В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

Я пожевала губы в задумчивости. Никак не могла понять, откуда во мне это беспокойство взялось-то? Тем более по большому счету Якуб в тот раз за нас напротив вступился, приструнил своего товарища.

– Ты бы мясо вытащила? – Дулься явно меня отвлечь решила и кивнула на большую кастрюлю, в которой мы варили суп на обед. В том числе теперь пришлось и на рабочих готовить… Ладно уж. Надо работать.

Иногда, конечно, все равно нет-нет, да мельком проскальзывала, проверить, как все продвигается.

Мужчины быстро и слаженно трудились, вытаскивая старые столы и стулья на улицу. С улицы доносился стук и треск, когда они разбирали столы и скамьи.

Я старалась держаться подальше, чтобы не мешаться, но помимо моей недоверчивости, мне приходилось еще и к мальчишкам наведываться. Вилен хоть и поглядывал за ними в окно или на улицу выходил. Но все ж нужно было показать, что не только ребятня тут торгует, но и взрослые имеются.

Заодно и с местными знакомилась… Кто-то меня уже знал, но так, по вскользь. А теперь, когда я стала такой радушной хозяюшкой, грех было не поболтать. А я и рада. Откуда мне еще информацию о здешних местах черпать? А тут вон сами выкладывают, только успевай вопросы подкидывать и уши развешивать.

На третий заход я столкнулась с Якубом. Он стоял у двери, прислонившись к косяку, и смотрел на меня с тем же хитрым блеском, что и в день нашей первой встречи.

– У вас тут что-то грандиозное намечается, да? – и руки на груди скрестил, плечи широченные, сам в одной жилетке распахнутой, на голое тело. Видно сразу и вены на бицепсах после работы вздувшиеся. Да только мне той красоты не надобно, потому взгляд я побыстрее отвела.

– Что-то вроде, – буркнула глухо, пытаясь протиснуться мимо.

Но он не двинулся с места, вынуждая меня остановиться.

– Не затевала бы зазря, Нина, – начал он, понижая голос. – Сразу ж понятно, кто Вилена подначивает.

Я нахмурилась, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.

– Что ты имеешь в виду?

Он усмехнулся, наклонившись чуть ближе. Я тут же сделала шаг назад и глянула на этого детину с уже нескрываемой враждебностью.

– Этот район… он не для таких, как ты, цветочек. Здесь свои правила. И те, кто пытается их нарушить, – он сделал паузу, словно наслаждаясь моим вниманием, – обычно плохо кончают.

Цветочек? Да он что о себе возомнил?

– Это угроза? – выгнув брови, уточнила я, упирая кулаки в бока.

– Что ты, – он отступил, поднимая руки в сдающемся жесте и строя невинную рожу. Только вот в его раскосых глазах плясали настоящие черти. – Просто дружеское предупреждение.

– Обойдусь без твоих предупреждений, – строго отчеканила ему в ответ. – И еще раз назовешь меня цветочком, познакомишься с моей скалкой. Я тут в фамильярности играть не нанималась.

Я все же пихнула его плечом, протискиваясь в коридор, но Якуб уже и сам посторонился, пропуская меня.

– Ох, и огонь баба, – послышалось мне в след, но когда я обернулась, в проходе уже было пусто.

– В заднице у тебя огонь будет, – прошипела зло. Ох как не нравился мне этот Якуб. Прямо все кишки в узел скручивало от его присутствия. Скользкий тип, ушлый, с таким точно жди беды.

Позже я рассказала об этом Вилену.

– Якуб? – переспросил он, нахмурившись. – Не бери в голову. Он всегда так. Ему нравится пускать пыль в глаза. А за тобой… – он немного помедлил и добавил чуть тише, чтоб больше никто не услышал, – ну, за той другой Ниной, давно поглядывал. Нравятся ему бабы с гонором. А что ты, что та, обе такие. Хотя ты и поприятнее будешь, но тоже палец в рот не клади.

– А если это не просто слова? – я не стала обращать внимания на пустую лесть, скрестила руки на груди, глядя на него.

– Тогда он пожалеет, что открыл рот, – спокойно уверил Вилен. Я лишь головой качнула в сомнении.

На следующий день Якуб снова бросил мне пару намеков и даже одну сальную шуточку, но я уже не реагировала. Вместо этого сосредоточилась на работе. Мы с Дульсинеей и мальчишками начали разбирать полки и шкафы на кухне, сортируя все, что можно было спасти. Выпечку распродали еще утром и новую партию ставить не планировали.

