Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

Мехмед подхватил довольную Хурру и усадил в седло перед собой. Они всю дорогу до крепости о чем-то переговаривались и хохотали, не замечая, что каждый миг их радости режет меня по живому.

— Твоя дочь не такая, как все люди, — тихо заметил Михась.

После жестокого наказания бывшей Верховной, проведя несколько дней без сознания, он очень изменился. Его ярко-рыжие волосы поблекли и обесцветились, превратившись в подобие седины, с легким оттенком старой ржавчины. В посеревших глазах застыло равнодушие и безразличие, а бледные истончившиеся губы он разжимал только для того, чтобы поесть. Болтун, который не мог молчать и пары мгновений, превратился в тяжелого молчуна. Он по-прежнему приглядывал за мной. Но его пристальное внимание больше не тяготило меня. Я знала, его верность Ягурде поблекла так же, как и волосы.

— Да, — кивнула я. И добавила, — она принцесса. Все принцессы особенные.

Михать отрицательно махнул головой, словно бы не соглашаясь с моими доводами, и ничего больше не сказал. Но я заметила, что его равнодушный и безразличный взгляд все чаще и чаще касается довольной парочки, которая то и дело закатывалась от смеха, привлекая внимание.

Мы тронулись с места, возобновив движение к крепости тем же порядком, что и раньше. Только теперь во главе отряда ехали Мехмед и Хурра, а Ильке пришлось отступить назад.

И Илька смотрела на брата, как взбешенный волк. То ли ревновала, то ли о чем-то догадывалась. Рабыня-амазонка, воспитанная на стыке двух культур, всегда была для меня слишком сложной и непонятной, но сейчас ее ненависть к Хурре казалась почти осязаемой.

Я хотела пришпорила лошадь, чтобы догнать ее, за время путешествия, наш изначальный порядок оставался прежним и Илька с Мехмедом по-прежнему ехали в голове отряда, а я в хвосте… Но сейчас я должна была как-то защитить свою дочь.

— Илька ничего не сделает твоей дочери, — Михась преградил мне путь, хотя после памятного разговора с Ягурдой, когда она пообещала отпустить меня после создания Цитадели, мне предоставили гораздо больше свободы, и я иногда могла поговорить с братом в реальном мире, а не только на изнанке.

Я попыталась обойти мага. Но Михась изловчился и подхватил мою лошадь под уздцы, останавливая мой порыв. Взглянул на меня полинявшими от пережитой боли глазами, и равнодушно усмехнулся.

— Илька ничего не сделает твоей дочери, — повторил он. — Не сможет…

И снова замолчал…

— Откуда ты знаешь? — вырвалось у меня.

— Знаю, — еле заметно кивнул маг, прикрывая глаза, выпустил повод моей лошади из рук и добавил, — я теперь много знаю… того, что не знал раньше…

Загадки? Опять загадки? Я открыла рот, чтобы спросить, что именно он знает, но Михась снова остановил меня:

— Загадки, да… Я расскажу позже… Когда придет время, — опять ответил он на невысказанный вопрос.

Но ведь маг не умел и не умеет читать мои мысли? Меня же защищает кольцо Древних Богов! С трудом удержала взгляд, который так и норовил метнуться к руке, сжимающей повод, чтобы проверить,на месте ли артефакт. Я чувствовала, что он на месте, но как Михась так легко понял о чем я думала?

— Я расскажу позже, — с нажимом повторил он, — когда придет время…

Я кивнула. А сама с ужасом перебирала все, о чем я размышляла после возвращения Михася в строй. И поняла, если бы маг докладывал об этом Ягурде, ни меня, ни брата уже не было бы в живых… Ну, или как вариант, мы оба ехали бы связанные, с кляпами во рту и под присмотром самой Ягурды, которая тщательно следила бы, чтобы два заговорщика не могли перемолвиться ни единым словом ни в реальности, ни на ее изнанке.

А значит этому новому Михасю можно было доверять. Пусть и с оглядкой.

Поэтому я придержала лошадь и поехала прежним курсом, старательно делая вид, что меня совсем ничего не беспокоит. Ни Илька, пылающая ненавистью к Хурре, ни Михась, внезапно приобретший непонятные знания и способности.

