Больница на окраине города (СИ) - Иконникова Ольга

— А вы, мадемуазель? Вы же тоже замерзнете!

Я порадовалась его чуткости и принялась растапливать камин. К счастью, дрова в очаге уже были. Там же был и трут из высушенной коры дерева, который вспыхнул мгновенно. И в комнате сразу стало уютнее и еще светлей.

Теперь я увидела стол с разложенным на нём книгами и писчими принадлежностями. Неужели ребенок уже умел писать? Кажется, да, потому что один из листов был исписан неровным детским почерком.

В центре комнаты лежал пушистый ковер, но он почему-то не доходил до кровати. А над камином висел портрет хозяина комнаты. Он был написан, наверно, парой лет ранее, и графу Крозье на нём было не больше четырех лет. На нём был бордовый бархатный костюм и белое кружевное жабо.

— Благодарю вас, мадемуазель! Стало гораздо теплей.

Я решила вернуться в центральную часть дворца и отправить сюда кого-нибудь из слуг присмотреть за камином. Да и у ребенка должна быть гувернантка или гувернер. Неужели они тоже на балу?

Но не успела я пожелать его сиятельству доброй ночи, как в дверях, которые мы не закрыли, появилась женская фигура.

— Так вот вы где, мадемуазель Эстре! — недовольно сказала мадемуазель Рошен и пробуравила меня полным ненависти взглядом. — Вам показалось мало навязаться моему жениху, и вы решили сделать это еще и в отношении его сына? Какая поразительная наглость!

— Его сиятельство вот-вот заснет, — ответила я. — Давайте не будем его пугать. Мы с вами можем поговорить и в другом месте.

На самом деле я считала, что нам с ней вовсе не о чем было разговаривать. Ее обвинение в том, что я навязывалась герцогу Лавальеру было просто смешным. Но пререкаться с ней в присутствии ребенка я не собиралась.

— Это я должна была открывать этот бал! — казалось, она не услышала мой ответ. — На первый танец Эмильен должен был пригласить меня! Этот праздник, на котором я впервые присутствую в качестве невесты хозяина дома, должен был стать моим триумфом! А вы всё испортили!

Я хотела сказать, что вообще-то это не я пригласила на танец его светлость, а он меня. И в том, что это случилось, больше всего была виновата как раз моя собеседница. Но я понимала, что это бесполезно. Мадемуазель Рошен не походила на человека, готового признавать свои ошибки.

— Убирайтесь прочь из этой комнаты! — она распалялась всё больше и больше. — Вы не имеете права здесь находиться.

Именно так я и собиралась поступить, но прежде, чем я успела сделать это, между мною и мадемуазель Рошен появился маленький хозяин. Он спрыгнул с кровати и теперь стоял ко мне спиной.

— Уходите вы, мадемуазель Рошен! — негромко, но твердо заявил он. — Эту мадемуазель сюда позвал я. А вас я не приглашал!

Маленький храбрый рыцарь! Я едва не прослезилась от его трогательной защиты.

А вот невеста его отца посмотрела на него так, что мне стало искренне жаль ребенка. При такой мачехе он вряд ли будет чувствовать себя счастливым.

Кажется, она собиралась сказать ему что-то резкое, но сдержала порыв. И это было весьма благоразумно с ее стороны, потому что выбор его светлости между сыном и новой женой был отнюдь не очевиден, а рисковать возможностью стать герцогиней Лавальер она явно не хотела.

Она развернулась так резко, что подол ее пышного платья взметнулся слишком высоко, обнажив белые нижние юбки. А через несколько мгновений ее шаги стихли в конце коридора.

— Его светлость не станет сердиться на вас за это? — забеспокоилась я.

— Не беспокойтесь, мадемуазель, — грустно улыбнулся он. — Его светлости нет до меня никакого дела.

Это прозвучало так печально, что я не удержалась и погладила мальчика по голове. А потом уложила его в постель и укутала одеялом, пообещав, что я непременно найду Ноеми и пришлю ее сюда.

И я ее действительно нашла в комнате, которая была выделена для хранения верхней одежды прибывших на бал дам. Она выслушала меня с большим почтением и тут же побежала выполнять мою просьбу.

А я, хоть мне этого и совсем не хотелось, решила вернуться в бальную залу. Кендалы, наверно, меня уже потеряли. Да и, как я поняла из разговоров слуг, близилось время последнего танца.