Рабочие тем временем вынесли все лишнее из зала, и впервые за долгое время помещение стало выглядеть хоть немного просторнее. Сегодня же они принялись вскрывать полы – доски нужно будет класть свежие. Эти уже где прогнили, где пропитались не пойми чем. Тут мой – не мой, все едино.

Завтра же мы ждали печников. Они должны разобрать то, что есть сейчас, и заложить новые печи, более просторные, но такие, чтоб и жар нужный сохранять подольше… Эта статья оказалась самой затратной, но мне удалось уговорить Вилена обратиться к самым лучшим мастерам этого дела. Уже и чертежи были готовы.

– Ну, почти половина дела сделана, – заявил Вилен, заглядывая к нам в кухню. – Полы в зале сняли, завтра ждем новые доски, черновые вычистим и начисто будем класть.

Он и сам весь как-то загорелся и преобразился со всей этой суетой. В глазах появился азартный блеск, и мне становилось по настоящему радостно наблюдать эти перемены.

Я вышла из кухни и прошла по коридору, чтобы посмотреть, что у них вышло. Черновой пол был весь вычищен, там тоже придется кое-что поменять… Но это уже следующий этап.

Работяги сидели за столиками на улице, отдыхая после дневных трудов.

– Ну что, ребят, – протянул Якуб, хлопая одного из своих подручных по плечу, – по-моему, мы заслужили по кружечке, а?

Мужчины загудели в одобрение, они обернулись в сторону зала, который был виден им через раскрытую настежь дверь.

– Эй, Вилен!

Тот явно услышал, о чем те загалдели, с сомнением потер подбородок. Еще б… Столько времени держался. Было видно, что он разрывается: с одной стороны, не хотел отказываться от компании старых приятелей, с другой – понимал, что это может плохо закончиться. А Дульсинея мне много рассказать успела о его похождениях спьяну. Как он то голым домой возвращался, то побитым. То чуть таверну не поджег… последнее спьяну так вообще регулярно, в своих попытках магию призвать.

Я подошла ближе и тихо окликнула его:

– Вилен…

– Чего? – он глянул на меня с легким раздражением.

– Можно тебя на пару слов?

Он нахмурился, но все же кивнул. Мы отошли обратно в коридор, подальше от глаз того мужичья.

– Слушай, – я понизила голос, чтобы никто нас не услышал. – Это не дело. Все же так хорошо идет, зачем все портить?

– Чего? О чем ты? – он скрестил руки на груди, не понимая, к чему я клоню.

– Ты ведь знаешь, что сейчас они начнут пить, – я покосилась в сторону выхода. – Ты выпьешь с ними, а завтра опять будешь плохо себя чувствовать. Да и пьянка – она до добра не доводит.

Он фыркнул, качая головой. Глаза вот еще закатил упрямо. Да… тут спорь-не спорь, проси-не проси…

– Нина, я взрослый человек. Сам разберусь.

– Да я не о том! – я шагнула ближе, преграждая ему путь к выходу, почти умоляя. – Послушай, ты же сказал, что хочешь все изменить. У тебя отлично получается! Но если ты сейчас поддашься, то опять все пойдет насмарку.

В этот момент Якуб громко и насмешливо окликнул его:

– Эй, Вилен! Хватит с бабой цацкаться, давай к нам!

Вот ведь паскуда! Дрянь какая! Ведь за мужское его цепляет, еще и перед сослуживцами!

Мужчины засмеялись, подначивая Вилена.

– Я разберусь, – процедил он, взял меня за плечи и отодвинул в сторону, чтобы выйти.

– Вилен! – попыталась я остановить его, но он уже направился к улице.

Якуб хлопнул его по плечу, сунул кружку в руку, и через секунду Вилен уже сидел с ними, под общий гул и тосты.

Я же стояла в проходе, сжимая пальцы в кулаки и пытаясь отогнать от себя ощущение, что все рушится, как карточный домик. И виной тому – Якуб!

– Ну и разбирайся сам… – проворчала я, разворачиваясь к своей каморке. В конце концов, я и правда ему не нянька. Нравится ему спьяну во всякие дрянные истории влипать, да и на здоровье! И пусть только попробует завтра вовремя с кровати не подняться, опять буду головой в кадку макать!