Мстислав Дерзкий часть 1 (СИ) - Машуков Тимур

В шестнадцать я был назначен десятником малой дружины, а в восемнадцать принят во Внутренний круг волхвов. В двадцать, добыв еще два воплощения-образа — земляного медведя и водной змеи — я стал сотником, под началом которого собрались самые смелые, хитрые и умелые воины и маги. На нас были разведка, диверсии — кроме немертвых, у нас хватало врагов и по эту сторону, те же саксы, например, или германцы. Да и из Дикого поля на наши земли часто наведывалась орда кочевников.

На все это у нас был один ответ — пламя в морду и меч по шее. Они приходили грабить, убивать и насиловать — мы отвечали тем же. Кровь обильно лилась с обеих сторон, впитываясь в жадную землю. А река уносила тела тех, кому не повезло. Рыбкам тоже ведь есть что-то надо.

Сильный? Да, я стал сильным, даже очень. Получи я четвертый образ, и сразу стал бы тысячником. И его я надеялся выбить в этом походе. Амбиции — наше все, а я был… Ну, хоть и чуточку, но тщеславен.

Ну как же — проехать по городу в сияющей кольчуге под пламенными взорами восхищённых девок. Для молодого парня это ли не главное признание его заслуг? Впрочем, женской лаской я и так не был обижен, а вот любви не было. Не встретил я пока ту единственную, ради которой и сердце бьется чаще, и горы хочется свернуть. Отец уж не раз намекал, да что там — прямым словом и кулаком тяжелым говорил, что ему нужны внуки. Даже в драку как-то раз наш спор перерос. Грозился женить насильно. Вот как вернемся с похода, так, мол, и сразу… Ага, как же! Посмотрим еще кто кого. Мое право на свободу и на выбор будущей жены я отстаивал люто, не позволяя никому в это лезть. А тем более ему, что свою-то личную жизнь никак наладить не мог, предпочитая законной жене дворовых девок…

Я посмотрел в сторону и увидел, как Лихослав сделал украдкой оберегающий круг Сварога. Поймал мой взгляд и испуганно втянул голову в плечи. А все потому, что всем известно — я ненавижу богов, этих тварей, предавших детей своих.

Как? Я об этом не сказал? Простите, моя ошибка. Да, боги у нас существуют — вполне себе реальные. Издревле они надували важно щеки, требовали жертвоприношений и поклонений. Их храмы и капища никогда не пустовали. Им молились, им верили, в них искали поддержки. Но когда пришло время ответить на надежды людей, они их предали, выпустив в наш мир тварей мертвого царства.

Началось все с того, что Сварог что-то не поделил с Чернобогом и пошел на него войной. Или было наоборот — там все покрыто тайной. Светлые боги пошли против темных — битва была страшной, и темные пали. Мудрые Видящие говорят, что Сварог разрубил тело Владыки Нави на множество частей, а после сжег их, развеяв пепел над морем Мертвых.

Но не учли Светлые боги, что, сотворив такое, нарушили скрепы они, что разделяли мир мертвых и живых. И полезло оттуда через прорывы в реальности жуткое войско, которым командовал Кощей — немертвое воплощение Чернобога. Его проекция в мире Нави. Но не мир живых был им нужен, а сама Правь — где можно было оживить Чернобога, царство богов, куда путь для них лежал через Явь, мир людей, который надо было им захватить. А после стоило лишь одному из мира мертвых ступить на землю Прави, как была бы она уничтожена, и бог мертвых возродился бы, став единственным божеством Земли. Испугались боги и закрылись в мире своем, бросив живых на растерзание мертвым. И были прокляты они людьми и уничтожены храмы их и капища, преданы забвению имена и вера в них. Но иногда, вон, вылезало по старой памяти…

В те времена магия людей была слаба — мы жили в мире и гармонии с природой, относясь с почтением ко всему живому. Но пришли мертвые, и все изменилось. Забыты были долгие обряды, воззвания к хранителям мира, разговоры с духами. Теперь все было направлено на рост силы, на страшную по своей силе магию, на разрушение и смерть.

Очерствели люди душой и сердцем, с недоверием смотрели на чужаков. И так уж получилось, что именно у нас, в княжестве Новогородском, что было центром Руси, открывалось больше всего путей из царства мертвых. И именно нашему народу пришлось учиться противостоять этому быстрей всех, дабы выжить.

