Индульгенция 4. Без права на сомнения (СИ) - Машуков Тимур

Низкорослый, с лицом, превращенным в кровавое месиво, полз ко мне, волоча сломанную ногу. Его когти чертили по полу, оставляя борозды.

— Моя… добыча… — булькал он.

Я поднялся, хромая. Боль в бедре пульсировала, каждый шаг — как нож, вонзающийся в истерзанную плоть.

Он прыгнул, но я поймал его за горло, развернул и вогнал головой в стену. Раз. Два. Три. Камень окрасился багрянцем. Его тело сползло вниз, оставляя мазок на фреске.

Гибкий, с перебитой ногой, пытался бежать. Его пальцы царапали дверь в конце коридора. Я догнал, схватил за лодыжку, потащил обратно. Его крики сливались с скрежетом когтей по полу. Перевернул лицом вниз, колено придавило спину. Его рука с когтями металась, но я схватил запястье, выкрутил, пока кость не треснула. Вопль. Затем другая рука. Потом — удар коленом в поясницу. Хруст позвонков.

Заметил на груди одного из них мерцание артефакта шума. Теперь понятно, почему на драку никто не вышел.

Тишина. Только моё дыхание, хриплое и рваное, нарушало её. Кровь капала на пол, смешиваясь с пылью. Трое моих врагов лежали — изуродованные, с вывернутыми суставами, разбитыми лицами. Низкорослый стонал, сжимая сломанную руку. Вроде я только ногу ему ломал? Не помню. Я вытер лицо окровавленным рукавом, ощущая каждую царапину, каждый синяк как трофей.

Они не стоили магии. Только плоть, кости и ярость.

Повернувшись, я пошел прочь, оставляя за собой следы кровавых отпечатков. Их крики сливались в фоновый вой, пока я не свернул в соседний коридор. Боль стала частью меня, как и победа. Лазарет их примет. А я буду ждать следующей встречи. И тогда я не буду столь добрым…

— Раздоров!!! — услышал я голос за спиной.

— Да блять!!! — выругался, оборачиваясь.

— Со мной пойдешь, — высокая дамочка вполне себе приятной наружности и с преподавательским светом в глазах, ничуть не сомневаясь в своем праве приказывать, как и в том, что я ее послушаю, развернулась и пошла дальше.

А я посмотрел ей в след, мысленно послал на хер и отправился туда, куда шел — то есть, домой. Ни о какой лекции, конечно же, речи не шло. Надо было переодеться и подлечиться.

Блять, вот же я дурак, и это точно не лечится! За каким хером надо было играть в благородство и биться с ними на кулачках⁈ Хотел проверить, как оно против оборотней? Проверил на свою голову. Теперь все болит, и форма в хлам.

— Не поняла. У тебя со слухом проблемы? — раздался все тот же голос, когда я спускался по ступенькам центрального входа.

Ответить или нет — вот в чем вопрос. Если да, то могу послать матом. Если нет, то матом могут послать меня. Дилемма. Поэтому я ограничился невнятным взмахом руки, что могло означать, что угодно, вплоть до доказательства теории происхождения одной самоуверенной дуры.

— А ну стой!!! — торопливый стук каблучков за спиной.

Но останавливаться не хотелось, поэтому я просто окутал себя серой пеленой, прекрасно гасящей звуки.

— Я кому говорю⁈ — цапнула меня за плечо женская рука.

Пришлось тормозить, потому как если я двинусь дальше, она может упасть, поцарапать коленки, порвать блузку, лифчик и остаться голой…. Ухмыльнувшись, я ускорил шаг в надежде, что она упадет.

— Ты невыносим! — дама оказалась прилипчивой, как репей и, обогнав меня, преградила дорогу. — Когда приказывает преподаватель, студент доложен исполнять!

— Понял. Как только увижу преподавателя, так сразу исполню. И даже на бис, если попросит.

— А я по-твоему кто?

— Симпатичная дама, с которой приятно было бы сходить в ресторан, полюбоваться на звезды, держась за руки, пробежаться по воде, шлепая голыми пятками по песку…

— Я Полыньская Элеонора Васильевна. Преподаватель по боевой магии.

— Очарован, восхищен, рассыпаюсь в комплиментах. И почему же столь сильномогучая преподавательница преследует меня, вместо того, чтобы помочь алчущим знаний и здоровья студентам?

