда говорила, что не будет с того добра-то…

Ворчание было глухим, и говорила она уже не на местном языке, на своём, предвечном, который был не знаком, но понятен.

- И от тут… была семья, да не стало. Матушку Зиночкину долго достать пытались, да и её саму не сразу вытащили. И видела она, как мать померла. Оттого дар её и наизнанку и вывернулся.

- Что? – Рагнар едва не споткнулся, за что получил клюкой по лбу.

- Под ноги смотри, а то вырос громила громилой, а туда же. Грохнешься ещё да бабушку задавишь.

Эту бабушку, сдаётся, не всякий гмырх сожрать может.

- А понял ты верно. Иной у ней дар был. От рождения иной. Землю она чуяла. Травы. Потому и ко мне заглядывать любила. И я, чего уж тут, помогала. Показывала, как звучат они, как поют, как плетут коренья, а с ними вяжут нити судеб… такой, как я, она бы не стала. Всё ж человек. Да и мир здешний не дал бы раскрыться в полную силу. Но дети… если кто способен над законами мира встать, то дети и боги. Она и в мои владения заглядывала сама…

А стало быть, дар был не просто сильным – редким, особым, таким, который и в отмеченных богами семьях не в каждом колене появляется. И расти бы ему. Развиваться.

Кем бы она тогда стала?

Ответа на этот вопрос у Рагнара не было. Да и Веёльви не знала.

- Она видела, как умирает её мать. И чувствовала, что и она с нею… а это меняет. Тебе ли не знать.

Меняет.

Рагнар тоже изменился в тот день, когда опоздал.

- Потом ещё долго держалась на границе, болью раны зашивая. Я, чем смогла, помогла, да… не всё в моей власти, Рагнар Кровавая Секира. Как и не в твоей. Боги и те не всемогущи. Так что… с новым даром она тяжко осваивалась. Вон, до сих пор земля зовёт… - старуха остановилась у забора. – Всё ковыряет, растит помидоры… и детишек тоже. Хорошие детишки. Бестолковые только, но это от молодости. Видел уже?

- Сына.

- И на дочку погляди, - в том, что это скорее приказ, чем совет, сомнений не было. И Рагнар покорно склонил голову. А старуха, толкнув скрипучую калитку, проворчала. – Только не приближайся. А забор после чтоб починил. Шастать-то вы гораздыя, будто не мир, а двор проходной. Забор же старушке поправить некому.

Рагнар коснулся дерева и руку одёрнул.

- Он же ж…

Доски, с виду казавшиеся старыми, как сама Веёльви, уходили в землю и там сплетались корнями. А поверхность их покрывали мелкие ядовитые шипы.

Старуха рассмеялась.

- Кусается? Вот и правильно… а то ж мало ли… ладно, тебя пущу, - она сказала слово, которое не было слышно, но Рагнар почуял, как дрогнул мир. – Идём. Чего замер? Давай…

- Зачем? – идти в логово к древнему созданию было неразумно.

А ведь никто не предупредил, что здесь обитает Веёльви. Не знали? Скорее всего. Как же. Университет у них. Безопасность.

- Вот же ж человек недоверчивый пошёл… - старуха покачала головой. – Идём… дам тебе кой-чего, а то ишь, раздухарилась ведьма, вздумала яблоню мою извести. Не для того я её туточки сажала, не для того растила, чтоб всякие тут лезли. Давай, иди, что ты там еле шевелишься… пригодится подарочек, коль ты всерьёз намерен до ведьмы добраться…

- Я и сам справлюсь.

- Ты, может, и справишься. Но я не про тебя. Я вон племяннице твоей… прошлым разом, помнится, приходила тут с одним, забор красили. Хорошая девочка… не чета тебе, остолопу недоверчивому.

Да, характер у древних созданий определённо был сложным.

Но ладно бы только характер. Рагнар очнулся уже на пороге дома, который вырастал из зеленого холма, в него же и продолжаясь. Бока холма затянуло одичавшим малинником, и крупные тёмно-вишнёвые ягоды одуряюще пахли. Или не они, но полынь, проросшая по обе стороны тропы, что змеёй пролегла по вековому лесу. И не было здесь ни забора, ни улицы деревенской.