Прежде чем поток мощи обрушился на моё Я, мне удалось улыбнуться. В этот самый миг я даже в какой-то степени любил этих парней: они исполнили приказ без колебаний…
Глаза лопнули от перенапряжения, заставляя меня ослепнуть, но это было совсем неважно. В бесконечной темноте остался лишь я, потоки силы, что в меня вливались, и бесконечно огромное коричневое мерцание на горизонте, до которого во что бы то ни стало надо было дотянуться…
Пожалуй, это напоминало мне ритуал бессмертия: холодные потоки смерти, словно склизкие змеи пронзали самое нутро. Я сплетал их воедино внутри себя, вновь и вновь выталкивая их дальше к чёрному горизонту, и с каждым новым толчком они словно пытались разорвать моё я на куски, сопротивляясь…
Сложно сказать, сколько времени это заняло. Кажется, я потерял ему счёт. Горизонт коричневого цвета на фоне абсолютной черноты сузился до одной лишь точки, пропадая: остался лишь я, сила, и чудовищное давление изнутри и снаружи, что пыталось порвать меня в клочья. Кажется, я кричал…
А затем всё внезапно стихло, и я, к своему удивлению, ощутил слабую, почти незаметную на фоне испытанного боль. Потоки силы иссякли, превращаясь из полноводных рек в тонкие нити смерти…
Я немедленно призвал на помощь бессмертие и заморгал восстановившимися глазами, осматриваясь. Камни смерти Эскилиона рассыпались в прах, исчерпав свою силу. Бледная семёрка моих учеников с залёгшими под глазами чёрными кругами мрачно уселась на площадку ритуала, смотря в пол. А сам я, похоже, просто упал на пол, ударившись рукой…
На площадку выскочил Роланд и Мелайя, резво помогая мне встать на ноги.
— Вы в порядке, милорд? Вы так страшно кричали… — обеспокоенно спросил граф.
— Мы достали его? — негромко спросил я, осматриваясь. Сознание всё ещё слегка плыло, словно сама душа дрожала от пережитого чудовищного напряжения…
Вотал поднял усталый взгляд на гору. А затем равнодушно пожал плечами, показывая своё бессилие. Похоже, для моих учеников подобное напряжение тоже не прошло бесследно. Неужели всё было зря?
А затем земля задрожала. Я мгновенно понял, что у нас получилось, призывая к нам костяных гончих.
— Бежим. Мы должны отойти на безопасное расстояние. — бросил я, взбираясь на свой транспорт.
Землетрясение усиливалось, нарастая толчками. По земле пошли трещины. Гора мелко задрожала, а потом вся затряслась, ходя ходуном. А затем, застыв на пару мгновений, в которые мне показалось, что на этом всё, словно взорвалась внутренним взрывом, выпуская вокруг себя сферу каменных осколков и камней, летящих с чудовищной скоростью. Это был настоящий каменный ливень: смертоносный и неумолимый, накрывшие многие десятки миль предгорий.
Я едва успел накрыть нас покровом смерти, и это далось неожиданно тяжело… Неужели всё-таки перенапрягся? А тем временем древний дух земли бушевал и бушевал. По горе зазмеились все новые и новые трещины, сходили новые лавины… И в конце концов сама крепость на верхушке горы треснула, проваливаливаясь в гигантскую расщелину. Теперь я и правда понимаю, почему таких созданий называют великим духами: элементаль всё не унимался и не унимался, продолжая сотрясать многокилометровую гору…
Он бушевал многие часы, вызывая каменные ливни и землетрясения, образуя множество невероятно глубоких трещин и расщелин. Лишь к самому вечеру, пожалуй, дух успокоился, усмирив собственную ярость.
Вот только крепость и сам горный перевал просто прекратили существовать. Передо нами теперь лежала обычная потрёпанная гора, что существенно убавила в своей высоте.
— Как вы думаете, кто-то мог там выжить? — задумчиво спросил я, глядя на эту прекрасную картину.
— Сомневаюсь, милорд. — покачал головой Роланд. — Это… У меня просто нет слов.
Итем тоже рассматривал гору с мрачным удовлетворением. Эскилион счастливо улыбался, глядя на мощь своего повелителя. А вот шаманы выглядели подавленно, и потому я подошёл ближе, чтобы подбодрить хмурых гигантов.
— Сила не даётся просто так. Однажды и вы станете способны на подобное, в одиночку. Станете великими шаманами. В конце концов, если нет спешки, можно попробовать сделать мощный амулет, что рассердит духа, а затем просто подкинуть его. Мы победили сегодня, и я бы не справился без вашей помощи. К чему горести?
Вотал тяжело вздохнул и тряхнул головой, словно отгоняя хандру.
— Конечно, вы правы учитель. Просто… Подобное обращение с духами кажется неправильным, понимаете? Это против пути шамана, против гармонии с окружающим миром. Я даже не уверен, что теперь могу называть себя так. Словно в этот день я утратил собственно гордое звание…
Пару мгновений я внимательно рассматривался поникшего гиганта, а затем твёрдо посмотрел ему в глаза:
— Ты больше не мой ученик. Ты — мастер смерти. Теперь ты готов. — а затем, оглядев четырёх удивлённых гигантов, повторил и для них:
— Вы все готовы. Это было честью учить вас, мастера смерти. И запомните раз и навсегда: не принципы делают нас теми, кто мы есть, а сила, что позволяет воплощать их в жизнь. Можете называть себя шаманами, можете — тёмными шаманами, это ваш выбор. Но вы точно будете достойны своего звания до тех пор, пока можете вбить слова тех, кто считает иначе, им в глотку.
Пятёрка детей льда внимательно посмотрела на меня. А затем все вместе, почти синхронно, глубоко поклонились мне, и сказав хором:
— Мы запомним, верховный.
Я легко улыбнулся. Уже не учитель, верно? Как быстро они растут…
Откуда-то издалека послышался звук треск сломанных веток и шелест листвы. А минутой позже, из леса показался огромный сын льда в тяжёлых доспехах: один из моих рыцарей смерти, прознающий мрак. Те самые ребята, что отправились за нами, как подстраховка.
Воин внимательно осмотрел нашу группу и прогудел, глядя на меня:
— Мы что-то пропустили, верховный?
Молодой тёмный шаман и мастер смерти перевёл взгляд сначала на рыцаря смерти, а потом на меня, и легко, искренне рассмеялся. Он смеялся до слёз и не мог остановиться, и остальные присоединились к нему, глядя на неподдельное недоумение подошедшего громилы.
Несомненно, это была победа. Но поворотный ли момент?
Интерлюдия
Это был небольшой, отдалённый уступ высоко в горах Нелеи. Отсюда открывался невероятно захватывающих вид: монументальные пики Великого Хребта с одной стороны, Нелейско-Таллистрийские джунгли с другой. Где-то вдалеке можно было заметить, как высокие тропические деревья Нелейских джунглей медленно уменьшаются, плавно переходя в более привычный субтропический лес Таллистрии, но даже стометровые громадины вековых лесов казались тонкими тростинками с такой высоты. Между лесами и Великим хребтом находилась почти непроходимая дорога в Бингл: поросшее мхом огромная заболоченная низина, в которой уже многие столетия скапливалась вода, падающая с гор. Предгорья Великого Хребта вообще часто выступали истоками рек, что протекали через многие страны континента: и потом неудивительно было, что болот близ него набирается, пожалуй, на целое королевство…
