Отвергнутая жена дракона. Второй шанс для попаданки (СИ) - "Чинара"

Я увидела на YouTube танцовщицу, чьи завораживающие движения заставили меня, раскрыв от восхищения рот, пересматривать ее выступление бесконечное количество раз. А на следующий день я, с глазами, горящими подобно безумным факелам, записалась к инструктору.

Этот танец я разучивала вместе с Аидой, нашей танцевальной феей. Мы с ней успели немного сблизиться, и я в порыве откровенности рассказала ей о своем восхищении танцем той известной, как выяснилось впоследствии, танцовщицы.

Аида с улыбкой выслушала меня и проявила себя, как добрая волшебница. Она с искрящимся энтузиазмом предложила нам разучить этот танец. Моему восторгу не было предела. Особенно я была довольна собой, когда в конце обучения она осыпала меня похвалами. Помню, она еще тогда пошутила, что этот танец непременно покорит сердце шейха и пленит его воображение.

Тогда я лишь отмахнулась от этих слов. Ни шейхов, ни других мужчин в белоснежных одеждах в моей жизни и в помине не было. Папа, брат, директор Юсупов — женат, с тремя детьми — и сосед, дядя Сережа, — вот и весь мой мужской мир.

Из дома я мчалась на работу, а вечером — на фитнес или танцы, где находила спасение от монотонности будней и восполняла запасы энергии. А потом голодным зверем заваливалась домой. Одним махом съедала ужин и, смыв усталость теплой водой, погружалась в глубокий сон.

Но на дне рождения Дианы в моей голове мелькнула дерзкая, немного стыдная мысль: а вдруг именно ради этого момента, ради этой встречи с ним, я и ходила на танцы? Чтобы предстать перед этим хмурым другом Дианы, чье бесстрастное лицо не выходило у меня из головы. Что если я смогу пробить его непроницаемую броню? Ведь как я ни стараюсь, никак не могу заставить себя перестать думать о нем.

Собственные мысли разозлили меня. Смутили. Заставили нахмуриться.

Какое мне дело до него? Никакого! Я станцую для подруги. Для нее, потому что она попросила. И я надеюсь, мой танец искренне ее порадует.

С первыми звуками мелодии мои ноги и руки, ведомые незримой силой, пустились в пляс. Тело стало податливой глиной, плавно движущейся в унисон с музыкой. Мир вокруг растворился в небытии. Исчез. Остались лишь я и музыка, сплетающиеся в едином танце.

В каждый свой танец я вкладывала всю свою душу, всю свою суть, растворяясь в нем без остатка. В этом всегда было для меня нечто магическое, нечто глубоко личное, сокровенное, чем я стеснялась делиться с миром. Стеснялась быть увиденной сильнее, чем сама желала себя показать.

Но в тот день все внутренние преграды надломились и я, подобно беззаботной лани, перепрыгнула через них, оставив позади все свои страхи. И очнулась лишь тогда, когда музыка затихла.

Я открыла глаза, возвращаясь из тайного мира грез на землю. Осознавая, что мои ноги снова стоят на полу, что я все еще в зале ресторана, а вокруг царит пугающая тишина. Тишина, которая в следующее мгновение рухнула и взорвалась шквалом аплодисментов.

Вся легкость вмиг развеялась, и мое тело наполнилось привычным чувством стыда и неловкости. Я ловила на себе восхищенные взгляды окружающих, как чей-то громкий голос крикнул из-за дальнего стола: «Великолепно!».

Смущенно опустив взгляд, я направилась обратно к столу именинницы, скользнув взглядом по ее лицу. Усевшись на свой стул, я поспешно обулась. Диана улыбалась, но при этом она одна не произнесла ни слова, когда я вернулась на место.

Ее родители, кузина и родители ее друга рассыпались в комплиментах.

Но нет… Она была не единственной, кто хранил молчание. Молчал и тот, на кого я инстинктивно боялась посмотреть. Боялась обжечься. Боялась, потому что каждой клеткой чувствовала на себе его пристальный взгляд. И в конце концов я не выдержала.

Робко бормоча «спасибо», мельком взглянула на Игоря и замерла. Замерло все: тело, пульс и само время.

В его темном, слегка надменном взоре вспыхнуло нечто, похожее на языки пламени, и меня, словно околдованную, в ту же секунду толкнуло упасть в этот огонь. Он смотрел прямо, а я чувствовала, как сгораю, и мой прах кружит вокруг этого стола.

