Отвергнутая жена дракона. Второй шанс для попаданки (СИ) - "Чинара"

— Салли! — взяв ее за плечи, я подняла ее обратно, — Это простой вопрос! Мне просто нужно знать, откуда он узнал. Я ему не говорила. А помимо меня, знала об этом только ты, вот я и спрашиваю.

Потупив глаза, она тихо ответила:

— Когда меня назначили к вам, госпожа, хозяин вызвал меня к себе и велел немедленно сообщать ему каждый раз, если вы обжигаетесь. — сделав небольшую паузу, она добавила, — Он всегда хмурился, если я сообщала о новом ожоге и просил рассказать, что именно вас разозлило или огорчило… А потом под разными предлогами звал лэра Киаса, чтобы тот вас как-нибудь осмотрел. Но вы же не любите, когда приходит лекарь и…

— И?

— И склянками порой в него кидаетесь. Если только это не розовые капли…

— В лекаря кидаюсь? — удивилась я.

— Да. — Салли кивнула. — Вы еще его мерзким жуком в тот раз обозвали, а потом как…

— Не надо. — остановила ее я. — Достаточно. Лучше проводи меня, пожалуйста, к ужину, и давай закончим на этом неприятную тему. — с этими словами я сделала шаг к двери. Безусловно, я попала в очень интересное тело.

Глава 16. Ужин в тесном «семейном» кругу

Войдя в просторный зал, более уместный для королевского бала, чем для скромного семейного ужина, я увидела только Алдею. Она одиноко восседала во главе длинного стола из черного дерева, как королева, отвоевавшая себе трон.

Мимолетного взгляда в ее сторону хватило, чтобы с тоской осознать: к званому ужину в этом доме наряжалась не только Ванесса. Однако, в отличие от нее, любовница мужа обладала безупречным вкусом и чувством меры. Она не уподоблялась попутавшим берега попугаям, сверкающим, словно новогодняя елка в разгар лета.

Платье из темно-зеленого бархата облегало стройную фигуру, а светлые волосы были искусно уложены в высокую прическу, украшенную мерцающими кристаллами.

Я мгновенно попала под микроскоп ее внимания. Алдея окинула меня по-женски оценивающим и даже несколько хищным взглядом, дотошно изучающим каждый изгиб моей фигуры.

Я готова была поклясться, что в первую секунду в ее ангельски-прекрасных голубых глазах, цвета ледяных озер, промелькнуло недовольство и даже едва уловимая злоба. Но это мимолетное выражение тут же исчезло. И Алдея, будто лебедь, скользящий по водной глади, подплыла ко мне с гордой осанкой и безупречной грацией. Ласково взяла под руку, как старую подругу, и с улыбкой, блестящей, словно полированный кинжал, произнесла:

— Как чудесно, что ты наконец спустилась, дорогая. Скажи, пожалуйста, ты правда больше не сердишься на меня из-за того… недоразумения? — в ее голосе было столько приторной сладости и наигранной нежности, что у меня засосало под ложечкой.

Возможно, у настоящей Ванессы и имелись веские претензии к той, кто бесцеремонно залезла в постель к ее мужу и, видимо, наслаждается своим положением. Но я давно смирилась с ситуацией еще в прошлой жизни. В этом же мире я решила смотреть на них, как на совершенно незнакомых мне людей. Случайных попутчиков в моем путешествии, с которыми меня ничего не связывает.

Во всяком случае, ни я, ни моя душа прежде не имели с ними дел и отношений, и каких-либо чувств.

А значит, кто с кем спит и кого сделают первой или десятой женой меня абсолютно не касается. Это параллельная вселенная, до которой мне нет никакого дела.

— Не сержусь. — мой голос прозвучал спокойно и уверенно.

— Значит, мы сможем восстановить нашу прежнюю дружбу? — спросила Алдея и у меня создалось впечатление, будто она протягивает мне отравленное яблоко. С виду прекрасное и румяное, но внутри — полное гнили и червей. В ее глазах я увидела не искренность, а лишь холодный расчет и желание убедиться в моей покорности.

Я не успела ответить «нет». Дверь отворилась, и в комнату вошла третья фигура. Как раз та, которая с такой легкостью планировала взять себе новую жену и отослать подальше старую, как ненужный хлам.

