Идеальная помощница для орка-мэра (СИ) - Озерова Татьяна

Вышла и застыла, наблюдая как мэр отдаёт распоряжения высокому поджарому мужчине с неприметной внешностью и цепким ледяным взглядом.

Поёжилась. Точно, мы едем, а вокруг нас полно охраны. Вокруг мэра всегда много охраны. Очень профессиональной, и поэтому незаметной. Такой, что и не подозреваешь о её существовании.

Мэр увидел меня и сделал приглашающий жест в экипаж.

И моя пытка в закрытом пространстве вместе с ним продолжилась. И даже то, что он почти не смотрел на меня, не помогало.

Месяц. Мне нужно продержаться месяц, и я стану свободна. Эти мысли не помогали.

Потому что я понимала и то, что на самом деле я хотела продолжать работать у него.

Мне очень нравилась эта работа. Насыщенная, интересна, я чувствовала себя на своём месте.

Месяц. Я подняла глаза на мэра, который писал в блокноте и не смотрел на меня.

Я вдруг поняла, что не смогу работать эффективно, если постоянно буду думать об увольнении, раздёргивать себя решениями. Мэр явно решил вернуть наши отношения в деловое русло. Это меня полностью устраивало.

Несмотря на то, что моё тело явно было против такого пренебрежения, я решила не думать больше о будущем. Есть сегодня. Сейчас. Моя работа. Текущие задачи.

Вот ими и буду заниматься.

Заставив себя перестать раздёргиваться подобными размышлениями, я погрузилась в спецификации.

За окном тем временем мир медленно погружался в серые тона.

Сначала на стекло упали одинокие тяжёлые капли, оставившие грязные следы на пыльной поверхности. Потом их стало больше, и редкое постукивание переросло в размеренное накрапывание.

— Что там с графиком платежей? — спросил мэр через пару часов, перелистывая страницу отчёта.

Обратив внимание на то, что шум дождя за окном стал громче, я протянула ему свои наброски финансовой модели.

Мэр взял лист, и наши пальцы едва коснулись. От этого мимолётного прикосновения меня окатило жаром.

— Аванс слишком велик, — он указал на цифру своим карандашом. — Нужно привязать выплаты к этапам. Ввод в эксплуатацию, успешные нагрузочные испытания… Пропиши штрафные санкции за каждый день просрочки. И просчитай вариант, если они предложат поставку частями.

— Я… я подготовлю, — выдавила я, чувствуя, как голос дрожит.

Я потянулась за чистым листом бумаги, и в этот момент экипаж накренился на особенно глубокой колее.

Моя рука невольно рванулась вперёд, чтобы удержать равновесие, и на мгновение легла на его колено.

Я тут же отдернула её, будто обожжённая, ощущая, как по щекам разливается огненный румянец. Мэр не проронил ни слова, лишь взгляд его на секунду стал тяжелее и темнее.

Мы снова погрузились в работу, но теперь тишина между нами была иной, густой, насыщенной невысказанными словами и воспоминаниями о том поцелуе.

Теперь я снова чувствовала его взгляд на себе. Тяжёлый, изучающий мои руки, губы, шею.

Моё тело откликалось на это внимание предательским теплом, разливавшимся по низу живота. Я старалась дышать глубже, незаметно, боясь, что он услышит учащённое биение моего сердца.

Именно в этот момент, листая приложения к контракту со списком субподрядчиков, я наткнулась на название, от которого у меня похолодело внутри. Мастерские Магдалины.

Сначала я не поверила своим глазам. Потом прочла ещё раз. Тот самый витиеватый шрифт, та самая формулировка. Одна из многочисленных фирм в сети моей «тёти». И она была субподрядчиком Амбер-Питс на провальном проекте водопровода, что я изучала в архивах.

От тёти Магды им поставляли некондиционные клапаны. Именно их брак привёл к постоянным прорывам и отравлению воды в районе Смоугейт.

После некоторых размышлений, вспоминив детали из различных документов, я похолодела от вывода, развернувшегося передо мной.

Всё встало на свои места с ужасающей ясностью. Значит, то, что она украла мои чертежи, лишь часть её гнилого нутра…

Получилось, так, что тётя Магда была встроена в коррупционную схему предыдущей администрации. Наживалась на том, что травила город, поставляя заведомый брак. И теперь она тянулась к новому, огромному контракту.

