Потом была входная дверь, за которой мы оставили все колебания, если они все еще пыталась волочиться за нами, чересчур медленный лифт и, наконец, постель, на которой мы полностью отдали себя друг другу. Без остатка, без тени сомнения.
Рядом с Игорем не было ни стеснения, ни робости или недоверия — лишь всепоглощающая страсть. А спустя несколько месяцев, словно в сказке, мы поженились. Мы были самыми счастливыми людьми на свете, пока…
Глава 14. «Вас сегодня ожидают к ужину»
Громкий стук в дверь развеял мои воспоминания. Они растворились, как призрачная дымка, оставив лишь осколки горькой правды. Рассыпались крохотными снежинками — точно такими же, какие кружились в тот день, когда Игорь сделал мне предложение…
Не я по итогу оказалась его той самой, единственной, предназначенной судьбой… Не я. И с этим болезненным открытием я сумела смириться. Сумела простить и отпустить, подобно птице, отпускающей на волю ветер.
А здесь просто люди, похожие на них. Но не они сами. Не Игорь с Дианой, а лишь их двойники.
Тряхнув головой, отгоняя навязчивые образы, я ответила:
— Войдите.
В следующий миг дверь открылась и в комнату вошел тот же мужчина, который ранее сообщал о приглашении в кабинет.
На этот раз слуга чинно подошел к креслу, в котором я сидела, положил на стол передо мной какие-то бумаги, перевязанные лентой, и, склонив голову, сухо прокомментировал:
— Хозяин просил вам передать. А также велел напомнить, что вас сегодня ожидают к ужину.
«Ожидают» было подчеркнуто особой интонацией. Из чего следовало, что мои собственные желания не столь важны. Мне ясно дали понять: хочу я того или нет, а на ужин придется спуститься. Что ж, если они надеются испортить мне аппетит, то жестоко просчитались. Я решительно настроена набрать хотя бы пару килограмм.
— Благодарю. — с улыбкой промолвила я.
Брови слуги на мгновение удивленно взметнулись вверх, но он быстро вернул лицу прежнее непроницаемое выражение и бесшумно удалился.
Как только дверь за ним закрылась, я поспешно потянулась к бумагам. То был брачный договор, заключенный прежней хозяйкой при вступлении в брак с Иэроном. Написан он был мелким шрифтом на нескольких листах, но я быстро пробежала глазами по строкам, жадно впитывая каждое слово. И если этот документ подлинный, то Иэрон говорил правду.
В случае развода я останусь нищей, как церковная мышь, ободранная лисой. Но еще больше меня поразило другое: вступая в брак с Иэроном, я добровольно и безвозвратно отрекалась от своего рода Грэмм, тем самым лишаясь защиты и покровительства отца.
Неужели она действительно могла подписать такое? Что заставило ее пойти на это?
Голову на миг пронзила острая боль, в ушах эхом разнесся жесткий властный голос: «Если ослушаешься меня, неблагодарная девчонка, дорогу в мой дом можешь забыть!»
Боль схлынула, оставив лишь пустоту и обрывки чужих неясных воспоминаний. Как я не старалась, не могла вспомнить ничего больше. Лишь ощущение холода и отчуждения осталось в моем сердце.
Чтобы не дать мрачным мыслям завладеть моей душой, я вновь обратилась к книгам. Я хотела верить, что смогу затеряться в словах и забыть о навязчивом прошлом.
Перелистнув очередную страницу старинного атласа, я убедилась — ветер в тех краях, куда я направлюсь, не просто погодное явление. Его там ласково называли «Дыханием Дракона». Он был почти живым, наделенным собственной волей. Говорилось, что в штормовые ночи можно услышать его шепот среди скал. Наверно, поэтому мне еще сильнее захотелось туда. Сбежать от призраков прошлого, вдохнуть полной грудью вольный воздух.
Я не заметила, как время унеслось вперед. Обед остался без внимания. Очнулась, лишь когда чья-то тень упала на страницу, заслонив от меня карту.
— Не желаете ли выбрать наряд для ужина, госпожа? — тихий голос Салли заставил меня вздрогнуть и вернуться к реальному миру.
Оторвавшись от чтения, я наконец взглянула на предложенный ею наряд и содрогнулась от ужаса.
