Чертов менталист (СИ) - "Тин Тиныч"

— Были, — кивнула сестрица.

— А зачем, позвольте полюбопытствовать?

— Ну, Валерьяну же надо было жениться… ой!

Изюмов слишком поздно наступил на ногу своей разговорчивой дочурке.

— То есть известие о грядущей женитьбе, как вы полагали, побудит Валерьяна стремглав бежать куда глаза глядят, хотя бы даже и через окно? — сухо осведомился Карп Матвеевич.

— Если позволите, — робко вмешался я в разговор, — у отца были свои планы на мою будущую семью…

— И я уже в точности знаю какие именно, поскольку только что изучил ваши воспоминания, — припечатал Давыдов, не сводя тяжелый взгляд с князя. — Отбраковка младенцев от матерей-простолюдинок и выдача их за законнорожденных в браке. Предельно грязная история.

Все дружно охнули. Изюмов же вскинул голову и с ненавистью посмотрел на Карпа Матвеевича.

— Я знаю, почему вы встали на сторону моего сына! Потому что вы поняли, что он такой же менталист, как и вы, и хотите привлечь его к работе на свое ведомство!

Пожалуй, даже если бы сейчас вдруг взорвалась стоящая на полках фарфоровая посуда, эффект был бы куда слабее, чем после этого отцовского заявления…

Глава 9

— Надеюсь, вы отдаете себе отчет, насколько тяжелым является выдвинутое вами обвинение, — осведомился Давыдов, в упор глядя на Николая Алексеевича.

— Осмелюсь вас напомнить, что я личный советник Императора, фактически его доверенное лицо. И я никоим образом не потерплю ущемления своих прав от человека, чьи действия находятся за гранью закона.

— О чем вы говорите? Пока единственный человек, чьи права откровенно были ущемлены, это ваш сын Валерьян. Благо юноша самостоятельно нашел единственно возможный выход из сложившейся ситуации. Что же до моих полномочий, я подчиняюсь напрямую Императору, как и вы. Поэтому не стоит мне грозить вашим высоким положением. Я всего лишь делаю свою работу, и делаю ее со всем старанием.

— Вы менталист! Или вы собираетесь это отрицать?

— Я тот, кто стоит на страже справедливости, — припечатал Давыдов.

— Вы преследуете личные интересы в этом деле, и я этого просто так не оставлю! — пригрозил Изюмов.

— Отчет о проделанной мною работе уже сегодня вечером ляжет на стол моему начальству. Если вы собираетесь что-либо оспорить, дело ваше, дерзайте. Я не собираюсь каким-либо образом вам в том препятствовать. Лично для меня это дело закрыто раз и навсегда. Конкретные меры, которые будут применены к участникам этой истории, будут обсуждать уже совершенно другие люди. Моей задачей было только изучение позиций сторон и проверка их на правдивость. И да, Николай Алексеевич. Ни на вас, ни на вашей дочери я не обнаружил следов ментального воздействия, поэтому настоятельно рекомендую обратиться вам к психологу и разобраться с феноменом ложной памяти.

— Вы нас что? — прошипел Изюмов-старший, — За умственно неполноценных держите, раз осмеливаетесь такие советы давать?

— Молчать! — вдруг рявкнул Карп Матвеевич, да так, что меня аж до печенок проняло, хотя я в целом не слишком впечатлительный человек. — Князь, если вы еще не поняли: я не просто советую. Я рекомендую. Настоятельно рекомендую. Иначе как вы будете объяснять комиссии по разбору, которая будет работать с вашим случаем, ту средневековую дикость, с которой вы подошли к вопросу женитьбы вашего сына? Если же психолог заверит, что вы находились в ситуативном стрессе, который мешал вам трезво оценивать последствия, вы еще сможете выбраться из этой ситуации с наименьшими репутационными потерями. И это мой последний вам совет на сегодня. Комиссия по разбору вынесет свой вердикт в трехдневный срок, когда это произойдет, вам поступит уведомление в «Императорскую канцелярию». До этого момента исполнители могут к вам обращаться за требуемыми разъяснениями, и в ваших же интересах эти разъяснения незамедлительно им предоставить. На сем позвольте откланяться, честь имею!

Еще через пять минут все посторонние вымелись вон из дедовской усадьбы. Мы, Птолемеевы, подчеркнуто делали вид, что общаться с Николаем Алексеевичем не горим ни малейшим желанием, и он всё понял правильно, не стал задерживаться, хотя ему страсть как хотелось что-то нам высказать.

