Больница на окраине города (СИ) - Иконникова Ольга

— Простите, я должен отлучиться! — сказал он и, поклонившись, отправился к дверям бальной залы.

А я отправилась вслед за ним. И мне было всё равно, как это будет выглядеть в глазах окружающих. Потому что то, что случилось, касалось и меня. И я хотела знать, кто именно прибыл из столицы на мое место и как это отразится на мне самой.

Мы прошли по широкому, ярко освещенному коридору и оказались у той самой лестницы, по которой час назад мы поднялись сюда. У ее основания, спиной к нам, стоял мужчина — уже немолодой, с заметной сединой в волосах, чуть сутулый. На нем была дорожная одежда, и к балу он явно был не готов.

Заслышав наши шаги, он обернулся, и я вздрогнула, узнав его. Это был один из преподавателей нашего университета — месье Вилар. Теперь мне стало понятно, почему доктор прибыл в Тирелис так быстро.

В Королевском университете Альтевии, несмотря на весь его консерватизм и следование традициям, в качестве преподавателей всё-таки были собраны самые выдающиеся медицинские умы страны. Да, эти люди могли заблуждаться или идти не в ту сторону. Но они всегда чего-то искали и куда-то шли.

А вот месье Вилар ничего не искал и никуда не шел. Он предпочитал оставаться на тех же позициях, которые занял много лет назад. И даже профессор Уилкинс, который сам был большим ретроградом, часто ругал его за то, что он столь мало интересуется новыми теориями и практиками.

Поговаривали, что университет давно уже искал возможность тактично избавиться от почтенного преподавателя, не ущемляя при этом его достоинства и финансовых интересов. Не удивительно, что как только такая возможность появилась, ею тут же воспользовались.

— Ваша светлость! — гость сначала низко поклонился хозяину и лишь потом скупым кивком показал, что заметил и меня. — Мадемуазель Эстре! Позвольте представиться — месье Вилар из Альтевии.

— Так вы знакомы? — удивился герцог, переводя взгляд с вновь прибывшего на меня.

— О, да! — расплылся в улыбке месье Вилар. — Мадемуазель Эстре была моей студенткой. И хотя я еще на первом курсе пытался объяснить ей, что она пошла не по той стезе, она не вняла моим наставлениям. Но я рад, ваша светлость, что вы придерживаетесь на этот вопрос тех же взглядов, что и я, и тоже полагаете, что женщинам не место в медицине.

По сути, он был прав, причисляя хозяина дома к числу тех, кто отводит женщинам незавидную роль в обществе. Но мне показалось, что сейчас это его светлости совсем не понравилось. Лаварьер нахмурился.

— Вы прибыли так быстро, месье Вилар! Я думал, что новый доктор приедет в Тирелис не раньше, чем пару недель.

— О, ваша светлость, вы слишком важная персона, чтобы в университете стали откладывать рассмотрение вашей маленькой просьбы. Тем более, что наш декан был готов к чему-то подобному еще тогда, когда мадемуазель Эстре только получила свой диплом.

Он не удержался от шпильки в мой адрес, и я поморщилась.

— Всё дело в том, месье Вилар, что я заверил мадемуазель Эстре, что она доработает в больнице этот месяц.

— Как вам будет угодно, ваша светлость! — расшаркался Вилар. — Я как раз пока освоюсь в Тирелисе и немного отдохну. И простите, что побеспокоил вас в этот праздничный вечер. Дело в том, что почтовая карета задержалась в пути, и когда мы прибыли в город, ратуша уже была закрыта. А когда я приехал в дом господина мэра, мне сообщили, что месье Трюшо находится здесь, на балу. И поскольку в городской гостинице не оказалось свободных мест, я подумал, что…

— Ну, что вы, вы меня ничуть не побеспокоили! Должно быть, вы устали в пути. Мой дворецкий сейчас разместит вас в гостевой комнате, — его светлость был радушным хозяином. — Если пожелаете, вы можете присоединиться к нам на балу.

— Нет-нет, ваша светлость, благодарю вас! — покачал головой месье Вилар. — Всё, что мне сейчас нужно, это легкий ужин и мягкая постель. А утром я представлюсь градоначальнику и отправлюсь на свое рабочее место.

Сопровождаемый дворецким, он удалился куда-то в боковое крыло дворца. А мы с герцогом так и продолжали стоять на лестнице.

