Леденцы босоногой графини (СИ) - Семина Дия

Но на чистом горизонте внезапно возникла грозовая туча.

— Какого чёрта происходит? Ланской? Как ты посмел? Это заговор против меня! — из коридора послышался сначала громкий стук трости об деревянный пол и потом громкая тирада, произнесённая ужасно неприятным женским голосом.

Эта женщина не нуждается в представлении.

Княгиня Пелагея Карповна Дюжина, собственной персоной, и кто её сюда позвал, в такой неподходящий момент?

Не смогла выбрать картинку

Княгиня Пелагея Карповна Дюжина

Глава 15

Скандал

Вздрогнули все, кроме Петровича.

Княгиня, наконец, доковыляла и втиснулась в дверной проём. Намерено перегородив внушительным корпусом возможность побега. Всем, кроме судьи, у него есть своя личная дверь в приватный кабинет.

Шелестов явно пожалел, что не ушёл со свадьбы ещё до её начала и до того момента, как заявилась тамада, и начала прогонять нас через замысловатый сценарий.

И сожаление продиктовано исключительно чувством самосохранения, ведь он сейчас, как и мы все участвуем в «заговоре» против влиятельной особы — княгини Пелагеи Дюжиной. А она враг опытный, настойчивый, беспощадный, а самое неприятное — влиятельный и не стеснённый в средствах. Уж она явно имеет опыт прогибать под себя неугодных, иначе с чего бы ей так себя вести перед самим городским судьёй.

Встала, задрала голову и окатила нас ледяным взглядом, а я тоже рассматриваю её довольно беззастенчиво, но не так уверенно, как бы хотелось. Мне «посчастливилось» в этот момент оказаться за широкой спиной «мужа», а Миша вжался в угол просторного кабинета по мировым делам городской управы.

Пелагея женщина в теле, из-за пышных провинциальных одежд, кажется почти необъятной. Но лицо красивое, довольно правильные, породистые черты лица и горделивая осанка кричат о её знатном происхождении, если бы не гримаса ярости, то можно было бы однозначно назвать её красивой дамой.

Но она снова открыла перекошенный злобой рот и выдала:

— Ну-с! Вот они все в сборе, Ваша честь! Полюбуйтесь, сговорились обобрать пожилую женщину, устроить клоунаду с бракосочетанием, и вы туда же, ни совета, ни вопроса, быстрее поженить, не стыдно?

Судья встал, звонко долбанул деревянным молотком по столу и прорычал:

— Ваше сиятельство, моё почтение, но спешу предупредить, если вы скажете хоть одно неприемлемое слово в адрес суда, я наложу на вас неприятное обременение в виде штрафа. Это свадьба вполне законная, о наследстве или разделе имущества, здесь никто и словом не обмолвился. И, насколько я понимаю, вы не приняли на себя опеку над незаконнорождённой племянницей, посему не имею права отказать сироте в шансе на счастливую жизнь с приятным молодым человеком. Выйди она замуж за старика, вопросы возникли бы. А сейчас прошу покинуть здание Управы, если не согласны и считаете себя обворованной, соберите доказательства и приходите в здание уголовного суда, там я заседаю по вторникам, средам и четвергам, а прокурор всю неделю, кроме выходных. Всего хорошего!

И сбежал, оставив нас на поле боя. Но в любом случае, уважения он заслуживает, не лебезил, и вполне резонно высказал мнение, осадив княгиню.

— Сбежал! Ну через год голосование в судейской коллегии, припомню ему всё. А вы, что уставились, господин Звягин? Лучший друг покойного графа, всё же решился пойти против моей воли и устроил эту пошлую свадьбу. Наспех, как преступники, тьфу!

— Госпожа, Наталия Андреевна в совершенно стеснённых обстоятельствах, я поклялся, что позабочусь о её устройстве, завещание откроем только завтра в полдень, и вы не имеете до того момента оснований обвинять меня, пойдите в гостиницу, отдохните, а завтра разберёмся с этим делом в моём кабинете, прошу, позвольте вас проводить!

