Ты вообще хоть понимаешь, что только что создал?
Он прав, я не понимал. Но мог догадаться. Ответ был простым: жизнь. Основанную, пожалуй, на другой энергетике, иную, ограниченную, но всё же… Высшая нежить способна развиваться в той мере и степени, в которой способна развиваться её душа: бессмертное сердце, сама суть живого существа.
Проклятье Таллистрии не имело души. Вполне возможно, не имел её и глазоед: я не готовился к удержанию душ и сотворению высшей нежити, когда проводил те эксперименты. Не имела собственной души и одинокая скала, что была выбрана мной для переговоров…
Было ли это зерном способностей глазоеда, проросшим под влиянием урагана смерти? Неосознанным навыком, что стал отточен до автоматизма с годами практики? Или неоформленным, подсознательным, но истовым желанием, что исполняла моя собственная сила?
Я не знал ответа. Но он и не имел значения. Важно было только одно: теперь я мог больше. Очередной шаг к моей вечному королевству… И к моей мести.
Остаток времени до прибытия моих злопыхателей я провёл, готовясь к бою. Перебирал в памяти наиболее изощрённые и могучие боевые проклятья, закопал в земле вокруг скалы несколько костяных големов, созданных из собственных костей, вырастил внутри тела нити смерти, и вырезал на собственной коже множество укрепляющих символов: везде, кроме лица и рук, чтобы не бросалось в глаза…
Если бы мои враги явились сюда с армией боевых магов, я бы убил их всех: в этом я был уверен. Такой исход, пожалуй, казался мне весьма вероятным и даже в чём-то желанным: неудачи последнего месяца определённо не были тем, чего я хотел. Наверное, самому себе я мог признаться: я даже не особо хорошо понимал чего я сам хочу от этих переговоров. Меня бы устроили любые исходы, но какой будет лучше?
Земли Таллистрии принадлежали мне, и сейчас они медленно умирали. Жители королевства жизни сейчас они корчились в агонии, погибая от результатов моего собственного гнева. Я не хотел этого, но так было: и всё моё могущество не могло остановить чудовищное оружие, что родилось в беспощадном потоке моей ярости и злобы.
Меня уже давно не трогали страдания других людей… Однако проблема была в том, что это были МОИ ЛЮДИ! Мои собственные слуги, и с каждой смертью я терял их, возможно, даже больше чем одного слугу: потому что сложно сохранять верность человеку, который буквально уничтожил твою родину, превращая царство жизни в мёртвую серую пустошь!
Осознание факта бессмысленности этих потерь вызывало во мне новое чувство удушающей злобы. Но урок был свежим: поэтому я контролировал себя…
В Таллистрии жили миллионы людей. Эвакуация подобного масштаба вдобавок через труднопроходимую местность, требовала всех ресурсов оставшихся трёх моих королевств, и даже больше. Нужна была провизия, солдаты, целители, телеги, все мастера-боевики: всё, что только можно было достать. Требовались даже культисты и моё личное присутствие: любые способы ещё больше замедлить проклятие, дабы выиграть времени!
Я не мог продолжать вести полномасштабную войну и одновременно заниматься спасением таллистриек: это означало бы провалить обе задачи. Если бросить силы на спасение, вероятно, за время эвакуации я потеряю большую часть оставшихся земель. Если бросить силы на войну, миллионы моих людей просто погибнут.
Именно поэтому следовало попытаться свалить как минимум часть эвакуации на другие королевства. Харен не откажет в помощи, безусловно, но одного Харена мало: Таллистрия граничит с Лиссеей, Ренегоном, Бинглом…
На их месте я бы отказался помогать, воспользовавшись моментом, и поэтому подспудно ожидал атаки и провала. Но, вопреки моим ожиданиям, реальность оказалась прозаичнее.
Они явились на рассвете, вдвоём: лидер альянс королей и владыка святой земли, Кормир II Ренегон, и рука Отца, верховный жрец бога людей, первосвященник и верховный иерарх церкви: Этериас Инвиктус.
Я бросил взгляд на чистый горизонт, убеждаясь, что никого больше рядом нет. А затем неторопливо хрустнул шеей и поднялся на ноги, заканчивая медитацию.
Этериас совсем не изменился с нашей последней встречи. Мне довелось услышать немало баек и историй об этом человеке. Один из лучших магов королевств, последняя рука Отца в королевствах, святой первосвященник, самый молодой из верховных иерархов Отца… Но на деле передо мной стоял молодой парень лет двадцати пяти с совершенно простым, в чём-то стандартным лицом: по такому мазнёшь взглядом в толпе и не особо запомнишь. Наверное, если бы кто-то хотел взять самое обыкновенное лицо без каких-либо отличительных признаков, этот человек бы выглядел именно так: даже цвет глаз и волос у него был самый распространённый.
Владыку святой земли я уже видел как-то раз, живя в Ренегоне. Он не сильно изменился с тех пор: все те же пронзительные синие глаза и волевой аристократический подбородок с короткими каштановыми волосами. Однако… Сегодня на висках лидера альянса поблёскивала почти незаметная седина.
— Мы не были представлены. — перевёл я взгляд на короля.
— Считаешь, это необходимо? — сухо спросил король, усаживаясь за стол. Этериас остался стоять, сверля меня подозрительным взглядом.
Я последовал примеру короля.
— Нет. — отбарабанил я пальцами по столу. — Думаю, сегодня мы можем отбросить формальности.
— Хорошо. — безразлично посмотрел на меня король. — Если это ловушка, чтобы убить нас, можешь приступать. Но ценной информации перед этим ты не получишь.
Я откинулся на спинку каменного стула, глядя на владыку Ренегона с лёгким интересом.
— Выходит, ты понимаешь, что я могу убить вас обоих на месте. — прищурился я. — И всё же пришёл сюда? Любопытно, чем ты руководствовался. Может, стоило прислать новую группу захвата?
— Ты можешь попытаться. — заговорил Этериас, вступая в диалог. — Может, даже преуспеешь. Но не думай, что мы сдадимся без боя. Гастон почти достал тебя, а я не хуже него.
Я даже улыбнулся этой восхитительной самоуверенности. Стоять внутри МОЕЙ скалы и говорить такое… На мгновение я даже всерьёз задумался, не стоит ли укоротить лидеров альянса на голову здесь и сейчас. Но место Этериаса может занять тот же Гастон, или другой мастер, может даже поумнее? А у короля есть наследники… Даже убей я всех: вряд ли это прекратит войну, нет, скорее, на место лидеров встанут другие людей. А вот переговоров больше точно не будет. Стоит ли это того? Смерть этих двоих на одной чаше весов против миллионов жизней жителей Таллистрии или таким трудом добытых мною земель?
Конечно, они не звери, вряд ли закроют границы. Радушно примут всех беженцев и так, определённо. Но страх повторения заставит их кидать на меня большую часть сил, стремясь воспользоваться моментом и лишить меня союзников: и слишком много будет потеряно в этой борьбе…
— Живите пока. — махнул рукой я. — Цените моё милосердие, сегодня я убивать вас не буду. Хотя, если вы припрятали где-то за ближайшим холмом ударную группу, дерзайте: у меня руки чешутся прикончить кого-нибудь в связи с последними событиями.