— Простите, мадемуазель Эстре! Я не хотел, чтобы всё получилось именно так.

В его темных глазах было действительно нечто похожее на сожаление. Но наверняка он сожалел лишь о том, что месье Вилар прибыл в Тирелис слишком рано.

— Вы должны понять меня, мадемуазель! Я действительно считаю, что так будет лучше для всех — в том числе, и для вас!

Кого он пытался в этом убедить? Меня? Или самого себя?

Свой низкий поступок он пытался прикрыть, в числе прочего, и заботой обо мне. И вот этого стерпеть я уже не могла.

— Простите, ваша светлость, но я предпочту остаться при своем мнении. И мне кажется, что вам уже пора вернуться к своим гостям. А я, если позволите, хотела бы немного побыть одна.

Сейчас я не могла вернуться в зал. Я не хотела, чтобы кто-то видел мои покрасневшие от слёз глаза.

Теперь я сожалела о том, что приехала на бал не в своем экипаже. Будь рядом месье Бернар, я смогла бы отправиться домой прямо сейчас. Но лишить Кендалов возможности насладиться этим балом я не могла.

И я развернулась и пошла прочь от бальной залы, сама не зная куда. Дворец был достаточно большим, чтобы я могла надеяться найти какое-нибудь тихое место, где меня не увидит никто из гостей. Какую-нибудь уютную гостиную или библиотеку, где я смогу провести пару-тройку часов, прежде чем покинуть бал не будет моветоном.

Тот коридор, в который я свернула, был освещен куда менее ярко, чем центральный. И чем дальше я уходила от парадной лестницы, тем медленнее становился мой шаг. Я начала испытывать даже нечто похожее на страх. И кульминацией этого стал тот миг, когда дверь одной из комнат вдруг приоткрылась. Я испуганно охнула, а вслед за мной так же испуганно охнул кто-то еще.

Моей первой мыслью было развернуться и убежать. Но почему-то я осталась. И уже в следующую секунду увидела — нет, не чудовище, а маленького мальчика.

Он был одет в тонкую ночную сорочку. И заметно дрожал — и, кажется, отнюдь не от страха, а от холода.

— Кто ты? — тихо спросила я.

А он так же тихо ответил:

— Я Ален, граф Крозье!

Глава 22

Я ничего не знала о семье его светлости, но почему-то сразу подумала, что этот мальчик его сын. У сыновей герцогов часто бывали свои титулы.

И теперь я уже не знала, как я должна к нему обращаться. Должно быть, несмотря на юный возраст, всё-таки на «вы».

— Ваше сиятельство, вам не следует стоять босым на холодном полу! Вы можете простудиться.

Он посмотрел на меня большими темными глазами и вздохнул:

— Когда я ложился спать, было тепло, мадемуазель, и Ноеми не растопила камин. А сейчас стало так холодно, что я проснулся. А все слуги сейчас заняты на балу.

Да, слуг в той части дома, где находились гости, было множество. Лакеи разносили напитки и следили за тем, чтобы на столах с закусками не было пустых мест, а горничные помогали дамам пудрить носики и готовы были в любой момент подшить порванные во время танцев кружева на подолах платьев.

— А еще потухла свеча, и в комнате сейчас ужасно темно.

Он произнес это совсем шепотом, и я поняла, что он боялся темноты.

— Давайте я помогу вам, ваше сиятельство!

Уж зажечь свечу и камин я вполне в состоянии. А если в комнате не найдется спичек, то я позову кого-нибудь из слуг. Но и спички, и наждачная бумага нашлись.

Верхняя свеча в стоявшем на столе тяжелом канделябре догорела полностью, но в нём было еще несколько свечей, и я зажгла другую. А после этого огляделась.

Комната была просторной, с высокими потолками, на которых была какая-та роспись, что была почти не видна в таком полумраке. Кажется, там было голубое небо и облака. Обитые шелком стены тоже были выдержана в голубых цветах, как и тяжелые гардины на окнах.

— Забирайтесь в кровать, ваше сиятельство! — велела я. — Под одеялом вам будет теплее.

Кровать из темного ореха под тонким балдахином была слишком высока, и мальчик забрался в постель не без труда. Его худенькая фигура сразу словно утонула, растворилась среди множества пуховых подушек. Он нырнул под одеяло.