Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

Нельзя. Нельзя видеть возможных предателей во всех, кто рядом. Иначе можно совсем свихнуться и сделаться страшным параноиком, который отправляет жизнь не только себе, но и своим близким.

Я должна верить… Антос на моей стороне. Он не раз рисковал жизнью, чтобы спасти меня и моих людей. Агор, Веним, те маги, которые помогали нам расчищать завалы в Яснограде… Не магия влияет на человека, заставляя его предавать близких и желать власти любой ценой. Не магия… А совсем даже наоборот. Человек, используя магию, осуществляет то, что он сделал бы и без нее. Магия всего лишь инструмент. Кто-то физически сильный, кто-то умный, а кто-то магически одаренный…

А мне нужно просто решить что делать с Илькой…

Усмехнулась, радуясь, что никто не видит моей ухмылки. Я становлюсь безжаолстной. Но, наверное, нельзя быть добренькой, когда любой твой враг в сотни раз сильнее тебя.

Мне жаль сестру… Но я уже подписывала смертный приговор двоюродному брату — Грегорику, когда приняла участие в заговоре Третьего советника. И сейчас я мысленно сделала то же самое с Илькой. Просто не стала ждать, когда она сделает свой шаг, позволяя мне совершить казнь не запятнав совесть. Я ударю первой.

Главное, решить как… Мне ведь еще нужно будет одновременно избавиться от Ягурды. И если Боги не придут мне на помощь… Я буду честно и искренне оплакивать маленькую Олиру.

Богиня не простит меня за их смерти, я знаю. Они еще слишком юны, а Она защищает детей. Но я готова взять на себя этот грех, даже если Великая Мать отвернется от меня и лишит своей поддержки. Потому что в результате я спасу гораздо больше, чем свою чистую совесть. Я спасу себя, свою семью и весь мир от гнета Великого отца и… от себя. Илька была права. Я должна признать это без всякой ложной скромности. У меня получится захватить власть в Аддии, если она потянет за поводок.

Да, меня не примут ни знать, ни народ. Но если кто-то и что-то, например Илька со своей магией, защитит мою жизнь, то я справлюсь и этой проблемой. Я смогу прогнуть страну под свои, а вернее Илькины, желания, залив Аддию кровью несогласных.

Но самое ужасное, что Илька оказалась продуманнее, чем я предполагала. Во-первых, этот план имел все шансы на успех, тогда как ее слова, что она хочет стать султаншей, вызывали только смех.

Во-вторых, вариант, при котором я с поводком на шее становлюсь правителем Аддии, устроит и Ягурду, и Великого отца… Неважно, кто победит в их личной войне, Илька все равно останется в выигрыше. И при своей ручной королеве.

И, в-третьих, а вдруг поводок перехватит кто-то еще? Тот, кто, к примеру, пожелает не останавливаться на одной, вернее на двух, странах, и решит заполучить себе больше власти. А меня использует, как прирученного волка? Не ждет ли меня то же самое, что сейчас делает Великий отец?

Только я, в отличие от него, лучше ориентируюсь в реальности. Я не провела большую часть жизни в закрытом сообществе, я всю жизнь боролось за власть.

Громко выругалась… Впервые в жизни я поняла, как опасно сходить с ума. В юности, будучи наследницей Эдоарда, я не хотела править и с радостью передала прав наследовать трон новорожденному брату. И потом еще раз, когда смогла вернуться и стать королевой Грилории. Я не хотела править, у меня не было амбиций. Моя кукольная страна, в которой королева знала по именам всех своих подданных, устраивала меня целиком и полностью. Может быть именно поэтому я невольно придерживала строительство большого города, хотя у меня были и деньги, и возможности.

А вторая половинка моей души? Елена Анатольевна, простая деревенская учительница… У нее было сотни регалий, грамот и достижений. Если бы она захотела, то очень быстро пошла бы на повышение… РайОНО, ОблОНО, Министерство образования… Непривычные слова слегка путались на языке, но я знала, она смогла бы. Демьян же смог. После того случая, когда он дал взятку, чтобы дети поехали в Артек, он смог сделать это еще раз. А потом еще… И еще… Для того, чтобы получить возможность не распустить колхоз, как делали все, а сохранить. И никто, кроме нескольких избранных, в деревне даже не знал, что из простых колхозников, все стали работниками фирмы, где Демьян был единственным учредителем. Да, он говорил, что это для блага людей. Люди не должны думать о том, что реальность изменилась. И ели сначала это было скорее благом, то потом…

Демьян изменился. И хотя я так сильно любила его, что старалась не замечать тревожные звоночки, я видела, он изменился. Стал жестче, наглее и самодовольнее.