Наши соседи, решив, что все равно мы обречены, старались урвать все, что можно. Угоняли людей, устраивая набеги, грабили наши торговые суда и караваны купцов. Мы отвечали максимально жестко, но Русь большая, а силы наши таяли. И вот теперь мы решили разом со всем покончить.

Научились мы чувствовать места, где скоро произойдет разрыв — слышали, как трещит ткань реальности. И чем больше он был, тем сильней шел треск. И вот такой уже вскорости должен был открыться близ крупного города Путивля, на поле Свенельдовом, названном так в честь первого витязя-волхва, что сумел в одиночку закрыть разрыв и научивший других, как это делать.

Огромное войско — почти сто тысяч человек, воинов, и магов, — собиралось там, дабы остановить прорыв. А мы… Мы будем рядом, и как только первые твари покажутся, нырнем в отнорок — я могу такой открыть как раз туда, откуда они придут. Рядом с разрывом это возможно. А дальше… Ну, как повезет. Мало мы знали о мире мертвых, хоть и хаживали туда постоянно. Изменчив он, непостоянен. Нет там привычных нам троп и дорог. Не поставить пост, не построить дом — в царстве мертвых не место живому. Можно было там провести день и даже неделю. Но если больше — выпьет тебя Навь, сделав либо духом бестелесным, либо тварью, разума лишенной. Да и духи — это в царстве мертвых они бестелесные, а вот попадая в мир живых, они обретали плоть, превращаясь в разных гадов — личей, мертвяков, вампиров и прочую нечисть. То есть, если при жизни ты был упырем, то и после смерти будешь кровь живых пить…

Штатный переход — сотню раз уже так делали. Битва началась, а мы потихоньку, по одному просочились сквозь сечу к месту сбора чуть в стороне. Обломок горы, усеянной мертвым лишайником, который цеплялся за одежду, надежно скрыл нас, и мы хорошо видели войско мертвых, что прорывалось в мир живых. Хотелось, конечно, врезать по нему, но у нас были иные задачи.

Калинов мост — и привратник, Змей Горыныч. С ним обошлись просто — пока он шипел, обалдев от нашей наглости, я принял образ водяной змеи и незаметно проскользнул меж его лап, ужалив его прямо в брюхо. А яд у меня сильный, лучшими алхимиками выведенный, да в зубы залитый. Нет, так-то Змей тварь сильная, но тут он замер на долю секунды, а мне того и хватило.

Свист мечей: Свет более длинный, тонкий, способный пробить самую прочную шкуру, и Тьма — короткий, но более тяжелый, с легкостью проламывающий защиту. Они давно уже стали частью меня, когда искупались в крови Карачуна и получили привязку к моей душе. Сложный это был ритуал, да рисковый. Но он того стоил. Ну да не суть.

В общем, три головы Горыныча расстались с телом, а там уже мы всей толпой порубили его тушу и скинули в реку Смородину. Да, он потом возродится, конечно, потому как тут он бессмертен, но это будет потом. К тому же мы его уже не первый раз так били, и опыт имелся. А вот он, возрождаясь, обо всем забывал, поэтому и попадался каждый раз на один и тот же прием.

Избушку бабы Яги вместе с тварью, живущей в ней, мы спалили походя, чтоб раньше времени Навь не взбаламутила, а там и дворец Кощея показался.

Сам-то он вылезти из него не мог, на троне сидел. Встанет с него, и все — сдохнет окончательной смертью. Но вот войсками управлять — это запросто. Ну, и охраняли его такие ужасы, что страх поневоле заставлял ноги бежать в обратную сторону. Но не нас — дух наш был силен, а страха мы не ведали.

Как мы незамеченными пробрались в его покои, где и находился управляющий кристалл, даже не спрашивайте — долго, муторно, шарахаясь от каждой тени и тщательно гася все жизненные процессы, чтоб не почуяли. Вот только не учли мы, что нас давно обнаружили и ждали.

Добрались мы до зала, вот перед нами Кощей на троне, кристалл в центре, возле которого стоит Четырехлистник и с жадностью смотрит на нас. За остальных тварей я молчу — тут ими все оказалось забито.

— Братья, видать, помирать время пришло, — повел я плечами. — Разрушьте кристалл, а эту тварь я возьму на себя. Не поминайте лихом.