Право первой ночи, или Королям не отказывают (СИ) - Хейди Лена

Между нами с отцом всегда были прохладные отношения, он не баловал меня своим вниманием. Но он и Стефан были для меня единственными родными людьми во всём мире.

Мою душу ядрёной кислотой разъедала горечь от потери родителя.

Но Стефан прав: надо взять себя в руки и отставить эмоции.

Оплакивать смерть отца и заглаживать вину перед леди Ламор я буду позже.

А сейчас самое главное — всё сделать правильно, чтобы уберечь мою страну и народ от множества бед.

Идее королевского права первой ночи уже много веков: мой пра-пра-прадед издал такой закон, чтобы утвердить свою власть и одновременно наказать мятежных аристократов на юге страны. А потом постепенно этот обычай распространился на всю Айгорию.

Мои предки усердно вбивали в головы подданных мысль, что всё, находящееся в Айгории, включая невест, принадлежит в первую очередь королю. И он может делать с ними всё, что пожелает, ибо его власть монументальна и непререкаема.

А чтобы народ поменьше роптал — невест за ночь на королевском ложе щедро одаривали.

Люди уже привыкли к такой традиции и даже начали считать её почётной для девушки.

Конечно, за многие годы были те, кто бунтовал и не хотел отдавать свою молодую жену в постель к королю. Участь их была печальна.

Были также те, которые сбегали в другую страну. Или женились на некрасивых женщинах, чтобы на них не позарился правитель.

Но большинство воспринимало этот закон уже как данность.

Признаться, я был несогласен с обществом в этом вопросе и считал эту традицию древней дикостью. Но я всегда был своего рода белой вороной.

Поэтому наверняка леди Ламор и все её родственники полагают, что ей была оказана великая честь с последующим щедрым вознаграждением. Уверен, она переживала только из-за истинной пары, а ещё её страшили мысли, что придётся провести ночь с пожилым мужчиной.

Надо подумать, чем я могу помочь ей в этой ситуации. Может, стереть ей с мужем память об этих событиях? Пусть думают, что между мной и Энни Ламор ничего не было, и её первым мужчиной стал супруг. А то, что я подарю ей замок с большим земельным наделом — пускай считают, что это по доброте душевной.

Повторил про себя напутствие Стефана жёстко ставить на место всех, кто осмелится озвучивать сомнения в моём королевском статусе, и вошёл в тронный зал через ту дверь, через которую имел право входить только король.

Оказался сразу на возвышении перед притихшими подданными.

На лицах многих придворных читался испуг, а также волнение. Каждый страшился того, что станет с ним после смерти Эдуарда Великого.

— Ваше величество, — поклонились мне аристократы.

Но не все.

Примерно половина застыла статуями, пристально сверля меня взглядом.

— А вам что, особое приглашение надо? — произнёс я ледяным тоном.

Активировал вокруг себя небольшую часть потоков своей родовой королевской магии, и этого оказалось достаточно, чтобы упрямцы склонились передо мной до пола.

Ко мне на помост по-королевски уверенно и неторопливо запрыгнул Алекс. Зайдя за спину, лев улёгся в паре шагов от меня под большой вазой с цветами, одним своим присутствием даря мне поддержку. Не передать словами, как мне повезло с моим фамильяром.

— Ваше величество Рэйвен, позвольте обратиться, — вышел в первый ряд герцог Дюран.

Он крепко держал под руку девушку, от вида которой у меня трепыхнулось сердце.

Глава 26

Дерзкий вызов

Рэйвен

Леди Энни Ламор…

Теперь я понимал, почему Стефан назвал её очаровательной.

Нежная, хрупкая, невероятно красивая. Как же повезло её мужу!

Супруг с покорным видом переминался с ноги на ногу за её спиной. Странно, но этот блондин был в одном ботинке. Где он потерял второй — было загадкой.

А девушка… Мягкие пухлые губы так и манили к поцелуям, а в бездонных изумрудных очах можно было утонуть.

Даже на расстоянии уловил исходящий от неё невероятно притягательный запах — смесь ванили, карамели и сладкой клубники.