Из соображений предосторожности мы с Игорем Семеновичем выждали для надежности еще десять минут, за которые я успел дать Филину поручение проследовать в салон машины Изюмовых и погреть там свои виртуальные уши. И только после этого мы с дедулей вольготно сели обратно за стол и принялись обсуждать визит представителей особого отдела по контролю за использованием магических способностей.

— Давыдов тебя срисовал в полный рост, — вздохнул Семеныч.

— Да ладно! — не поверил я.

— Ты просто не знаешь. Я его вспомнил, это любимый ученик Израилыча был. Не обманывайся тем, что он всячески демонстрирует, будто верит в то, что ты воздушник, но никак не менталист. Это всего лишь игра на публику.

— Но зачем ему это было надо?

— Возможно, твой отец прав. Особому отделу нужен приток свежей крови, и ты идеально для этого подходишь. А может, у него на тебя свои планы. В любом случае просто так он от тебя не отстанет. Выждет какое-то время, пока все уляжется, и напомнит о себе, помяни мое слово.

— Но я нигде не прокололся!

— Пойми, я просто смотрел за выражением его лица. В какой-то момент он буквально на долю секунды раскрылся, выглядел как охотник, умудрившийся подстрелить особо шуструю куропатку. Возможно, ты и не накосячил. Но глубинным чувством Карп Матвеевич все равно понял, кто перед ним. И решил придержать это знание при себе, благо что никто другой из здесь присутствующих не смог бы это подтвердить или опровергнуть.

— Но менталистов было трое!

— Да. Но реально сильный из них только Давыдов. Остальные двое так, вечные стажеры без особых амбиций. Велено им по протоколу втроем работать, вот и изображают бурную деятельность за казенные деньги.

— Хм, и что предлагаешь делать?

— Тебе надо поступить в академию. Лучше всего не затягивать с подачей документов. Даже в статусе абитуриента ты будешь куда сильнее защищен, чем сейчас.

— О нет! — застонал я, наглядно представив себе бесконечное продолжение прошлой жизни.

Я уже был студентом и аспирантом, а затем больше полувека отдал преподавательской работе. Я в этой сфере уже все вдоль и поперек изучил. Да сколько же можно-то, в самом деле?

— Если ты хорошенько подумаешь, ты поймешь, что это, по сути, единственный вариант, как просочиться между струйками и не попасть как глупый кур в ощип, — вздохнул Семеныч.

— А какой в этом смысл? Я в достаточной степени богат. Как грамотно распорядиться деньгами и не потерять все за год-два, вполне себе представляю. Сначала усадьбу твою восстановим. Потом поезжу по стране, посмотрю, к какому городу сердце прикипит. Там и жилье куплю. Зачем учеба-то нужна? С какой целью? Тем более, как я понимаю, ты же предлагаешь мне именно в государственную академию идти, не частную, верно? Ну, я почему-то так и думал. Получается, пять лет учебы, затем еще пять обязательной отработки, и вот уже десять лет юности, самых замечательных и неповторимых, потрачены ровным счетом впустую!

Пока я приводил эти доводы дедуле, грустно посмеялся про себя, вспомнив наш вчерашний разговор с Машей. Она вон тоже как черт от ладана отбивалась от идеи стать студенткой магической академии. А теперь, получается, и я на ее месте очутился. Мгновенная карма? Или очередные шуточки того, кто забросил меня в этот мир?

— Я все забываю, что ты в силу возраста еще очень наивный, — потрепал меня по голове дедуля, и я едва не поперхнулся.

Ну да, не сообщать же Игорю Семеновичу, что он сейчас вообще-то младше меня-прежнего, не поймет…

— И в чем же заключается моя наивность?

— Ты воспринял то, что сегодня произошло в малой гостиной, за чистую монету. Приехали крутые люди, сказали твоему бате а-та-та, дали тебе зеленый свет на житие-бытие графом Птолемеевым… вот только неужели ты считаешь, что в особом отделе дурачки работают? Все, кому надо, прекрасно осведомлены о том, что предрасположенность к менталу по команде сверху из ген просто так не сотрешь. Я — менталист, хоть и законопослушный. Оксана из раскладов выпала давно по причине ее ранней смерти. И вот как черт из табакерки появляешься ты. Оставайся ты в семье Изюмовых, тебя бы вряд ли потревожили, особенно если бы отец официально упирал на то, что ты пошел по его стезе и стал некромантом. В конце концов его статус довольно высок, чтобы при необходимости защитить своего ребенка от ненужного ему внимания.