Больница на окраине города (СИ) - Иконникова Ольга

— Он сказал, что завтра днем отправится знакомиться с доктором Руже, — сказал месье Бернар. — И велел подготовить экипаж к полудню. Понятия не имею, кто рассказал ему о Руже. Должно быть, месье Парис, пока вез его сюда. Но не сомневаюсь, что общий язык они найдут легко, ибо одного поля ягоды.

В этом он был прав. И мне было ужасно жаль, что из всех возможных столичных докторов в Тирелис прибыл именно этот.

Но даже с ним мне нужно было найти общий язык. И кое-какие вопросы я собиралась обсудить с ним прямо с утра.

Но сделать это у меня не получилось, потому что еще на рассвете меня вызвали к пациентке — и опять к роженице!

О приехавшем за доктором экипаже мадам Бернар сообщила сначала самому Вилару, то тот, едва услышав, что речь идет о помощи при родах, отмахнулся, отправив Жаклин ко мне. Вставать в столь ранний час ему совсем не хотелось.

А вот я была готова к выезду уже через четверть часа. И на сей раз я взяла с собой Мелани — если она намерена продолжать работать в больнице, подобный опыт будет ей полезен.

Глава 25

Экипаж привез нас к красивому дому в центральной части города — слишком роскошной постройке для простых горожан. Здесь явно жили аристократы. И когда мы с Мелли вошли в изящно обставленную гостиную, в которой нас встретил мужчина лет тридцати пяти, я прежде всего спросила, кому требуется помощь.

— Моей жене, мадемуазель! У нее первые роды, и мы очень беспокоимся! Ох, простите, я не представился! Шевалье Гальяно, к вашим услугам!

И он почтительно поклонился.

— Надеюсь, вам известно, месье, что я не могу оказывать медицинские услуги пациентам с магическими способностями? Полагаю, вам следует обратиться к доктору Валлену-Деламоту.

Мне неприятно было об этом говорить. И еще неприятнее было бы отказать в помощи его супруге. Но я слишком хорошо понимала, чем для меня такая помощь могла бы обернуться.

— Нет-нет, мадемуазель, — с грустной улыбкой ответил он. — Ни я, ни моя жена не имеем таких способностей.

Он произнес это с сожалением, ибо отсутствие магии для знатных семей было весьма существенным изъяном.

Нас с Мелани проводили в спальню хозяйки дома. Мадам Гальяно оказалась красивой молодой женщиной. Она была так сильно напугана предстоящими родами, что мне пришлось долго ее успокаивать.

— Простите, мадемуазель, должно быть, мы позвали вас слишком рано, — вздохнула она, — но повитуха, к которой мы изначально хотели обратиться, оказалась на других родах. И тут я вспомнила, что кто-то говорил мне, что в городской больнице сейчас работает не мужчина, а женщина. И я сказала Алеку, что нам следует пригласить именно вас.

В ее спальне было так чисто, что вздумай я протереть пол белым платком, я наверняка не собрала бы ни единой пылинки. И попросила принести нам воду, мыло и полотенца, и молоденькая горничная быстро выполнила просьбу.

На самом деле после знакомства с хозяйкой мы могли смело уехать в больницу и вернуться сюда только к вечеру или даже на следующий день, потому что схватки у мадам Гальяно еще не начались и могли не начаться еще долго. Но она так волновалась и так просила нас побыть у них в доме столько, сколько потребуется, что мы не могли ей отказать.

Да и, признаться, я предпочла в этот день находиться именно тут, а не в больнице, где свой первый прием должен был начать доктор Вилар. Зная его характер, можно было не сомневаться, что он изрядно помотает нервы мадам Бернар.

Схватки у хозяйки дома начались только утром следующего дня. И роды мадам, несмотря на то что были первыми, оказались для меня как для врача довольно легкими, и уже к полудню молодая мама прижала к груди своего крохотного сына. Да, это снова был мальчик — уже третий, которого я приняла в Тирелисе.

А вот Мелани перенесла это действо куда хуже, чем сама роженица. В какой-то момент мне даже пришлось давать ей нюхательную соль, чтобы привести ее в чувство.

