— Трудно сказать. — выдохнул мужчина. — Мода меняется слишком стремительно и непредсказуемо. Возможно, ваш образ задаст тон остальным дамам, а?
Кажется, он посмеивался, и мне стало немного неловко. Но я лишь кивнула, стараясь не обращать внимания на подобную реакцию и жадно разглядывая полки, ткани, швейные принадлежности. А в голове уже рисовался образ, как я занимаюсь чем-то подобным. Возможно, даже шью наряды или хотя бы придумываю фасоны…
— Я… ещё думаю над заказом, — добавила уклончиво. — Решила просто прицениться.
— Двенадцать серебряных за ткань и украшения, ещё семь за работу, — сказал мужчина, вновь взглянув на эскиз.
От его слов я почувствовала, как всё внутри опустилось. Всё равно слишком дорого.
— Благодарю вас, — выдавила из себя, забрав эскиз и отступив назад.
— Если надумаете шить, возвращайтесь, — кивнул мужчина и отвернулся, вернувшись к своим делам.
Я вышла из лавки и остановилась у порога, тяжело вздохнув.
Всё не так просто, как я надеялась.
Я всё ещё стояла, крепко сжимая эскиз, когда услышала позади скрип двери. Обернулась.
Одна из женщин, что работали в лавке, вышла на улицу. Она подошла к большому ведру у двери, словно собираясь выбросить туда обрезки ниток.
Но прежде, чем сделать это, она наклонилась чуть ближе ко мне и тихо прошептала:
— Приходите завтра на это же место, только на рассвете.
Я удивлённо замерла, но женщина сделала вид, будто ничего не произошло, и, не глядя на меня, вернулась в лавку.
Я осталась стоять на месте, пытаясь понять, что всё это значит.
Слова незнакомки вызвали недюжинное любопытство.
Может, я пришла сюда не зря?
Значит, завтра обязательно сюда вернусь…
* * *
Добраться к лавке рано утром оказалось куда сложнее, чем я предполагала.
Пришлось обращаться к торговцу рыбой, который каждое утро привозил товар в поместье. Старик был хмур и молчалив, посмотрел с таким видом, словно я ему уже чем-то задолжала. Но, к счастью, два медяка растопили его неприветливое сердце.
Дорога вышла непростой. От телеги пахло рыбой так сильно, что слезились глаза. Старик бубнил что-то себе под нос, то ли ругая, то ли напевая.
Когда мы добрались до швейного квартала, небо только начинало светлеть. Улицы были почти пустыми, разве что кое-где мелькали фигуры тех, кто, как и торговец рыбой, торопился занять место на рынке.
— Спасибо, — сказала я, слезая с телеги.
В ответ старик ничего не сказал.
Я нашла лавку почти сразу. Она выделялась на фоне остальных — горел свет, в окнах мелькали силуэты. Остальные лавки казались безжизненными, их двери были закрыты, а окна затемнены.
Я постучала, и дверь почти сразу открылась. На пороге стояла та самая женщина, которая вчера пригласила меня прийти. Она коротко кивнула и жестом предложила войти.
Внутри лавка уже ожила. Кроме вчерашних швей, здесь были еще две молодые девушки. Они сидели за небольшими столами и перетягивали нитки, готовя ткани к работе.
Я поздоровалась, стараясь не выглядеть слишком удивлённой.
— Мы можем сшить вам платье всего за пять серебряных, — сказала одна из старших женщин, та, что вчера встречала меня у порога. — Если использовать ткани местного производства, будет ещё меньше — четыре, — добавила она.
Я замерла, поражённая услышанным. После вчерашней немаленькой цены эта показалась невероятной.
— Как это возможно? — спросила я. — Вы шьёте подпольно?
Женщины переглянулись.
— Не то чтобы подпольно… Просто у нас нет денег на аренду. Мы объединяемся, чтобы работать вместе, а ещё обучаем наших дочерей. Сейчас так трудно найти работу, особенно за хорошую плату. Мы шьём из местных тканей, чтобы цена оставалась доступной. Это единственный способ выжить. А господин Фарбер… он не знает, что мы поступаем так. Надеюсь, вы не выдадите нас…
Я задумалась. Эти женщины казались честными, но не только это привлекло моё внимание. Их работа была слаженной, они явно знали своё дело, а их ткани, хоть и недорогие, выглядели аккуратно обработанными.
