Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

— И кто это? — а вот теперь он не скрывал свои чувства, и я услышала едкую горечь в его словах. — И почему ты не с ним?

— Потому что, — выдохнула я и украдкой, сделав вид, что просто смахнула упавшую ресницу, вытерла набухшую в уголке глаза слезу. — Потому что я никогда не умела выбирать мужчин… Он маг… Правая рука Великого отца…

Гирем сочувственно присвистнул.

— Мне жаль, Ель… Я никогда не смирюсь, что ты не будешь со мной, но я хотел бы, чтобы ты была счастлива.

Я кивнула. Говорить не могла, к горлу подкатил ком из концентрированных слез, которые я сдерживала все это время. Но жалость в голосе Гирема словно пробила брешь в каменной плотине.

— Значит тебе все же удалось встретиться с Великим отцом? — перевел он разговор.

— Нет, — мотнула я головой, тщательно заделывая появившуюся в сердце щель, из которой сочилась боль. — Но мне удалось с ним поговорить. Только давай об этом позже, без свидетелей… Не сейчас…

— Звучит как приглашение на ночное свидание, — снова засиял пошлой улыбкой Гирем и, наклонившись ко мне и едва не падая с лошади, страстно прошептал, — я обязательно приду, Елька.

— Угу, — буркнула я, — только не рассчитывай на что-то большее, кроме разговора.

— Ну, с чего-то же надо начинать, — подмигнул он мне.

Я покосилась на него и ничего не сказала…

— Кстати, в замке живет еще кое-кто из твоих старых знакомых, — внезапно и совсем другим тоном добавил он. Я вопросительно взглянула на него. Кто бы это мог быть? — Твой бывший… Адрей с семьей.

Кстати⁈ Мне захотелось выругаться. Это совсем не кстати!

— А он что здесь делает? — буркнула я, чувствуя досаду. Не потому что у меня было хоть что-то к Адрею, а потому что я не знала, как посмотреть ему в глаза. Он ведь предупреждал меня, что Кинжал Жизни нужно передать Илайе, иначе весь мир ждет большая беда. А я отмахнулась от его предупреждения, и теперь все мы расхлебываем последствия моего недоверия Адрею.

— У него что-то не заладилось на прежнем месте. И он приехал сюда, — Гирем внимательно следил за мной. И сразу же понял, что что-то не так. Все же ночной король был тем человеком, который легко считывал мои эмоции, как бы тщательно я их не прятала. Он нахмурился. — У тебя что-то осталось к нему?

— К кому? К Адрею⁈ — колючая ревность в голосе Гирема позабавила. Я усмехнулась, — если только ненависть. Ты же помнишь, какой я была в Беломорье… Думаешь, после такого у меня может быть к нему что-то хорошее?

— Вот ненависти в тебе я как раз не чувствую, — покачал он головой. — говори, Елька. А то придется Адрею еще раз полгода провести в постели, залечивая раны.

Я ошеломленно взглянула на Гирема… Неужели тогда он отомстил Адрею? И почему я узнала об этом только сейчас?

— Ну, не мог же я просто забыть, что он причинил боль той, которую я люблю? — невесело усмехнулся Гирем.

Я сглотнула… А мне казалось, что я знаю ночного короля, как облупленного. Но он в очередной раз смог поразить меня.

— Я, — запнулась, — я расскажу тебе вечером… Про Адрея…

— Ну, уж нет, — Гирем рассмеялся, — только не вечером. Говорить во время романтического свидания о бывших дурной тон, Елька. Лучше ты мне расскажи сейчас, — его требовательный голос и настойчивый взгляд никак не вязался с широкой улыбкой.

— Не будет у нас с тобой никакого романтического свидания, — с досадой цыкнула я. Но тем не менее пояснила причины своей неприязни к Адрею. — Он кое о чем предупреждал меня, но я слишком сильно не верила ему и отмахнулась от его слов. Но, оказалось, что он был прав. И я теперь не хочу слышать укоры с его стороны. Мол, если бы я не была так зациклена на своих обидах, — тут я споткнулась об свои же слова… В голове сразу всплыл пресловутый Список Страданий Ягурды. — то многих проблем удалось бы избежать.

