Не знаю, откуда взялась уверенность, что Шаарс больше меня не обидит и не тронет. Но мне до рези под кожей нужно было выяснить единственный момент:
— За что ты меня ненавидел? — мне нужно было знать, почему это было и было ли вообще.
— Ненавидел? — секунда промедления, а у меня всё внутри сжалось, готовясь рухнуть вниз и разбиться на тысячи осколков. — Не было такого никогда.
— Но ты же…
— Всего лишь защищал, как умел. Это сейчас наши ровесники — бравые парни, а тогда могли не рассчитать сил в девчонку льдом кинуть, толкнуть сильно. Не хотел, чтобы у тебя был разбит нос.
— А… с губернаторским балом?
— Просо не разубеждал. Все твои потенциальные кавалеры самоустранились, я не виноват.
Вот и что это за мужчины? Сдались, даже не попытавшись. Хотя, значит не так уж сильно я им и нравилась.
Наверное, мы бы и продолжали стоять, как истуканы, но внезапно раздался оглушительный гудок паровоза. Оступившись, я начала падать и точно встретилась бы с гранитом платформы, если бы не сильные руки Девеника, так вовремя подхватившие меня.
В его взгляде промелькнула тревога, которая быстро сменилась недовольством, направленным на машиниста.
— Спасибо, — искренне поблагодарила парня.
— Всегда рад помочь.
Тело опалило жаром, стоило мне понять, что мы находимся непозволительно близко. Мамочки, я даже чувствовала его дыхание на своих губах!
— Ты можешь меня отпустить, — пролепетала я, затаив дыхание.
— Могу, — вопреки своим словам, он лишь сильнее стиснул меня в объятиях.
Мне не хотелось теряться в догадках, поэтому пришлось собрать всю свою смелость в кулак и сделать маленький рывок.
Шаарс не сразу понял, что наши губы соприкоснулись, но, когда осознание всё же пришло к нему, он отстранился и мягко, но крепко взял меня за подбородок, внимательно всматриваясь в моё лицо.
Это выражение было мне знакомо. Такими же глазами я смотрела на Девеника на губернаторском балу, когда искала подвох или побочное действие дурмана в каждом его поступке.
— Чего смотришь, будто я рога отрастила?
— Признаться… этому я удивился бы гораздо меньше.
— И что теперь? — неуверенно спросила я.
Но он ничего не говорил. Лишь только накрыл мои губы своими и закрыл от всего мира. Чемодан, поезд, кондуктор… Кому есть дело до таких мелочей?
— Кхм, молодые люди, — жаль, что сотрудники транспорта так не считали. — Ваши билеты, пожалуйста.
Словно очнувшись ото сна, я дёрнулась и посмотрела на мужчину, с интересом наблюдавшего за нами. Мне не удалось достать заветные бумажки из кармана, Девеник каким-то образом успел заметить моё движение и перехватил мою руку.
— Пожалуй, мы останемся.
— Да? — удивлённо переспросила, переведя взгляд на Шаарса.
— А у тебя есть другие предложения?
Я отрицательно помотала головой. Признаться, у меня не было ни возражений, ни идей, ни предложений. Мои мозги словно залило каким-то сиропом.
Странные ощущения…
— Тогда домой?
— Домой.
И это было одно из лучших решений.
Эпилог
4,5 года спустя
Золотой диплом блестел на солнце, контрастируя с чёрной мантией. Заветный документ об окончании Академии Рубежа с отличием приятно грел руки и подпитывал гордость за себя любимую.
Столько труда и всё не зря!
— Теперь мы дипломированные ведьмы, — Кати фривольно закинула руку мне на плечо и посмотрела в небо.
— Что дальше? — философский вопрос.
Однако подруга решила ответить на него со всей серьёзностью:
— Не знаю. На первое время вернусь к своим, а там поглядим.
— Ты же ненавидишь свою деревню.
— А какой выбор? На север я не готова, — она быстро поняла, к чему я клоню, — больно холодно.
— Зато не умираем от удушья днём, — ухмыльнулась я.
Мы уже собирались присоединиться к однокурсникам, однако родной голос заставил меня остановиться:
— Не желаете ли принять поздравления, леди Гредвиг-почти-Шаарс?
