Дракон, заживо погребенный (СИ) - Байм Елена

Я отбросил землю, обнажая темное, потрескавшееся дерево.

Это был ящик, старый, покрытый мхом, словно пролежавший в земле не месяц, а целый век. С трудом, поддев его лопатой, вытащил на поверхность.

Алиса подошла на шаг, и посмотрев, уверенно заявила:

- Это он! Я узнала!

Дрожащими пальцами я откинул ржавый засов. Крышка со скрипом поддалась, открывая взору содержимое.

Первым, что я увидел, были кости. Мелкие, хрупкие, видимо останки крысы, словно забытый трофей какого-то древнего охотника.

Но под ними, бережно уложенный, лежал сверток. Обернутый в плотную, промасленную ткань, призванную защитить от влаги и тлена.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Алиса взвизгнула и отвернулась.

Я осторожно, боясь повредить, обернул руку чистым платком и, стараясь не касаться останков, поддел и потащил на себя сверток.

Затем, с чувством странной смеси благодарности и отвращения, забросал ящик землей, возвращая его в недра земли, откуда тот был извлечен на поверхность. Отбросил платок.

С волнением развернул ткань и аккуратно достал лист пергамента.

Он был желтоватым от времени, но удивительно хорошо сохранившимся. По его поверхности вились изящные, переливающиеся линии, написанные чернилами, которые мерцали, словно крошечные звезды. Магические чернила!

Их использовали, чтобы подписать договор или заверить какое-нибудь завещание. Они подтверждали, что писавший не врет. Но они стоили очень дорого!!!

Видимо Элеонора знала что-то очень и очень важное, раз потратилась на них.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Мои пальцы, все еще дрожащие, развернули пергамент полностью. И я начал читать.

Это были воспоминания прошлого…

И чем дальше читал, тем сильнее становилось ощущение, что я вижу те события перед собой.

25

Моя мать была прислугой в замке рубинового лорда. Она была горничной. На хорошем счету у драконницы, его милой и доброй жены – Офелии Кромвельс. Совсем еще юной драконницы.

Когда я подросла и мне исполнилось двадцать лет, мать к этому времени стала плоха. Подводило зрение. Она больше не могла выполнять работу по дому. И тогда рекомендовала меня вместо себя.

После недолгих расспросов, вернее после того, как я согласилась каждую субботнюю ночь приходить в покои старого Управляющего и удовлетворять его похоти, меня взяли.

И после первой же тщательно и с умом отработанной ночи, назначили старшей служанкой.

С тех пор моя жизнь изменилась…

Мы с матерью стали лучше питаться, спать на мягкой постели. А вскоре я стала дружна с хозяйкой. Она была беременна, вторым ребенком. Да только не от господина. Уж я это наверняка знала. Я не раз заставала ее с другим. С тем самым любовником.

А вскоре стала связующим звеном их любви. Передавала записки. Назначала встречи, прикрывала, если граф Седрик вдруг вернулся пораньше. И все шло хорошо.

Но через двадцать лет, мой хозяин узнал всю правду, что жена неверна ему на протяжении всей супружеской жизни.

Разразился скандал. Госпожа кричала, что ненавидит его, и что старший сын – не его. Они повздорили. А на следующий день он выгнал ее. Скорее сослал. Оставив за ней их помпезный столичный замок.

Офелия плакала. Я попросила взять меня с собой. Мне надоело ублажать старое тело управляющего, хотелось настоящей любви.

Госпожа, как мне тогда показалось, была милосердной. Взяла меня, да только как мы приехали в ее новый дом, стоило ей оглядеться и попривыкнуть, она стала плести интриги.

О, она была мастер в таких делах. И за щедрое вознагражденье, она предложила мне участвовать в ее махинациях. Я согласилась. Чего мы только с ней не делали!

Она приглашала женатых мужчин. Опаивала каким-то зельем. Потом вместо нее я проводила с ними ночь. А наутро мы просыпались в одной постели.

Перепуганный граф или барон щедро одаривали меня золотыми, чтобы я забыла о ночи любви. А через месяц я к ним приходила и говорила, что беременна. Приносила справку от лекаря.

И вот тут сумма отступных была не просто большой, а неприлично огромной.