Я все же не сдержалась и выругалась. И я считала себя лучше Ягурды? Мне и записывать свои обиды было не нужно, я и так старательно и запоминала и копила, не замечая, как сильно они отравляют мне жизнь. Но как научиться прощать? Как научиться забывать ту боль, которую причинили тебе люди? Как можно забыть, как Адрей выбросил меня у портового кабака, избитую и больную, надеясь, что я умру в мучениях и страданиях? Как это можно простить⁈

— Ель, — тихий голос Гирема отвлек меня от горестных мыслей, — мне кажется, что проблема не в Адрее… Проблема в тебе… Ты должна простить себя за те ошибки, которые совершила в прошлом, совершаешь сейчас и совершишь в будущем. Мы не Боги, и мы не идеальны. Надо позволить себе ошибаться, Ель. И себе, и другим…

И ему снова, каким-то невероятным образом, удалось угадать мои мысли, понять меня, пожалуй, лучше, чем я могла понять сама себя. Да, Гирем был прав… Дело не в Адрее, дело во мне. В старом мире, из которого прибыла половина моей души, говорили: не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Не можешь изменить мир, измени себя.

Я не могу изменить людей, не могу изменить законы природы, не могу изменить Богов. Но я могу изменить себя.

Научиться прощать… Нет, я и раньше пыталась это сделать, но каждый раз имела в виду, какие-то конкретные проступки. Свои или чужие. Но сейчас я поняла, прощать надо глобально. Сразу всех и сразу за все… Не выделяя ни отдельные поступки, ни отдельных людей.

Просто взять и простить. Всех и за все…

Научиться доверять… Доверять всем. Даже тем, кто еще вчера обидел тебя, но сегодня раскаялся.

Иначе мой Список Страданий будет расти. А я с каждым днем все больше и большое буду похожа на несчастную Ягурду, у которой в этой жизни нет ничего кроме обид. И даже сейчас,получив молодое тело, она не может жить полной жизнью и жаждет отомстить тем, кого уже давно нет на свете.

Хорошего в людях гораздо больше, чем плохого. Именно такими, хорошими, нас создали Боги. И каждый из нас хочет быть хорошим, даже если не знает с чего начать. Но иногда запутывается так сильно, что уже не может выбраться. И тогда милосерднее оборвать нить его жизни и отправить в самое начало, чтобы у души появился еще один шанс…

Так когда-то Великая мать поступила с насильниками Катрилы. Из милосердия, любви и всепрощения. Боги всегда так поступают, когда люди…

— Елька, ты чего задумалась? — перебил меня Гирем.

Я вздрогнула и уставилась на него… Кажется, я только что поняла, что-то такое… Большое… И очень важное. Но Гирем перебил, и теперь я никак не могла вспомнить, о чем была моя мысль.

Глава 3

На площади перед воротами крепости нас встречали. Вернее меня. Мои дочери и внуки: Анни с сыном — наследником императора Абрегории, Катрила с сыновьями и маленькой дочуркой, которую она решила не прятать в закрытых покоях, как это принято в империи, и моя малышка-Виктория… Хотя глядя на не по годам серьезную девочку, которая смотрела на всех с легким снисхождением, сложно было представить, что ей едва исполнилось четыре… Наследство Великой Матери заставило ее повзрослеть гораздо раньше срока.

— Мама, — первой ко мне кинулась Анни. Артор, сидевший на ее руках, смотрел на меня с удивлением, он был слишком мал, когда я уехала, совсем меня не помнил и невольно отпрянул, когда я обняла дочь. Выражение лица моего маленького внука покоробило, мальчишка считал меня совсем чужой.

— Анни, — выдохнула я жарко. Вскипевшие слезы опалили душу изнутри, заставляя меня сжимать своего ребенка…

— Мама, — Виктория потянула за подол, заставляя оторваться от Ани, наклониться и подхватить ее на руки. Глядя на меня серьезными глазами, младшенькая сообщила, — я соскучилась…

— Я тоже, — всхлипнула я, целуя ее куда придется. Из-за слез я ничего не видела. — Я тоже, милые мои… Катрила, дай я тебя обниму…

— Мама, — выдохнула моя приемная дочь и с рыданиями кинулась на шею.

— Тише, милая, тише, — всхлипывала я, поглаживая ее по спине…

— Мам, — Анни тоже плакала, — ее мужа… обвинили в измене и убили… Теперь Катрила вдова…

Я сжала в объятиях мою дочь еще сильнее. Теперь понятно, почему всегда сдержанная и крепко стоящая на ногах старшенькая так напугана.