— Хотя, — вздохнул он, — я очень надеюсь, что время никогда не придет…

Я метнула на него недовольный взгляд. Лучше бы маг по-прежнему молчал и не подкидывал новых загадок. Мне бы со старыми разобраться…

Нам оставалось не меньше свечи пути, крепость уже занимала половину горизонта и поражала своими размерами. С каждым шагом семь башен будущей Цитадели поднимались все выше и выше. Казалось, вот-вот покажется край крепостного рва, но мы делали следующий шаг, и оказывалось, то, что мы принимали за основание, было всего лишь началом еще одного яруса. Если поначалу я считала крепость Мехмеда миниатюрой Высокого город Яснограда, то сейчас понимала: все наоборот. Высокий город — это копия, а не оригинал.

Когда из-за горизонта возник седьмой ярус, раздался громкий каркающий смех Ягурды, привлекший к себе внимание всех. Удивленные взгляды скрестились на бывшей Верховной. И только Хурра смотрела на нее с легкой усмешкой, как будто бы знала, в чем причина столь странного поведения.

Я не видела лица Ягурды, поскольку ехала она впереди, но даже ее спина выражала безумную радость. Как будто бы она увидела то, что давно не чаяла увидеть, встретила давно потерянного родственника или вернулась домой после долгой разлуки. Не успела поймать за хвост озарившую меня догадку, как Ягурда обернулась, пристально взглянула на меня и заявила:

— Все возвращается на круги своя, да, Елина? Смотри, — махнула она, указывая на стены крепости, — ты жила бы там, в центральной башне. Ее называют Домом Великой Матери…

— Аддии, — перебил ее Мехмед. И пояснил, — эта башня называется Дом Богини Аддии… Там сохранился древний храм. Но у нас не было той, которая могла бы вдохнуть в него жизнь…

Он невольно сжал руки на плечах Хурры, как будто бы давая понять, что теперь есть.

Я изо всех сил, вцепилась в поводья лошади, и впервые за время пути пожалела, что магия позволила нам обойтись без традиционных женских покрывал. Если бы мое лицо было скрыто от взоров спутников, я могла бы позволить себе не удерживать подобающую случаю маску, а дала бы волю чувствам.

Вот оно, значит, в чем дело! То, что Мехмед называл крепостью, на деле было Древним храмом Великой Матери. Тем самым храмом, в котором Ягурда, с самым длинным Списком Страданий, стала Верховной Жрицей Великой Матери. Тем самым храмом, который она считала своим домом и, кажется, уже не надеялась когда-нибудь увидеть целым и невредимым.

И почему я сразу, еще зимой, когда мы с Мехмедом решили обвести вокруг пальца бывшую Верховную жрицу, не поняла: легкость, с которой Ягурда согласилась так резко поменять направление с севера на юг, была очень подозрительной. Я должна была заподозрить, что тут есть какой-то подвох… Хотя, положа руку на сердце, такого исхода я не ожидала.

Мы думали, что ритуал будет проходить на нашей территории, но вместо этого привели бывшую Верховную туда, где она могла действовать в полную силу. И это был просто эпический провал… Правда, я прикусила губу и осторожно выдохнула, на наши будущие планы он особенно не влиял. Да, нам будет чуть сложнее. Но мы и раньше знали: победить в схватке с магами не так уж просто.

Седьмой ярус башен оказался последним. И, наконец-то, мы увидели крепостной ров, обрамлявший всю крепость по периметру, и крохотные на фоне высоченных стен ворота, и темные точки бойниц, густо усеявших стены… Неужели жрицам Великой Матери приходилось отбивать нападения? Очень странно.

Мне захотелось как следует потрясти бывшую Верховную, чтобы вытащить из нее все секреты. Вот только я знала, все бесполезно. Она никогда не признается в том, что ей невыгодно признавать.

В этот самый миг, из крохотных ворот крепости, занявшей половину горизонта выехала одинокая фигура всадника и во весь опор рванула к нам. Надо полагать, пропажу заметили, и Гирем, а я была почти уверена, что это он, рванул спасать дочь.

Глава 2

Не было печали… Новые проблемы наваливались на меня, как снежный ком. Всю дорогу я надеялась, что смогу сохранить втайне пребывание моих детей в крепости, но сбежавшая Хурра поставила крест на всех планах. Я не винила маленькую девочку в том, что она примчалась к маме, соскучившись после долгой разлуки. Я ведь знала, какая Хурра непоседливая, и могла догадаться, что дождаться моего приезда на месте ей будет очень сложно.