Двойник Короля 10 (СИ) - Скабер Артемий

— Хреново… — простонал я, пытаясь устоять на ногах. — Это очень…

Источник не выдерживал. Что делать? Мысли метались, пытаясь найти решение. Вынуть заларак, но если рух атакует? Оставить как есть — и сдохну от перегрузки. Да что мне за выборы судьбы-то такие попадаются?

Свет, исходящий от руха, начал тускнеть. Зато теперь сиял я сам. Кожа, вены, глаза — всё излучало тот же пронзительный белый свет, что и существо в облике Топорова. Я чувствовал, как горит каждая клетка моего тела, как трещат по швам магические каналы, как пульсирует готовое взорваться ядро.

Так, попробуем отвести энергию. Куда? В тело! Заставил магию из каналов устремиться прямо в ткани, мышцы, кости. Органы обожгло, горло перехватило, будто я проглотил горсть раскалённых углей. Кровь начала густеть, превращаясь во что-то похожее на жидкий огонь. По всему телу прошла волна боли такой интенсивности, что ноги подкосились.

— Не хватает? — простонал я, когда понял, что энергии всё ещё слишком много. — Так куда ещё?

Жилет! Кожа степного ползуна на мне. Пропустил энергию дальше, направляя её в броню. Защита засветилась, впитывая излишки. По ней побежали узоры, похожие на трещины, через которые просачивался свет.

— Ну давай же, подыхай! — процедил я сквозь зубы.

Десятки высокоранговых магов продолжали атаковать Топорова, точнее, то, чем он сейчас являлся. Но даже объединённая мощь лучших боевых магов империи казалась бесполезной. Рух всё ещё держался, хотя его свечение стало тусклее. Он дёргался в воздухе, как марионетка с обрезанными нитями. Рот открывался и закрывался, но крика больше не было слышно.

А я горел в прямом смысле этого слова. Пытка казалась бесконечной. Энергии становилось меньше, но всё ещё слишком много. Кожа на руках начала трескаться, выпуская наружу яркий свет.

О, кровь из глаз пошла. Я чувствовал, как горячие струйки текут по щекам. Языком ощутил металлический привкус: в горле тоже что-то лопнуло. Заларак продолжал тянуть энергию из руха. Сколько же в этом светлячке её? В других условиях был бы на седьмом небе от счастья от такой батарейки, но не сейчас.

Постепенно начало отпускать. Кожа из степного ползуна отлично впитывала энергию, распределяя её по своей структуре. Но теперь возникла другая проблема: жилет горел. Вот в прямом смысле этого слова. От него шёл дым, запах горелой кожи и чего-то химического щипал ноздри.

Двинуться я не мог, да и не получилось бы сейчас снять его. Стиснул зубы и терпел, наблюдая, как кожа степного ползуна медленно плавится, сливаясь с моей собственной.

«Тварь прожорливая! — мысленно обратился к артефакту. — Давай уже заканчивай, гаси ублюдка!»

«Еда, — ответил заларак. — Вкусно!»

Я не мог понять, действия магов хоть какой-то эффект вообще имеют или нет. С трудом повернул голову и увидел, как пятеро офицеров… Они сгорели. Просто кости стояли, поддерживаемые остатками формы. Твою мать!Так же не должно быть?

Жилет тем временем растворялся и каким-то непонятным мне способом впитывался в мою кожу. Словно тысячи иголок воткнули и ещё электричество пропустили. Заларак уже заканчивал свою работу.

Ощущения изменились. Боль стала иной — не жгучей, а пронизывающей. Будто каждую клетку тела прошивали тонкими нитями. Я чувствовал, как кожа степного ползуна соединяется с моей собственной на каком-то глубинном уровне.

— Что за хрень? — простонал, наблюдая, как узоры с жилета перетекают прямо под мою кожу, образуя на ней странные татуировки, которые тут же исчезали, словно впитываясь внутрь.

Топоров — или то существо, которое использовало его тело, — уже почти не светился. Его силуэт темнел, твердел, превращаясь в нечто иное. Каждое движение давалось ему с видимым трудом. Он дёргался, как насекомое, пришпиленное булавкой.

Световое представление становилось тусклее. Магические атаки продолжались, но теперь они уже имели эффект — рикошетили от затвердевающей поверхности тела, а не поглощались ею. Я видел, как на груди руха образовалась трещина, — именно там, куда вошёл заларак. Она расширялась, будто разлом в земле при землетрясении.