Никогда в жизни меня так сильно не тянуло к даме.

В других обстоятельствах я бы решил, что встретил истинную пару. Но нет: она принадлежала другому. На запястье блондина из рукава выглядывал золотистый орнамент метки истинной пары.

Поэтому мой внутренний порыв свернуть маркизу шею, после чего схватить эту красотку и спрятать в самой потайной пещере, где любить сутки напролёт — был совершенно неуместным.

Теперь я понимал, почему Каргера переклинило на мстительности: если эта Энни Ламор хоть немного действовала на него так же, как на меня, он просто свихнулся из-за её отказа. А у меня психика крепче. Наверное.

Одно было странным — она была одета в голубое платье. Цвет флага наших врагов.

А учитывая, что женщины никогда и ничего не делают просто так, в этом наряде был какой-то особый намёк. Только я не понимал, какой.

Самый очевидный: она бросает мне вызов.

По крайней мере, похоже, что все придворные пришли к такому же мнению, поскольку старались обходить её по большой дуге.

— Позвольте попросить вас решить судьбу леди Ламор. Какое распоряжение насчёт неё вы дадите? Отпустить домой или отвести в вашу опочивальню? — уточнил Дюран.

Взгляды всех присутствующих скрестились на мне.

В зале повисла непривычная тишина.

Такая, что мне казалось, я слышу сбивчивое дыхание с клубничным привкусом одной зеленоглазой леди.

Она не просто смотрела на меня. В её глазах был целый ураган эмоций, но волнение и возмущение проявлялись особенно отчётливо. Она злилась, я это чувствовал. На меня, на Дюрана, на дворец, на всё.

А мне в этот момент хотелось бросить к её ногам весь мир.

Видя, что я колеблюсь, леди Энни резко вырвала руку из надёжного захвата герцога Дюрана, вскинула голову и решительно заявила, глядя мне прямо в глаза:

— Вы обязаны меня отпустить!

Бархатистый тембр её голоса полоснул по оголённым нервам сладким огнём.

Но я не мог показывать слабость перед всеми придворными. Моё положение и без того было чересчур хрупким.

— Ваше величество, — произнёс я, сохраняя внешнее спокойствие.

— Что? — не поняв мою фразу, переспросила леди Энни.

— В своём обращении ко мне вы забыли добавить фразу «ваше величество», — уточнил я.

Придворные стояли так тихо, что казалось, они даже не дышали.

А вот грудь леди Энни ходила ходуном… Эти аппетитные округлости, которые до боли в чреслах хотелось ласкать и…

Так, стоп, Рэй, не отвлекаться.

За моей спиной понимающе фыркнул лев.

— Добавлю непременно, — отозвалась маркиза. — После коронации!

Такое чувство, что меня при всех ударили под дых.

Маркизе этого показалось мало, и она гневно выпалила, совершенно забыв о какой-либо субординации:

— Меня привезли сюда на право первой ночи с королём. Но король умер, поэтому вам нужно готовится к похоронам, а мне — вернуться домой!

— Хотите сказать, что в Айгории установилось безвластие? — спросил я вкрадчиво.

В толпе придворных кто-то нервно икнул, а цвет лица мужа бунтарки приобрёл землистый оттенок.

— Вы для этого облачились в голубое платье? Намекаете, что теперь наша страна должна склониться перед врагом? — холодно произнёс я, сам ненавидя себя за такой выпад.

По лицу красавицы промелькнуло замешательство, но она быстро взяла себя в руки:

— При чём тут цвет моего наряда? Это просто платье! Всё должно быть по закону! Сейчас вы исполняете обязанности правителя. Не сомневаюсь, что вы всё держите под контролем. Но я не обязана спать с тем, у кого на голове нет короны!

Да что ты будешь делать… Бьёт по самому больному.

— Энни, хватит, прекрати! — зашипел на бунтарку муж, дёргая её за руку.

— Я не просто исполняю обязанности монарха, маркиза, — властно заявил я. — Я им являюсь. В моих руках меч правителя Айгории, а в венах течёт королевская магия. Коронация будет лишь формальностью. И любой, кто думает иначе, будет наказан.