Я сидела, не в силах пошевелиться, сжимая в дрожащих пальцах злосчастный лист. Я должна была сказать мэру. Но медлила.

Мысль казалась слишком чудовищной, чтобы быть правдой. Может быть так, что Магда была не просто жуликом, укравшим чертежи у сироты? Что она была частью системы, сознательно травившей город?

Масштаб этой догадки ошеломил меня, сжав лёгкие. Это была уже не личная обида, а что-то гораздо большее, и я чувствовала себя крошечной и беспомощной перед этим знанием.

К тому же, я была эмоционально истощена до предела. Работа на износ, напряжение от близости мэра, от этого поцелуя, от всей этой поездки, и теперь это...

Мой разум, и так перегруженный, отказывался принимать ещё один удар. Я просто не могла заставить себя произнести это вслух. Мне отчаянно нужна была передышка, хоть минута, чтобы просто перевести дыхание.

К тому же, вдруг я ошибаюсь? Вдруг это совпадение, какая-то другая мастерская какой-то другой Магдалины?

Один-единственный документ — хлипкое основание для таких страшных обвинений.

Нет. Я должна всё перепроверить. Найти больше связей, больше документов. Нужно быть абсолютно уверенной. Обвинение, которое я предъявлю, должно быть выстроено не на эмоциях, а на незыблемой логике и фактах.

Я даже знала, где эти факты искать. Нужно только вернуться в столицу, в архив. Отсюда я ничего не сделаю.

Пообещав себе обязательно вернуться к этому, когда мы вернёмся в город, я переключилась на порученную мне мэром задачу.

Внезапно экипаж резко качнуло, и он замедлил ход. Накрапывание за окном переросло в сплошной грохочущий ливень. Вода хлестала по крыше и стекала по стёклам сплошными потоками, полностью скрывая вид. Ветер раскачивал экипаж, завывая в щелях.

Вскоре экипаж окончательно остановился. Сквозь шум ливня донёсся голос кучера:

— Дальше не проехать, господин мэр! Дорогу размыло! Ручей вышел из берегов! До Стилтона ещё часа три, в такую погоду — верная гибель. Надо вернуться в тот городок, совсем недалеко отъехали, и там заночевать!

Глава 23. Ливень

Мэр молча взглянул на меня.

Капли дождя яростно били по оконному стеклу рядом с моим виском.

— Разворачивайся, — коротко бросил он кучеру.

Экипаж с трудом развернулся на размокшей дороге и медленно пополз обратным курсом.

Я прижалась лбом к ледяному, подрагивающему от ударов дождя стеклу, и смотрела на завесу воды, скрывающую мир.

Стихия разбушевалась не на шутку. Каждый порыв ветра бросал экипаж из стороны в сторону, заставляя меня хвататься за сиденье.

Я рискнула поднять на мэра взгляд. Он смотрел на меня через полумрак кареты.

Молния осветила кабину на мгновение, и я увидела, как напряглись его скулы, как сжались пальцы, лежавшие на папке с документами.

— Тина, ты вся продрогла, — произнёс он тихо.

Я пожала плечом. А ведь действительно, меня то и дело пробивала дрожь. От просочившейся в экипаж прохлады? От его близости? Я и сама не знала.

Шум дождя, ветра и скрип колёс заполнили гулкую пустоту, возникшую между нами.

Внезапно мэр отложил бумаги в сторону. Встал, удивляя меня своей монументальной устойчивостью в трясущемся экипаже. Резкими отточенными движениями снял свой тёмный, дорогой сюртук.

— Не хочу, чтобы ты мёрзла, — сказал он просто.

Прежде чем я успела понять его намерения, он уже накидывал тяжёлую, тёплую от его тела ткань на мои плечи. Мягкая шерсть коснулась моей кожи, и я замерла, парализованная этим жестом.

От сюртука пахло им, притягательным мужским запахом, который теперь окутывал меня целиком. Это было одновременно невероятно интимно и пугающе.

Я сидела, закутанная в его одежду, чувствуя, что согреваюсь. Значит, и правда от холода дрожала.

Мэр тем временем быстро упаковал все документы в плоский кожаный ящик, инкрустированный магическими рунами.