Моя кожа тем временем горела, но уже по-другому. Теперь это было похоже на солнечный ожог — интенсивный, хоть и терпимый. Жилет почти полностью исчез, растворился, став частью меня. Я чувствовал… силу. Не просто магическую, а физическую. Мышцы наливались энергией, кости становились прочнее, даже зрение обострилось.

Есть и ещё одна причина, почему согласился провернуть всё это с Топоровым. Я знал, что произойдёт в конце. Рязанов тоже окаменел, эти твари при смерти превращаются в статуи, напичканные энергией. А такой ресурс я, сука, упустить не мог.

Яркая вспышка ослепила всех на мгновение. Через боль прыгнул вперёд. Не знаю, откуда взялись силы — может, от влитой в меня энергии, — но я оказался рядом с Топоровым в тот самый момент, когда его тело, теперь уже полностью каменное, начало падать.

Один рывок, и статуя оказалась в моих руках. Тяжёлая, чёрт. Будто сделана из свинца, а не из камня. Не теряя ни секунды, отправил её в пространственное кольцо. Иголка тоже вернулась туда же.

Ноги не выдержали, и я рухнул на землю. Пыль взметнулась облаком, осела на мокром от пота лице. Каждый вдох отдавался болью в груди, будто там что-то сломалось. Но я жив, а главное — заполучил ещё одну статую, напичканную энергией.

Поднялась локальная тревога в офицерской части лагеря. Звучали команды, люди бегали, кто-то выкрикивал приказы. Тут же начали собирать рапорты от очевидцев, писарь записывал показания прямо на месте.

— На полковника Топорова напало… существо из света! — кричал один из молодых офицеров.

— Нет, это он сам! Превратился в тварь! — настаивал другой.

— Капитан Магинский был рядом, когда тело Топорова изменилось, — третий указывал на меня пальцем.

Я же просто лежал и, стиснув зубы, мычал. Процесс впитывания кожи не остановился. Чувствовал, как она проникает всё глубже, соединяясь с моими тканями, меняя их структуру.

Сейчас не было ни сил, ни желания оценивать, что произошло. Тело требовало отдыха, мозг отказывался работать. Только в одном я был уверен: операция прошла успешно. Рух мёртв, статуя у меня, заларак сыт до отвала.

Открыл глаза, когда надо мной нависли несколько полковников.

— Магинский, что тут было? — спросил один из них, сжимая в руке блокнот.

— Световое представление, — выдавил из себя сквозь боль.

Лица людей плыли от яркого света. В глазах до сих пор стояли круги от вспышки, в ушах звенело. Я уже на грани потери сознания, но держусь.

— Кто это был? — уточнил другой, наклоняясь ещё ниже.

— Я… я… не… — хотел пошутить, что не в курсе, но не смог даже закончить фразу.

А как мне по-другому справляться с адской болью? Юмор всегда помогает в таких ситуациях.

— Топоров? Это был полковник Топоров? — кто-то тряс меня за плечо, отчего по телу прошла новая волна боли.

— Да! — выдохнул, лишь бы отвязались. — Это он. Точнее, внутри него что-то было.

— Записывайте, — бросил мужик, который со мной разговаривал, повернувшись к писарю. — Поставь подпись.

Мне подсунули бумаги. Моими же руками их взяли и воткнули перьевую ручку. Я нацарапал что-то похожее на своё имя, даже не вчитываясь в текст. Какая, на хрен, разница, что там написано? Я жив, враг мёртв, трофей у меня.

Когда с формальностями было покончено, народ стал разбредаться, а я остался лежать. Вот же твари, хоть бы оттащили в сторону.

Небо надо мной казалось слишком ярким, несмотря на облака. Каждый луч солнца бил по глазам, как кинжал. Я продолжал ощущать, как моя кожа меняется. Процесс замедлился, но не прекратился. Жжение сменилось покалыванием, будто тысячи крошечных иголок впивались изнутри. Что бы это ни было, оно становилось частью меня.

Офицеры продолжали суетиться вокруг. Кто-то собирал останки погибших, кто-то наспех составлял отчёт, пользуясь планшетом прямо на коленях. Никому не было дела до меня.

Я прикрыл глаза, позволяя себе отдохнуть. В ушах всё ещё стоял звон, голова кружилась. Не жалел о случившемся. Всё прошло даже лучше, чем планировал.