Жена приговорённого (СИ) - Эймс Глория

- Может, поднимемся по холму? — крикнула Лонкоя.

Еле заставив лошадей взобраться между деревьями, мы нашли каменный выступ вроде козырька, под которым нам всем удалось разместиться. И вовремя: чудовищный удар грома заставил всех вздрогнуть.

Гроза разбушевалась не на шутку, а мы привязали лошадей и развели костёр, чтобы просушить одежду. Перекусив припасами, мы сели у робко мечущегося огня, глядя, как мимо мчатся потоки воды.

- Кажется, это надолго, - вздохнула Лонкоя, отламывая себе ещё кусочек хлеба.

Сверху было видно, как дорога, по которой мы только что ехали, превратилась в бурный поток, несущий мимо обломки веток. Вся вода, что упала с неба на холмы по обе стороны дороги, устремилась вниз.

- Мы тут застрянем, если не найдём другой путь, - сказала я между ударами грома.

- Угу, - кивнула Лонкоя с набитым ртом.

Мне нравилась её непосредственность, какая бывает у девушек, ещё не совсем осознающих, что они выросли, и ведущих себя, как подростки. Хорошо, что она сбежала от мерзкого Беруфа, он недостоин жить рядом с такой юностью!

И тут я поймала себя на том, что рассуждаю совсем как Айлин — так она о нас говорила, когда мы начинали учёбу в Хальторне. Да, видно, я наконец-то повзрослела!

Через пару часов гроза стихла так же резко, как началась.

- Может, тут есть тропка? По верху холмов когда-то шла старая дорога, я о ней слышала.

- Говорят, по ней давно не ездили!

- Что же, придётся нам обновить путь, - я решительно встала, отряхнулась и начала отвязывать лошадь.

- Вы такая смелая, - с восхищением сказала Лонкоя. — Я вот грозы побаиваюсь.

- Что такого гроза может сделать, если самое страшное в моей жизни уже случилось? Мой любимый пропал, и я не знаю, что с ним!

- Но… вы ведь верите, что мы найдём их? — робко спросила Лонкоя, поднимаясь следом за мной.

- Да я всё королевство переверну, а если понадобится — то и соседние, но найду его, - выдохнула я. - Никогда не отступлю. Я люблю его, и любовь даёт мне силы!

Лонкоя решительно растоптала маленьким сапожком угли в костре:

- Я тоже не отступлю! Хоть и недавно поняла, что люблю Фелго, зато я точно знаю: мы должны быть вместе! А эти гады ещё получат!

В глубине души умилившись её напускной грозности, я повела лошадь на вершину холма. Лонкоя не отставала, хотя её хрупкое телосложение никак не предполагало ловкого обращения с лошадьми.

Забытая дорога открылась перед нами внезапно, будто деревья расступились сами собой. Последняя мокрая от ливня ветка отодвинулась в сторону, и в тёмной арке из зелени открылся проход.

Влажная земля тропы была рыхлой, словно по ней давно никто не ходил. Редкие тонкие травинки вздрагивали от наших шагов. Стоило пройти немного вглубь, как воздух задрожал, и душная волна окутала нас, на мгновение лишив возможности вдохнуть, а затем так же быстро схлынула.

- Что это такое? — встревоженно спросила Лонкоя. — Похоже на магию запрета входа.

- Как видишь, мы же вошли, - оплядевшись, я не нашла явных признаков какой-то жесткой охранной магии.

Мы продвинулись ещё немного вперёд, и новая волна, на этот раз леденящая, прошла мимо, заставив задрожать в мокрой одежде.

Вдруг Лонкоя остановилась и хлопнула себя ладонью по лбу:

- Стойте! Кажется, поняла!

- Что?

- Так начинается саморазрушение пространственной магии! Нам читали это в весеннем семестре! В местах, где магию оставили в качестве охранной, а потом забыли убрать после разрушения того, что следовало охранять.

- И что это значит?

- Значит... - Понкоя запнулась. — Нам следует бежать как можно быстрей!

Зелёный коридор вокруг начал стремительно сужаться и превращаться в скрученную спираль. Забытая магия по-прежнему пыталась хранить то, чего уже не существовало, и пустота рвала её на части, крутила и выворачивала наизнанку.

