А год спустя, на ее дне рождения, я познакомилась с Игорем. Это была роковая встреча, перевернувшая наши судьбы. Помню, как при первом же взгляде на него мой пульс участился. Сердце в груди встрепенулось испуганной птицей.
Игорь был в темном костюме, безупречно сидевшем на его статной фигуре. Подчеркивающем его мужественность. Определение «ничем не примечательный» никак не вязалось с его образом. Оно было, как чужеродная заплата на дорогой ткани. Фальшивое клеймо, не соответствующее реальности и крайне неуместное.
По поводу «нудноват» мне было сложно судить. Он был подобен тайне, которую я страстно желала разгадать. Но в его облике читалась отстраненность от мирских забав, словно развлечения были ему чужды.
В ресторане, помимо меня, присутствовали родители Дианы, родители Игоря и двоюродная сестра именинницы. Я чувствовала себя чужаком в их тесном кругу.
Разглядывать Игоря открыто я не могла. Но мой взгляд, ведомый неведомой силой, то и дело возвращался к нему. Он словно магнит притягивал меня.
Когда мы с Дианой оказались наедине в женском туалете, она вдруг с раздражением воскликнула:
— Как же меня бесит его постная рожа. Раздражает! Терпеть его не могу. Как будто ему давно наскучил весь мир.
— Да? — спросила я, пытаясь скрыть смущение, пока мыла руки. — Но зачем ты его пригласила, если он тебе так не нравится?
— Ну…я просто хотела порадовать родителей. — ответила она, словно оправдываясь, — Они давно не общались с семьей Дорониных. Раньше у нас всегда было принято ходить друг другу в гости. Не могла же я пригласить его родителей, а его — нет. Это было бы невежливо
— Понятно. — я потянулась за салфеткой, отчего-то не желая продолжать этот разговор.
Вечер тек размеренно. И мне было невдомек, что это затишье перед бурей.
Я украдкой бросала взгляды на часы, с нетерпением ожидая момента, когда смогу уйти. Как вдруг в зале появился певец. Внезапная смена обстановки оживила вечер. Зазвучала живая музыка, наполненная восточными мотивами. Мелодии унесли меня в иной мир, и на моих губах сама собой расцвела улыбка.
Диана, уже под воздействием хмеля, хихикнула, подобно озорной девчонке, и заявила:
— А Валька, кстати, увлекается восточными танцами! И танцует, как настоящая Шахерезадка!
Я бы обиделась на нее, если бы не день ее рождения и не понимание того, что она не со зла, а лишь поддалась влиянию алкоголя.
Все за столом, словно по команде, обратили ко мне взоры. Лицо мое вмиг зарделось и стало такого же цвета, как вино в бокале, к которому я почти не притронулась. Острее всего я ощутила неожиданный интерес Игоря, который тоже мазнул по моей фигуре нечитаемым взглядом.
Его пренебрежение коснулось моего сердца еще при первой встрече, и теперь я чувствовала, что заполучила еще несколько минусовых баллов в его невидимом рейтинге.
Два года назад Диана как-то раз посетила мой урок танцев в качестве зрителя. Тот визит обернулся для меня потоком безудержного смеха над моими неуклюжими стараниями. Я не сердилась. Я тогда только-только начинала посещать занятия, была неопытна, и сама прекрасно это понимала.
— Весьма любопытно, — неожиданно произнесла мать Игоря. У нее были блестящие черные волосы, в которых не было не единого седого волоска, темно-синие, как у сына, глаза и удивительной красоты жемчужные сережки в ушах, привлекающие внимание. — И вам это действительно интересно?
— Она в восторге! — поспешила ответить за меня Диана, словно выставляла меня на ярморочный прилавок. — А давайте попросим Вальку станцевать! Площадка для танцев здесь есть. И музыка вполне нам подходящая! Все вместе сможем насладиться ее талантом. Как вы на это смотрите?
— Диана, пожалуйста, — прошептала я умоляюще, словно выпрашивала пощаду у палача, объявляющего мой приговор. Сердце бешено колотилось в груди. — Прошу тебя, не заставляй меня. Сейчас я не хочу этого делать.