Передо мной словно расцвел ядовитый цветок — платье из атласа цвета запекшейся крови, с жемчужным кружевом на груди, напоминающем паутину. С рукавами, расшитыми тончайшими узорами, похожими на морозные письмена. Пояс был украшен стеклярусом, сверкающим, словно роса на могильных цветах. А подол искрился бусинами, как звезды в ледяном небе.
Мои глаза расширились от ужаса. В таком наряде могла предстать перед миром лишь та, кто жаждала восхищения, требовала его и отчаянно нуждалась во внимании.
Это платье подошло бы разве что актрисе из бродячего театра, возводящей в культ безвкусицу. Стремящейся продемонстрировать свое мнимое богатство и, судя по откровенному вырезу, пышность форм, которых здесь явно не хватало. Это тело нуждалось в добром десятке килограммов, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь привлекательно.
Те редкие проблески воспоминаний, которые милостиво открыло мне тело прежней хозяйки, рисовали ее как глубоко несчастную женщину.
— Что это? — вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела его обдумать, выдавая мое неподдельное удивление.
— Платье, госпожа. — с легким недоумением в голосе подтвердила Салли и, словно желая оправдаться, торопливо добавила. — Одно из ваших любимых. Я подумала, раз сегодня у вас ужин с господином, вы захотите надеть именно его.
Я напрягла память, отчаянно пытаясь вспомнить, действительно ли, она отдавала предпочтение подобным фасонам, гремящим бусами, стеклярусом, расшитыми фальшивыми самоцветами и развевающимися на все лады рюшами. Но память снова стала капризной феей и противно играла в молчанку.
Не верить Салли у меня не было ни малейших оснований. Но облачаться в этот кошмар я точно не собиралась. Поэтому, сохраняя приветливую мину, я произнесла:
— Хорошо, Салли. Спасибо. Но давай посмотрим и другие наряды.
Лицо служанки слегка вытянулось, но она тут же послушно бросилась к огромному шкафу и устроила настоящую феерию шелка и кружев. Насколько мне подсказывали ее небольшие реплики, она выбирала очередность нарядов, исходя из моих прежних предпочтений.
И чего тут только не было!
Зеленый шелковый наряд, напоминающий женский костюм Робин Гуда, не пожелавшей раздать награбленные сокровища, и решившей увесить ими юбку и рукава
Блистательный лиловый наряд в пол, от цветных вставок которого начинала кружиться голова. Синяя парча, вышитая золотыми нитями, тоже пользовалась особым почетом, не говоря уже о бесконечных рядах стекляруса.
Мои глаза страдали, словно незадачливые путники, заблудившиеся в блестящем лабиринте, наблюдая за этим нескончаемым потоком дорогих и вычурно-вульгарных композиций, а сердце вдруг с грустью осознало истинную причину этой показной кричащей роскоши.
Догадка озарила меня. Я вдруг поняла, что, облачаясь во все эти шелка, парчу и шали, прежняя хозяйка не столько хотела привлечь к себе внимание, сколько старалась отвлечь взгляды от той горькой правды, которую шепотом обсуждали за ее спиной.
С помощью блестящих пуговиц и вычурных нарядов она надеялась скрыть шрамы. Мечтала стереть их под слоями золота. Особенно тот, что сиял на щеке, подобно ущербной серповидной луне.
В теле что-то тоскливо заныло, словно отголосок ее невысказанной боли, подтверждая мою догадку. Но тогда оставался неясным один вопрос.
Я могла понять, почему она приказывала занавешивать зеркала в доме, но почему она ни разу не воспользовалась «ликом луны» — магической повязкой, созданной с помощью специальной серебряной ткани, которая могла с легкостью скрыть любой шрам или изъян. Наверняка имелась какая-то причина…
— Может быть, это желтое? — с улыбкой спросила Салли, демонстрируя платье из желтого шелка, расшитое вдобавок золотыми нитями. — Оно похоже на солнце.
Прямой и ясный ответ «нет» я заменила легкой улыбкой и спокойным тоном:
— Возможно, в другой раз. А сейчас достань что-нибудь простое, похожее на то платье, что надето на мне сейчас.