Бросившись назад, мы наткнулись на непроходимую стену из растений, и даже магия укрощения трав не сработала. Бросая то потоки искр, то хлеща зелёными хлыстами по стене, я чувствовала неодолимое сопротивление.

- Сюда! — Понкоя указала на крошечный лаз у самой земли.

Не успела я спросить, как мы пролезем туда вместе с лошадьми, как Лонкоя подвела свою перепуганную кобылку вплотную к стене и протолкнула через лаз одним движением.

Видеть, как пространство вокруг лошади сматывается в клубок, оказалось гораздо страшнее, чем слушать отвлечённые рассуждения на лекциях. Одно дело, когда магистр Родрун рассказывал о способности огненных жуков проходить через стены с помощью магии расширения твёрдых пород. Совсем другое дело — когда на твоих глазах целая лошадь протискивается в лаз, в котором бы и кошка застряла.

Не теряя времени, Лонкоя впихнула под стену и мою лошадь, а затем схватила меня за руку:

- Идем! Не сомневайтесь, я знаю, что делаю!

В её голосе звучала абсолютная уверенность. Шагнув следом за ней, я почувствовала, как проваливаюсь в бездонную пропасть. Мимо замелькали переплетения стеблей, сжимая пространство в тёмный туннель.

А затем всё резко закончилось, и мы кубарем выкатились на лесную поляну.

Отдышавшись, я приподнялась и увидела, что наши лошади мирно пощипывают траву. Светило солнце, от мокрой земли поднимался пар, как бывает после летней грозы.

- Ух, получилосы — радостно констатировала Лонкоя. — Вытащила всё-таки!

- Ты это уже делала? — осторожно спросила.

- Если честно, то нет, - призналась повеселевшая девушка. — Зато хорошо изучила теорик! Главное — вовремя распознать правильный лаз. В неправильном и перемолоть могло.

- Хорошо, что ты сейчас сказала об этом, а не тогда! — с чувством сказала я.

- Да ладно тебе! — рассмеялась Лонкоя.

Мы так легко перешли на «ты», что и дальше продолжили общаться, как подружки.

- Итак, где же мы? — я огляделась в поисках хоть какого-то намёка на местность.

Лес здесь был такой же, как и до провала в пространстве: буковый, с плотными зарослями колючего остролиста и ежевики в подлеске. Но теперь мы не могли обнаружить ни малейшего признака дороги или хотя бы тропы. Нас выбросило в давно не хоженые места, и как выбираться отсюда — мы слабо представляли.

Верхом на лошадях мы возвышались над лабиринтом остролиста, но куда бы ни посмотрели — повсюду были всё те же одинаковые буковые стволы.

Лошади шли через остролист осторожно, слегка вздрагивая от прикосновения колючек. Мы продвигались наугад, ориентируясь по солнцу, и к тому же слишком медленно. Но других способов продолжать путь пока не было.

Когда солнце уже едва проглядывало между потемневших стволов, мы выбрались на обрыв, под которым текла речушка.

- Хотя бы от жажды мы здесь не погибнем! — весело заметила Лонкоя.

Мы спешились, напоили лошадей и решили проверить, нет ли на другой стороне дороги. Но вместо неё увидели вполне добротную хижину из вертикально поставленных брёвен, с соломенной крышей и крошечными окнами.

- Сойдёт для ночёвки, - решила я.

Брод нашёлся почти рядом. Через несколько минут мы открыли ветхую дверь хижины. Кто-то заботливо приготовил вязанку дров, и вскоре в очаге весело запылал огонь. Лонкоя блаженно растянулась на лавке:

- Как хорошо, что мы нашли тот домик! Интересно, кто в нём живёт? Может, это хижина охотников?

- Главное, чтоб хозяин попался спокойный, - осторожно заметила я. — Что-то меня украшения смущают.

- Ты про серпы? — спросила Лонкоя, указывая на стену, где на гвоздях висели три длинных серпа, посвечивающих остро заточенными лезвиями.

- И про них тоже.

- А что ещё?

Я молча указала на балку под потолком, к которой было приколочено несколько черепов животных.

- ОЙ, а я не заметила! — Лонкоя привстала. — Значит, охотники?

- Посмотрим. Но нужно быть настороже.

Разогрев на ужин припасённый кусок мяса, мы нарезали фрукты из запасов, найденных в корзине возле стола, а затем пожарили на огне остатки хлеба.