За пять лет мы обманули около ста человек. И обманывали бы всех и дальше, но я постарела, тело стало не то. И госпожа наняла Марту. Смазливую девку с глупым лицом. А внутри настоящую стерву.

С ней они неплохо отработали год. А по весне к ней приехала незнакомка.

При виде ее госпожа нервничала, впервые заперлась в кабинете, велела немедленно всем уйти.

Я только успела услышать начало их разговора. Девушку звали Руби и она за что-то просила прощение. Мол не может больше ни спать, ни есть, хочет исправить гадости, что натворила по молодости.

Я ушла.

Госпожа после отъезда гостьи ни с кем не разговаривала, а после вызвала только меня. И сообщила, что я еду служанкой в поместье герцога Бирека. Сижу тихо, ни во что не ввязываюсь, а потом когда от госпожи придет письмо, должна выполнить ее указание, каким бы оно не было.

Я согласилась. Мы с госпожой вместе прошли через столькое. Я привязалась к ней. Поэтому сделала так, как велела она. Исполняла молча свои обязанности. А через месяц пришло письмо, что я должна отравить молодого немощного герцога.

И хоть до этого мои руки не были ни в чьей крови, я согласилась. Ведь я обещала. Утешала себя тем, что мальчику лучше уйти, чем так мучаться. И я исполняю свой долг. Помогаю.

Я набрала и отварила ядовитые ягоды, а потом пробралась к нему в комнату и напоила. Он не хотел пить. Тогда я залила ему в глотку. И в этот момент я почувствовала, что теперь могу все.

Я почувствовала безнаказанность. Написала письмо госпоже, но передумала. Спрятала.

Отправлять не стала. Вот еще! Я решила задержаться в замке у Биреков. Я заметила, что на меня положил глаз их Управляющий.

Деловой мужик, да только без бабы давно. А я хоть и в возрасте, да ученая, знаю, как надо мужиков ублажать.

Всего пару ночей, и Томас в меня влюбился. Звал замуж, да только мне не нужен был он. Неприятно смотреть на его старое тело. Мне хотелось хоть раз испытать настоящей любви.

А пока ее не было, я решила стать хозяйкой бесхозного замка. Владелец умер от горя. Сын отравлен. Надо было лишь чуть-чуть подождать.

Но тут я получила весточку от Офелии. Вернее, целую девку. Она прислала Марту за мной присмотреть. Видимо опасалась, что я могу выболтать ее тайны.

Поэтому я решилась написать это письмо. Мое откровение. Мое признание. На случай если со мной что-то случится, чтобы ты, кто читает, мог за меня отомстить.

За мое так и не состоявшееся счастье.

Ведь пока я зарабатывала деньги, выполняя приказы Офелии, упустила его – обычное женское счастье. А мне так хотелось любимого мужа и двое детей! Окружить их своей заботой.

А может и впрямь, присмотреться к Томасу? Он то любит меня. А вот я превратилась в чудовище!

Свернув пергамент обратно, я тяжело задышал.

- Ваше сиятельство, что с вами?

Алиса с тревогой коснулась руки. Я грубо ее оттолкнул. Моя любимая женщина хотела убить моего сына! Мне было и горько, и стыдно. Эх, все из-за меня. Это я накликал на сына все беды.

И молча быстрым шагом направился прочь.

- Прости, Алиса, важная встреча.

И не оглядываясь я ушел. Чувствовал ее взгляд в районе лопаток. Но не обернулся. Боялся Офелию упустить. Мой сын и так слишком много по ее вине настрадался. Не прощу!

Велел закладывать мне карету. А потом решил, что не буду ничего ждать. Обернулся драконом. И полетел в столицу. Сорок пять лет я не видел ее. Мою влюбленность. Мою возлюбленную.

А теперь лечу, чтобы ей отомстить. И покарать. За все то зло, что она мне сделала.

26

Не помню даже, сколько летел. В голове все было намешано. Внутри меня пульсировала только одна мысль – я должен успеть. Покарать Офелию за несчастия моего сына!

Поэтому когда прилетел, чуть ли не бегом преодолел сад, высокую лестницу. Толкнул и вошел в дверь. Никого не было. Подозрительно.