Моя мысль начала разрастаться, как молодое дерево.
«Если бы у меня были деньги, я могла бы открыть свою лавку. Нанять этих женщин, а ещё ту крестьянку из деревни. Они могли бы шить дешёвые платья для среднего класса. Возможно, мое виденье тоже нашло бы воплощение. Уверена, что такие изделия нашли бы спрос. Не все могут позволить себе дорогие наряды, но каждая женщина хочет выглядеть красиво».
Эта идея захватила меня с головой, как будто с неба пришло озарение. Мне даже показалось, что небеса раздвинулись, и Сам Всевышний пригласил меня на этот путь. Я могла бы обеспечивать себя одеждой и зарабатывать деньги, чтобы ни в чем не зависеть от Себастьяна. Но… у меня нет начального капитала!!!
Я прикусила губу, пытаясь заглушить тяжелое ощущение беспомощности.
И тут, как гром среди ясного неба, в голове вспыхнула мысль: приданое!
Себастьян упоминал, что родители не отдали его ему. Значит, оно всё ещё принадлежит мне! Эти деньги могут решить все проблемы… Заодно и этому козлу не достанутся.
— Спасибо вам, — произнесла я наконец воодушевленно. — Как только я достану средства. Мы с вами обязательно встретимся!
* * *
Я вышла на улицу, подрагивая всем телом от волнения.
Адрес родительского дома я прекрасно знала. Осталось только придумать, как добраться туда в ближайшие сроки…
Заодно посмотрю в глаза тем, кто обрек меня на такую жизнь…
Глава 17
Родители и их прием
Себастьян задерживался больше обычного.
Моя радость от этой новости была почти детской. Утром я делала вид, что равнодушна к словам Анны, принесшей мне чай:
— Хозяин сказал, что вернётся не раньше конца недели.
— Отлично, — только и ответила я, пряча торжествующую улыбку за краем кружки.
Зачем прятала? Даже верной служанке я не собиралась открывать душу…
Пробраться в кабинет Себастьяна ночью оказалось, как всегда, делом лёгким.
Толкнула дверь кабинета, и она поддалась с едва слышным скрипом.
На первый взгляд на столе царствовал хаос. Письма, записи о делах поместья, счета. Я перелистывала бумаги, стараясь не шуметь, но ничего похожего на брачный договор не нашла.
— Очевидно, ты не настолько беспечен, чтобы оставить это на виду, — пробормотала я, осматривая стол.
Взгляд упал на нижний ящик. Конечно, он был заперт.
Глубоко вздохнула, сосредоточилась, закрыла глаза и потянулась к защёлке замка с помощью своей магии. Я ощутила его форму, каждую неровность. Сдвинуть её оказалось непросто — пот выступил на лбу, руки задрожали.
Когда замок щёлкнул, я чуть не рассмеялась от облегчения.
«Из меня вышла бы неплохая воровка, — мелькнула мысль. — Сестра Летисия наверняка перевернулась бы на своей койке, как в гробу, узнай она об этом».
Брачный договор лежал сверху. Простой конверт с фамилиями родителей и Себастьяна на обложке. Я скривилась, читая их имена.
Развернула документ и пробежала глазами строчки. На последней странице я нашла то, что искала: адрес родителей.
Замерла, а перед глазами вспыхнули картины детства.
Монастырь. Длинные, холодные коридоры. Сестра Летисия, вечно ворчащая, что «такие дети, как ты, не приживаются в семьях», готовит мне очередную трепку из-за непослушания… Тогда я считала, что дело во мне: недостаточно хороша, недостаточно послушна, недостаточно красива…
Теперь я видела всё иначе. Это не моя вина, что самые близкие люди оставили меня. Это была черствость родителей.
Я выдохнула, сглотнула обиду и закрыла договор.
Осторожно вернув бумаги на место и заперев ящик, я выбралась из кабинета. В своей комнате тут же принялась собирать вещи.
Небольшая сумка, только самое необходимое: немного еды, деньги и небольшой нож, которым я частенько измельчала травы — подарок того самого лекаря, который останавливался у нас в монастыре.