Брови Иэрона не смогли скрыть удивления и даже некоего замешательства, когда он увидел нас. Его взгляд замер на наших руках. Видимо, такого рода близость между подругами была давно позабыта.

— Милый, ты пришел. — промурлыкала Алдея с приторной сладостью.

Она тут же отпустила мою руку и с кошачьей грацией бросилась навстречу своему любовнику.

Мое присутствие в этот момент ничуть ее не смутило. Я превратилась в мебель. Она почти повисла у него на шее, обвив его сильную шею руками и вскинула свою прекрасную голову, демонстрируя пухлые губы. Прося немедленно утолить ее жажду поцелуев.

Как бы я не старалась абстрагироваться, все равно остро ощущала себя лишней на этом грязном представлении.

Тот, кто являлся супругом доставшегося мне тела, тоже не сгорел в пламени смущения, как можно было ожидать от приличного человека. Наоборот, с небрежной фамильярностью, он по-свойски поцеловал ее в присутствии законной жены, как если бы это было в порядке вещей.

Я по-прежнему демонстрировала бесстрастность. Но почему-то в самую последнюю секунду, когда их губы соприкоснулись, я вдруг резко отвернулась к окну. Словно меня поразила невидимая игла.

Странно.

Они — чужие. Абсолютно чужие. Я это знала, как знала то, что дважды два — четыре. Они не имели ко мне никакого отношения. Не он когда-то являлся моим настоящим супругом. Не она была подругой, с которой я делилась секретами и чьи слезы утешала. Но при этом по сердцу больно ударяло что-то острое. Осколок льда пронзил плоть.

Мне захотелось отряхнуться от этого чувства, но я не могла. Боль сковала плечи. Пришлось притворяться, будто я рассматриваю пейзаж за окном.

— Милый, мы с Несси забыли все обиды. — проворковала Алдея своим нежным голоском. Это послужило мне знаком, что момент их близости наконец закончился. И теперь я могу смело обернуться, не страшась стать свидетельницей их ласк.

Иэрон неторопливо перевел свой внимательный взгляд с нее на меня, будто оценивая что-то, а потом легким кивком указал на стол, приглашая приступить к трапезе:

— Садитесь.

На огромном столе стояли три тарелки из тончайшего фарфора, расставленные с нарочитой театральностью. Кто-то отчаянно желал продемонстрировать всем мое унизительное положение, будто расставлял фигуры на шахматной доске перед началом решающей партии.

Одна тарелка — во главе стола, вторая верной служанкой стояла по левую руку от хозяина. А третья сиротливо ждала в другом конце.

Иэрон и Алдея подруга заняли места рядом, а мне любезно предоставили возможность наблюдать за их идиллией издалека.

Что ж, если они полагали, что подобным жестом вызовут во мне приступ ревности или досады, то их постигла жестокая неудача. Они даже не подозревали, что сделали мне одолжение, избавив от необходимости поддерживать утомительную беседу. Здесь, вдали от притворных любезностей, я могла спокойно предаться чревоугодию, не рискуя подавиться.

— У нас с Несси снова полное взаимопонимание! — с радостью воскликнула Алдея, намеренно повышая голос, чтобы я не упустила ни единого ее слова. — Я же всегда говорила тебе, мой дорогой, что у нее доброе сердце. И она нас поймет. — а вот дальше ее речь стала тише. Она склонилось к Иэрону, но я все равно отчетливо расслышала, — А то, что ее не любят, будь то твои знакомые, ее родня или слуги, лишь доказывает, что они не смогли разглядеть благородную душу милой Несси. — и она мило улыбнулась дракону.

Порой, когда люди тебя хвалить, отчего-то возникает чувство, будто тебя обваляли в навозе, вымазали дегтем и вываляли в перьях.

Что-то болезненно и резко дернулось в груди. Осколки воспоминаний вспороли закрытую дверь памяти и выплеснули наружу всю ту горечь и боль, которые я, казалось, давно заперла на замок в темном подвале сознания.

Диана поступала так же.

Иногда она говорила такие вещи, что от ее слов я чувствовала себя глупой, выпотрошенной рыбой, безвольно брошенной на холодный суд чужих насмешек. Я становилась экспонатом в музее нелепостей. Засушенной бабочкой, приколотой булавкой к бархатному полотну. Но в конце подруга всегда добавляла, что любит меня. Очень сильно любит. Ее голос звучал так искренне и проникновенно, что я всегда верила. Не могла не поверить.