Со счастливым визгом я кинулась к дракону и крепко обвила его руками.
— Золотой диплом! Золотой, Дев!
— Я и не сомневался, — со смешком отметил он. — Теперь я смогу видеть тебя по вечерам.
— Да, если тебя снова не отвлекут твои дражайшие студенты.
Девенику пророчили великое будущее в рядах королевской гвардии, однако он выбрал более спокойный образ жизни. Как боевой маг, он по-прежнему принимал участие в учениях, но решил, что будет гораздо полезнее, если будет передавать знания юным умам.
Я не сразу поняла его решение, но спорить не стала. К тому же, у меня был третий курс, первая практика и мне было не до выяснений мотивов, способствовавших этому. Потом Девеник признался, что не хочет, как его отец и мать, пропустить взросление своих детей, находясь на службе у государства. Лучше он отдаст ему долг иным способом.
С разницей в два года мы оказались заложниками ситуации — моей интенсивной учёбы и его нервной работы. Но пережили и это. Я стоически терпела все шутки Каталины по поводу кумовства во время сдачи зачётов и студенток-первокурсниц, вившихся вокруг моего мужчины. Сама себе удивляюсь, как не прокляла никого.
— Точно не сегодня, — мы потянулись друг к другу за поцелуем, но спустя пару секунд я поняла, что что-то пошло не так. Он не наклонился!
— Эй, — я нахмурилась. — Что-то не так?
С замершим сердцем я наблюдала, как Девеник опускается на одно колено на глазах у половины студентов и преподавателей академии. Всё словно замедлилось, погрузилось в густую тягучую патоку…
— Тара, однажды я уже спросил тебя об этом.
Ой, мама!
— Я не шутил.
Я зажала рот ладошками, опасаясь издать какой-нибудь странный звук или сказать неосторожное слово. Нельзя было рушить такой момент.
Когда мой некогда ненавистный сосед открывал маленькую коробочку, я уже знала, что там. Только круглая дура не догадалась бы. Приходилось держать себя в руках, чтобы не спугнуть это хрупкое волшебство, окутавшее всё вокруг.
Но где ведьма, только что получившая диплом с отличием, и где терпение?
Не выдержав, я протянула руку и горячо закивала головой, выражая своё полное согласие.
— Я даже не успел попросить твои руку и сердце, — с заметным облегчением рассмеялся Девеник.
— Руки, ноги, сердце, печень и даже почки — всё уже давно твоё.
— Ради этих слов стоило пережить годы в Эргиле.
Приятная прохлада металла ощущалась на моём пальце, как что-то родное и правильное. Кати показала большой палец, оценив камень, а мне было совершенно плевать, что там такое придумал ювелир.
Тот факт, что теперь я действительно Гредвиг-почти-Шаарс, грел мне душу.
Вновь потянувшись к жениху, услышала тихое:
— Права была змеища.
— Что, прости? — моргнула, не понимая, о чём он.
— Помнишь губернаторский бал? — я кивнула. — Там была прорицательница.
— Да, интересная женщина… По-моему, ты ещё не хотел к ней идти.
— Не хотел. Мы с ней встретились на одной из Эргильских ярмарок. Сдурил, попросил приворожить тебя.
— Каков негодник, — восхищённо протянула я, вспоминая, что сама недалеко ушла, пусть и с другими целями.
— Она мало того сказала, что таким не занимается, так ещё и велела мне не возвращаться к тебе раньше твоего совершеннолетия.
— Ты бы и не вернулся… У тебя же родители…
— Последние два года они оставались там из-за меня.
— И как уговорил?
— Секретная информация, — мужчина подмигнул мне. — В любом случае, по молодости я услышал что-то вроде: «Вообще не суйся, никому ты там не нужен». Глупость, конечно, но только пару месяцев назад я понял, как была права эта женщина.
— Умная, — сказала я, поправляя выбившуюся прядь. — Если бы она сразу мне сказала, что я выйду замуж за тебя, то вы бы искали меня по всем государствам и нашли бы где-нибудь на югах. А я ненавижу жару…
— Хорошо, что теперь ты никуда не сбежишь, — его губы накрыли мои и я почувствовала себя самой счастливой на свете.