Восточные танцы были лишь одной гранью моей страсти. Помимо них я с удовольствием отдавалась множеству других ритмов. Но здесь, в ресторане, где я чувствовала себя как на подмостках под пристальным светом прожекторов, в окружении ее родителей, родителей ее друга, и, главное, самого этого друга, на которого я наложила незримый запрет. На кого я запретила себе смотреть. Запретила, ибо всем своим существом, и телом, и душой, весь вечер тянулись к нему.
— Ну же, ради меня, Валюша. — капризным и требовательным тоном потянула Диана.
— Давай в другой раз. — я попыталась отсрочить неизбежное, оттягивая час казни.
— Тебе что, жалко? — спросила подруга с вызовом, будто я оскорбила ее своим отказом.
— Диана, оставь ее в покое. — голос Игоря прозвучал неожиданно резко, как удар хлыста. В его глазах по-прежнему не было ни капли доброжелательности, хотя он и заступился за меня. И эта его защита поразила меня. Недалекая часть моей души незамедлительно облачила его в сияющие доспехи рыцаря.
Я ошеломленно замолчала. Меня словно парализовало. Диана недовольно скривила губы. Ее лицо стало похожим на маску ярости. Резким движением она отбросила мою руку, будто я была заразна, процедив:
— Да, пожалуйста. Не хочешь сделать приятное лучшей подруге — не надо. Но твое безразличие ранит меня.
Всеволод Кузьмич, отец Дианы, попытался разрядить обстановку, пустившись в долгий рассказ о какой-то комичной ситуации. Но я ощущала нависшую над столом неловкость. Тяжесть, давящую на плечи. И чувствовала себя ужасно. Я будто за один короткий миг превратилась в преступницу, осужденную на молчаливое презрение окружающих.
Диана игнорировала меня. И я понимала, что обидела ее очень сильно.
Закрыв на все замки всякое внутреннее стеснение и убедив себя, что вряд ли в ближайшем будущем увижу всех этих людей снова, я примирительно прошептала Диане:
— Хорошо, раз ты хочешь, то я станцую.
Сначала она посмотрела на меня с некоторым недоверием, словно опасалась подвоха или того, что я могла ее обмануть.
— Ради меня? — спросила она с сомнением.
— Да. — улыбнулась я. — Ради тебя.
И на ее лице возникла довольная улыбка. Будто я преподнесла ей долгожданный подарок. Тот самый подарок, которого она так долго ждала.
Вклинившись в разговор между ее отцом и отцом Игоря, подруга громко заявила:
— Валька исполнит для нас танец! — ее голос звучал торжественно, словно она объявляла начало представления.
Глава 13. Воспоминание
Танцы с раннего детства были моей страстью. Своеобразным тайным языком души, выражаемым телом. Правда, я всегда предпочитала предаваться этому волшебному занятию в одиночестве или на занятиях, где с радостью оттачивала каждый жест до совершенства.
Нельзя сказать, что у меня имелась боязнь сцены или нечто подобное, но воспоминание о выступлении в начальной школе, где я затерялась в бурлящем потоке других танцоров, словно песчинка в океанской пучине, раз и навсегда убедило в том, что публичные выступления — не моя стихия. Поэтому даже на школьных вечерах или студенческих встречах я предпочитала оставаться в тени, никогда не стремясь к яркому свету рампы.
С того дня, как Диана посетила мой первый пробный урок, прошло несколько лет. Восточные ритмы уже успели смениться на грузинские напевы, но навык остался во мне.
На мне были черные атласные брюки, расклешённые книзу, и рубашка цвета густых сливок. Ботинки на каблуках казались оковами, они сковывали бы движения, поэтому я сняла их и аккуратно убрала под стул.
Затем, стараясь ни с кем не встречаться глазами, особенно с одним человеком, чей взгляд намеревался проткнуть меня насквозь, я поднялась и направилась к небольшой танцевальной площадке.
Она была пуста, как и сам ресторан. Лишь за несколькими столами виднелись силуэты людей. И я мысленно поблагодарила за это вселенную.
Сделав глубокий вдох, я попыталась сосредоточиться, настроиться на мелодию, но музыка внезапно смолкла, и зазвучала та самая песня, ради которой я, собственно, когда-то и записалась на восточные танцы.