— Эх, как загнул, — усмехнулась она, скрестив руки под своей, прямо-таки скажу, увесистой грудью.

Темненькая, строгая, фигурка точеная — если одеть очки, можно смело играть в постели в пересдачу экзамена. Она строгая училка, я проштрафившийся студент — классика.

— Эти пусть помогут себе сами. А подохнут, так плакать никто не будет. Трое третьекурсников в боевой форме не справились с первашом, которой даже магию на них побрезговал применять. Позор светлой Ирине, обязательно ей расскажу, как хреново она гоняет своих учеников.

— Так вы меня тоже хотите… погонять? Так-то я не против, но мне надо сначала переодеться, принять ванну, выпить чашечку кофе…

— Позже. Следующий урок у вашего курса мой, вот и посмотрим, чего ты стоишь. Впрочем, я увидела достаточно и хотела об этом поговорить.

— А вы не против, если мы это сделаем на ходу или в моем доме? А то я как-то неуютно себя чувствую, когда кровь по руке бежит. Зацепил меня все-таки один, собака сутулая.

— Подлечить?

— Сам справлюсь, не привыкать. Но все же хотелось бы это сделать в более спокойной обстановке.

— Ну пошли, коли так. Ты же в Идеале живешь? Хотя, зачем я спрашиваю — Раздоровы всегда любили пустить пыль в глаза.

— Знаете моего отца?

— Училась с ним вместе. Только он на старшем курсе был тогда.

— А по вам и не скажешь, что вы такая ста… — но наткнувшись на опасный блеск в глазах, я быстро исправился, — … рательная учительница. Вам бы на балах блистать своей красотой, а не студентов гонять.

— Прогиб засчитан, выкрутился ловко. Я оценила.

— Рад, что вам понравилось. Я еще и на машинке вышивать умею.

— Врешь?

— Вру, но красиво. Впрочем, может, и умею, надо попробовать.

Вот так, болтая ни о чем, мы шли дальше, под радостные звуки капающей крови — к слову, ее стало меньше выходить. Или стала кончаться в организме, или регенерация все же начала работать как надо. Но лекарский шар все равно нужен. Правда, этот гад меня почему-то не любит и лечит максимально больно. Но сам дурак, не хрен подставляться. В следующий раз буду херачить магией, и по хер на последствия. Физические свои кондиции проверил — молодец. Теперь надо с эфиром разобраться.

Так, за милыми всякому студенту разговорами об учебе, выпивке и сексе, мы добрались до моего жилища.

— Располагайтесь — еда, если что, есть в холодильном шкафу и на столе, в стазисе. Ее тут вроде как раз в неделю обновляют духи академии. Правда, меня давно тут не было, но не думаю, что Света все схомячила.

— Раз в неделю — это бесплатно. Но если чуть доплатить, то будут обновлять каждый день.

— Да? Не знал. Подумаю над этим. В общем, я вас оставлю не надолго. А вы делайте что хотите. И если решите начать подглядывать, то я на втором этаже в крайней душевой.

И смылся, пока она возмущенно открывала рот и пыталась придумать достойный ответ. Нет, ну че такова? Приперлась такая вся наглая и сразу — нам надо поговорить? А где конфетно-букетный период? Где страдания под луной? Где мильен сообщений в духе: я тебя ненавижу, но все равно люблю. Нет? Так и отношение, значит, соответствующее.

Я быстро привел себя в порядок. Подлечился — этот гребанный шар меня опять едва не убил. Поорал — благо, тут хорошая шумоизоляция — и, смахнув слезы радости, пошел вниз вполне себе в адекватном состоянии. Правда, была у этого лечения некая побочка — регенерация, разогнанная шаром, выкидывала в кровь такое количество гормонов, что от желания секса аж зубы сводило. А тут сидит такая себе красотуля — ножки вытянула, на спинку кресла откинулась так, что блузка туго натянулась на груди. Еще и хмурится так эротично, новости в браслете листая.

— Чего? — подняла она глаза, потом посмотрела вниз. — Ага. С помощью камня лечился? Быстро не всегда хорошо. Но впрочем, это твои половые трудности. Садись и держи себя в руках. Надеюсь, похоть не помешает тебе услышать все, что я скажу?

— Не помешает, — буркнул я. — Все под контролем.

— Прекрасно, — кажется, она чуть расстроилась, после чего потянулась так, что я едва не сорвался.