Я снова опустила глаза, пытаясь скрыть смятение. Потянулась за бокалом и сделала жадный глоток воды, но ничего не помогало. Тело пылало, низ живота болезненно сжимался, и я никак не могла совладать со странными, неведомыми импульсами.

Осознав, что с каждой секундой мучения только усиливаются, я достала из сумки телефон. Вряд ли из меня могла бы получиться хорошая актриса, но я как могла изобразила, будто увлеченно читаю сообщение. Удивляюсь, хмурюсь, пытаюсь скрыть волнение. И, как оказалось, играла я не так уж и плохо, потому что, когда я с притворной грустью сказала подруге, что, к сожалению, у меня вдруг появились срочные дела, она не стала настаивать, чтобы я осталась.

Меня пытались уговорить ее родители, кузина и даже родители ее друга. Друг же, подобно окаменевшей греческой статуе, продолжал молчать.

Он даже не удостоил меня прощальным словом, как остальные, когда я, взяв сумку, поднялась и вежливо пожелала всем хорошего вечера.

Забрав из гардероба свое зеленое пальто и накинув его на плечи, я выбежала из ресторана, будто меня преследовала агония, неотступно ступающая по пятам.

Я намеренно не вызвала такси за столом, чтобы не томиться в ожидании, ощущая на себе прожигающие взгляды. Мне отчаянно хотелось глотнуть свежего воздуха, вдохнуть вечернюю прохладу. Собрать воедино разрозненные крупицы разума. Понять, что со мной произошло, почему я вся дрожу, как осенний лист на ветру? От кого убегаю? И почему все мои мысли до сих пор неустанно возвращаются к этому загадочному мужчине?

Странная горечь, словно привкус полыни, коснулась моих губ при мысли, что я больше никогда его не увижу, что этот мимолетный эпизод останется лишь воспоминанием…

Такси подъехало. Я потянулась к ручке задней двери, но чья-то сильная рука остановила меня, не давая сделать следующий шаг.

— Я сам тебя отвезу, — раздался низкий, обволакивающий голос, от которого по телу пробежали зачарованные мурашки, пробуждая внутри меня целый каскад необъяснимых эмоций.

Я повернулась к нему, открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Меня будто лишили дара речи. Новая волна желания, подобно пламени, опалила меня, когда он посмотрел на мои губы и почти повелел:

— Отпусти такси.

Я, как марионетка, безропотно выполнила его просьбу. Или приказ. Не важно.

В тот момент мой разум был окутан туманом. И я не могла здраво мыслить. Затем я молча последовала за ним, не задавая вопросов.

Он учтиво открыл передо мной дверь автомобиля. Я, покорно повинуясь, села внутрь. В салоне он сам пристегнул мой ремень, а затем попросил ввести адрес в навигатор, что я и сделала, по-прежнему храня молчание. Если бы ранее он не слышал моего голоса, то вполне мог бы решить, что я немая.

Он никак не нарушал повисшую между нами тишину. Уверенно вел машину, а я, словно зачарованная, не могла отвести взгляд. Не могла перестать любоваться изгибами его профиля, подобным произведениям искусства. И он, словно откликаясь на мои мысли, отвечал мне пристальным взглядом каждый раз, как автомобиль останавливался на светофоре.

И тогда в моей груди расцвел робкий цветок нового чувства. Внутренний голос прошептал — это он. ОН.

Поэтому, когда он остановил машину возле моего дома, а затем нежно поцеловал меня, я не испытала ни изумления, ни волнения, ни тревоги, ни смущения. Лишь дикое, всепоглощающее чувство, которому я наконец-то дала имя — желание. Оно вспыхнуло во всем моем теле, подобно пожару, охватившему все вокруг.

— Я хочу подняться к тебе, — откровенно, с неприкрытой прямотой, словно искушая меня, сказал Игорь.

Долгую минуту мы смотрели друг другу в глаза. Я была уверенна, что он знал — я впущу его в свой мир, открою врата в сокровенное. Ему не требовалось моего формального согласия, словно его приход был предначертан свыше. Но, как истинный рыцарь, он терпеливо ждал его, и получил мой едва заметный кивок. После чего последовал еще один страстный поцелуй, подобный клятве, а затем еще один.