Когда я вошла в залу, музыканты уже заиграли вступление к нему. В центре уже выстроились параллельными рядами пары, и во главе я увидела хозяина дома с невестой. Ну, что же, если мадемуазель Рошен не удалось открыть этот бал, то она, по крайней мере, его закроет. Там же я приметила и чету Кендалов и порадовалась, что не пришла чуть раньше — ведь Дороти наверняка убедила бы мужа пригласить на этот танец меня, а ведь ей хотелось танцевать и самой.

— Мадемуазель Эстре! — услышала я подле себя чей-то голос. — Позвольте пригласить вас на танец!

Это оказался доктор-маг Валлен-Деламот. Он протянул мне руку, я опустила в его ладонь свою, и через пару мгновений мы присоединились к танцующим.

Первая половина танца не предполагала взаимодействия партнеров, но вот за время второй половины мы с моим партнером многое сумели обсудить.

— Мне искренне жаль, мадемуазель, что в Тирелис прибыл месье Вилар, — сказал он. — Еще когда я сам учился в Королевском университете, я кое-что слышал об этом человеке и, насколько я понимаю, он не самый хороший врач. Признаться, я предпочел бы, чтобы в городской больнице остались именно вы. Я даже осмелился поговорить на эту тему с его светлостью, но он, к сожалению, предпочитает отстаивать свои убеждения.

— Благодарю вас, сударь, за участие! — искренне сказала я. — Я уже поняла, что его светлость ни за что не переменит своего решения, а поскольку больница финансируется из его средств, мы бессильны что-либо изменить.

Да, я уже смирилась с этим. Мне даже не дали времени, чтобы показать свой профессионализм. И как бы это ни было обидно, поделать с этим я ничего не могла.

Музыка стихла. Бал был завершен.

Глава 23

— Милочка, а почему бы вам не заняться в Тирелисе частной практикой? — спросила меня мадам Кендал, когда мы ехали домой. — Конечно, это будет непросто, но если вам всё равно придется оставить больницу, то почему бы и не попробовать?

Я поблагодарила ее за совет и за участие, но не позволила себе об этом даже помечтать. Для того, чтобы последовать этому совету, у меня просто не было денег.

Если я решу остаться в Тирелисе и составить конкуренцию доктору Руже и доктору Вилару, мне потребуется снять помещение не только для проживания, но еще и для работы. И закупить медицинские инструменты и лекарства. И нанять помощника или помощницу. Для этого нужны были слишком большие первоначальные вложения. И никто не мог гарантировать, что они окупятся.

— И всё-таки подумайте об этом! — не отступала Дороти. — Не сомневаюсь, у вас будет много пациентов.

Тут я не сдержала грустную улыбку. Чтобы узнать о количестве моих пациентов, достаточно было прийти в больницу, где не было почти никого. Но мою собеседницу это, кажется, ничуть не смущало.

— О вас просто пока еще мало кто знает, мадемуазель! Но, поверьте мне, любая женщина предпочтет обратиться к женщине-врачу, а не к мужчине. Особенно в случае каких-то деликатных проблем, — тут она покосилась на мирно похрапывавшего в углу кареты супруга. — А пока вам стоит доработать в больнице тот месяц, на который вы были наняты. А за оставшиеся две недели мы с Амбуазом постараемся найти вам недорогое помещение, которое вы могли бы использовать как свой кабинет.

Звучало это очень заманчиво еще и потому, что я прекрасно понимала, что куда бы я ни приехала, в столицу или в провинциальный городок, меня везде встретят с тем же недоверием, что и здесь.

Но я всё-таки покачала головой:

— Боюсь, для Тирелиса трех врачей будет слишком много.

Если я потрачу те деньги, что выдадут мне в Ратуше в качестве компенсации дорожных расходов до Альтевии, на обустройство кабинета, то что я буду делать, если моя практика окажется убыточной?

Доктор Руже мог позволить себе заниматься этим, не думая о расходах, ибо у него был капитал, который приносил ему дополнительный доход, и собственный дом. К тому же, я знала себя слишком хорошо и понимала, что если ко мне станут обращаться люди, у которых не найдется денег, чтобы оплатить мои услуги, я всё равно не смогу отказать им в помощи. Так что бизнесмен из меня был никудышный.