Он потом даже смог убедить меня, что продажа фирмы одному его «приятелю» благо, а не плата за возможность пойти вверх. И пошел. По головам, не замечая, как приходят в негодность дороги, которые он выбивал из районного начальства, как зарастают клумбы, которые он разбивал, чтобы сделать свою малую родину краше, как разъезжаются люди, потому что новый собственник вывез и продал все, что можно вывезти и продать.

Да, он все еще поддерживал мою школу, но делал это потому, что там была я. Наверное, у него тоже было что-то ко мне.

Я улыбнулась. Скорее всего.

И, может быть, если бы не мои принципы, мне удалось бы изменить его будущее и будущее нашей деревни. Но я предпочла остаться с чистой совестью. Хотя это разрушило жизнь людей вокруг меня.

Но второй раз я такой ошибки не допущу.

Глава 9

Приняв тяжелое решение, я еще немного посидела в беседке, наслаждаясь громкой вечерней тишиной. Пение цикад, журчание ручья, шелест листьев и отдаленные звуки человеческих голосов успокаивали. Я делаю это не для себя. Я делаю это для них… Чтоб они и дальше жили беспечно смеясь и радуясь, не думая о том, что кто-то хочет забрать их простое счастье себе.

— Елина, ты здесь? — тихий оклик застал меня врасплох и я вздрогнула… Адрей? И что он здесь делает⁈ — Мы можем поговорить?

Что-то в его голосе заставило меня повременить с отказом. Я не видела никакого смысла повторять нашу беседу, но неподдельная тревога, какой-то затаенный страх, я бы даже сказала, паника, которая чувствовалась скорее на подсознательном уровне, вынудили меня отозваться.

— Разве мы уже не обсудили все, что нужно? — подала я голос.

Однако звук приближающихся шагов сказал, что Адрей не последовал моему совету. И что он был не один… Шли сюда явно двое. Я насторожилась…

— Елина, я приношу свои извинения, — рядом с хмурым и расстроенным Адреем стоял его внук. Мальчишка, в отличие от отца, смотрел дерзко и самоуверенно, хотя в глубине его глаз, даже при быстро сгущающемся сумраке южной ночи угадывался страх. Еще больший, чем в голосе его деда. — Гирем не хотел нанести тебе ущерба. Это всего лишь глупая детская выходка… Он готов понести любое наказание которое ты сочтешь нужным, но я очень прошу тебя проявить снисхождение и не наказывать мальчишку по всей строгости закона.

Гирем дернул плечом и явно хотел что-то сказать, но ладонь Адрея, лежавшая на его плече с силой сжалась, заставляя его замолчать.

— И что натворил твой внук? — тяжело вздохнув, спросила я… Меньше всего мне хотелось вникать в детские шалости. Что бы не сделал этот ребенок, вряд ли это способно нанести мне такой вред, который я сочла бы непоправимым.

Адрей, не выпуская из рук мальчишку, сделал шаг вперед и выложил на край скамьи, на которой я сидела, несколько белых конвертов, обратной, чистой стороной вверх.

— Вот, — напряженно произнес он, — он выкрал твои письма…

— Что⁈ — ахнула я, хватая конверты… Я не верила, что это правда, но имена адресатов на лицевой стороне были сделаны моей рукой… И именная сургучная печать тоже была моей… Я невольно схватилась за карман, ключ лежал на месте.

— Я не крал, — возмущенно прошептал мальчишка, — я взял на время. И вернул бы их на место, сразу, как только…

Он запнулся и не договорил. То ли сам понял, что натворил, то ли Адрей поспособствовал, заставив внука замолчать раньше, чем он наговорит то, что усугубит его положение. Хотя куда уж больше. Теперь я понимала страх, который услышала в голосе бывшего мужа.