— Благодарю вас, мадемуазель! — прослезился шевалье, когда решил лично проводить нас до экипажа.

Он протянул мне конверт и, как я ни протестовала, всё же заставил его принять.

— Поверьте, это от чистого сердца! Моя жена никогда не простит мне, если мы никак вас не отблагодарим!

Когда мы ехали назад, мадемуазель Дайсон расплакалась:

— Ох, Вероника, простите, я едва вас не подвела! Знали бы вы, как я вами восхищаюсь! Сама я ни за что не смогла бы быть врачом!

Я постаралась успокоить ее, но обе мы понимали, что доктор Вилар откажется от ее услуг при сразу же, как только она позволит себе проявить слабость во время приема пациента или, того хуже, во время операции.

Вернувшись в больницу, я отправилась в кабинет, дабы сделать в журнале запись о мадам Гальяно. И увидела там еще одну запись, сделанную рукой месье Вилара.

— У нас сегодня был еще один пациент? — спросила я у мадам Бернар.

— О, да, мадемуазель, — подтвердила она. — Мужчина с водянкой. Раздутый, словно бурдюк. Еле слез с телеги.

— Месье Вилар его принял? — я вдруг ощутила нечто, похожее на профессиональную ревность. — И какое лечение он назначил?

— Я пустил ему кровь, мадемуазель! — услышала я вдруг голос самого доктора. Мой коллега вошел в кабинет и услышал наш разговор. — Ибо лишняя жидкость в теле бывает из-за переполнения крови. И завтра он снова приедет на кровопускание.

— Но, месье Вилар…

— Надеюсь, вы не собираетесь оспаривать назначенное мною лечение? — брови доктора сошлись у переносицы. — Вы, кажется, забыли, мадемуазель, что мой опыт несоизмеримо больший, чем у вас. Следует ограничить пациента в питье, часто пускать ему кровь и, в случае отечных ног, поставить пиявки ему на живот.

— А если пациенту не станет лучше? — содрогнулась я.

— Если ему не станет лучше, мы сделаем прокол брюшной стенки и выпустим лишнюю жидкость, — без тени сомнения заявил Вилар.

— Но это может вызвать перитонит!

— Да, — невозмутимо согласился он, — но от нас это не зависит. Увы, но всем помочь нельзя.

Что-то подобное я уже слышала и совсем недавно. Ах, да, от доктора Руже! Кажется, я была права — месье Вилар с ним прекрасно споется!

Глава 26

На следующее утро месье Вилар решил отправиться в Ратушу, дабы озадачить секретаря мэра своим жилищным вопросом. И я не сомневалась, что городская власть пойдет ему навстречу, потому что такие люди, как он, умеют настоять на своем. В отличие от меня, месье Вилар никогда не станет работать за маленькое жалованье или довольствоваться скромной комнатой при больнице.

— Не хотите ли поехать со мной, мадемуазель? — спросил он, велев месье Бернару закладывать карету.

Да, мне как раз и самой нужно было в Ратушу. Я хотела как можно скорее получить жалованье за вторую половину месяца, оплату дорожных расходов до столицы и ту компенсацию от герцога, о которой обмолвился месье Парис. Я хотела знать, какой суммой денег я смогу располагать, когда останусь без работы.

За время нашего пути до Ратуши я имела возможность наблюдать, как морщился месье Вилар, когда мы проезжали не только по окраинным, но и по центральным улицам города. Да, по части дворцов и величественных набережных Тирелис не шел ни в какое сравнение со столицей, но в нём было свое очарование, которым я уже успела проникнуться.

Мне нравились тихие тенистые бульвары и парки с ровными аллеями. И маленькие, вымощенные булыжником площади с милыми фонтанами в центре. И узенькие улочки с фахверковыми домами, на балконах которых росли цветы.

Но, кажется, у месье Вилара были совсем другие вкусы, потому что он повернулся ко мне и пренебрежительно хмыкнул:

— Вам повезло, мадемуазель, что скоро вы вернетесь в Альтевию. А вот мне придется выполнять за вас всю работу в этом болоте.

Он сказал это так, словно я сбегала из Тирелиса по собственной инициативе, хотя прекрасно знал, что я как раз хотела тут остаться. Но я не стала это комментировать.