Константин Матвеевич Звягин тоже проявил выдержку и попытался «освободить» проход. Но княгиня ещё с нами не закончила. Я для неё пустое место, и она решила накинуться на Даниила Петровича и сделать из него крайнего.

— От вас я такой подлости не ожидала, вам было приказано проверить имение, сделать опись, чтобы и эта финтифлюшка не растранжирила всё. А вы вон как вывернули, и женился, и имение к рукам прибрал. Девица наивная, дурочка, как и её мамаша актриса столичная, видите ли, чахоточная, и брат её приютил для поправки здоровья, поправил… И обрюхатил. А вы и того хуже, влезли в доверительные отношения, ещё и жалование за два месяца получили, да меня же и обобрали. Прохиндей, грабитель с большой дороги! Подлец! Да чему я удивляюсь, все вы одной масти…

Она заблудилась в обвинениях, но при этом выдала тайну рождения Офелии, и теперь вообще многое стало понятно. Петрович побагровел, таких оскорблений от пышнотелой старухи он стерпеть не может, но не бить же её…

— Сударыня, выбирайте выражения! — прогудел басом, сжал кулаки, но устоял и до склоки не дошло. Он не может себе этого позволить…

Он не может, а я могу.

Выхожу из-за широкой спины «мужа», руки в боки и, кажется, я закусила удила…

— Простите, но по какому такому праву, вы вдруг решили оскорблять моего достойного супруга, ведёте себя хуже, чем на базаре, такой пример показываете мальчику. Обобрали вас, как же! Да если бы вы хоть одним глазком потрудились взглянуть, как жили Наташа и Миша, с трудом сводя концы с концами, ни еды, ни одежды, ни обучения. Слуги халявщики, деревенские вообще преступники, того и гляди кнут достанут, тот же староста, подлец угрожает расправой и даже налоги не платил. Но вам на это плевать? Что вам мешало прислать Петровича раньше, или самой приехать, полюбовно договориться, нам с Мишей много и не надо, но мы же для вас люди второго сорта…

— Да как ты смеешь?

— Я теперь жена отставного подполковника пятого ранга, и с завтрашнего дня мы с ним и с младшим братом становимся помещиками. А вы, Ваше померкшее Сиятельство, можете делать что хотите, хоть в суд, хоть к царю, закон будет на нашей стороне, вы свой шанс опеки над двоюродными племянниками упустили. Завтра мы вернём вам некоторую часть жалования, но при условии, что вы прекратите свои нападки. Условно, Даниил Петрович ничего не нарушал, вы наняли его управляющим, он управляющим и является! Вас никто не просил ему платить жалование. И вообще, нам с мужем нужно по магазинам. Потом праздничный банкет и брачная ночь, счастливо оставаться. Не могу сказать, что рада знакомству, искренне желаю вам всего хорошего, но вдали от нас.

Хватаю за руки Петровича и Мишу и с таким напором двинулась на «тётушку», что та отпрянула назад и освободила дверной проём.

Возможно, я переборщила, но зато по делу.

Мы вышли на площадь, ошалело осмотрелись, прежде всего, проверили наших лошадей, и Миша вдруг выдал:

— Ты ведь не Офелия!

— С чего ты взял, — говорю и через губу сдуваю локон, упавший на глаза. Я пока не остыла от очередного боя, честно признаться, казалось, что будет сложнее. — Я это я. Пора нам пройтись по магазинам. Одежда, продукты, и некоторые специи для нашего сладкого бизнеса. Дел не в проворот.

Но никто не шелохнулся. Даниил тоже сморит на меня как на диковину.

— Как из болота тебя зелёную достали, так ты совсем иная, — продолжил братец допытываться до истины, и совсем не к месту сейчас этот разговор.

— То есть, вас не устраивает то, какой я стала? Хотите вернуть мямлю Офелию, об которую все ноги вытирают? Я для вас не очень удобная?

Петрович насупился, а Мишка улыбнулся:

— Всё устраивает, ты меня раньше не любила, только со своими конями, а теперь и леденцы, и вообще. Если ты и правда, кикимора, то я не против. Как ты эту тётку, а!