Ночной палач - Астер Алекс

Дикая задумалась, не похож ли сам Грим на этот кулон: такой же настойчивый, не желающий ее отпускать. Готов ли он карать и резать, лишь бы заполучить ее?

— Я должна тебе кое-что рассказать.

Айсла размышляла, не сохранить ли все в тайне. Если бы дело касалось ее одной, то умолчала бы, наверное. Она сняла проклятия. Она заслуживала передышку подольше. Синяки, порезы, которые она заработала на турнире, уже зажили, но некоторые раны были невидимы глазу и зарастали куда медленнее, чем поврежденная кожа и сломанные кости.

— В Зеркальном дворце… мне открылось видение.

Оро нахмурился.

— Что ты видела?

— Смерть. Он…

Девушка поймала себя на ощущении, что не хочет произносить это имя вслух, будто оно способно вызывать его из теней, воплотить не только в ее сознании, но и здесь.

— Он был окружен тьмой. Повсюду лежали мертвецы. Ко мне тянулись тени… — Айсла вздрогнула. — Похоже… на войну.

Похоже на конец света.

По комнате пронесся хлесткий жар — единственное свидетельство гнева Оро. Безупречно гладкое лицо осталось бесстрастным.

— Он не остановится, пока не заполучит тебя.

Айсла покачала головой.

— Я выбрала тебя… Он думает, что я его предала. Может, я вообще ему больше не нужна.

Оро, кажется, не поверил. Айсла закрыла глаза.

— Даже если так, думаешь, ради меня он развязал бы целую войну? Послал бы на бойню собственный народ?

— Думаю, именно так он и поступил бы. — Оро устремил взгляд вдаль, будто погруженный в мысли. — Айсла, тебе нужно начать тренировки, и не только ради хранилища.

Тренировки. Звучит как слишком большое усилие, решила девушка, для той, кому приходится каждый день уговаривать себя банально выйти из комнаты. А ведь Айсла никогда не была такой. Тренировки вбиты в нее как драгоценные камни в эфес клинка. Они — часть ее сущности.

А сейчас Айсла просто устала, и гораздо больше морально, чем физически. Ей хотелось лишь немного времени, чтобы прийти в себя. Но почему даже мысль об этом заставляет ее чувствовать себя самой эгоистичной на всем Лайтларке?

К счастью, у девушки нашлось и другое оправдание, помимо нежелания:

— Ты же знаешь, что я не могу.

Оро, король и последний из предков, владел каждой из оставшихся на Лайтларке сил — небесной, стелларианской, лунианской и солярианской. Считалось, что обладатели больше одной силы могут появляться на свет лишь в его роду. А по словам Авроры, которую Айсла когда-то считала своей лучшей подругой, Селестой, ее силы дикой и сумрачной переплетены таким образом, что стали практически бесполезны, пока их не высвободит сумрачная половина.

— Мои способности…

— У меня есть план.

Ну разумеется. Айсла упрямо сцепила зубы.

— Нет времени тренироваться. Я должна вернуться к диким.

— Ты нужна им на пике сил.

И что он так уперся в эти тренировки? И почему, в самом деле, она так противится?

— Это помеха делу, — попыталась съехать Айсла. — Научусь позже. Когда о них позабочусь. Когда мы разберемся с угрозой от сумрачных, если мое видение на что-то намекает.

— Теперь ты владеешь силой правителей стелларианцев, Айсла, — мягко произнес Оро.

Убивая Аврору, Айсла использовала древнюю реликвию, Создатель уз, чтобы украсть всю силу стелларианки. И эта лазейка помогла исполнить часть пророчества, которая гласила, что проклятия снимет в том числе смерть правителя. А его сила одновременно являлась жизненной силой его народа. Если бы Айсла не увела способность Авроры, вместе с ней погибли бы все стелларианцы.

Теперь на плечи дикой легла ответственность за два народа, а ведь ей не хватало умения править даже одним.

— Твои дикая и сумрачная силы все это время, вероятно, спят, непробужденные, — продолжил Оро, — но стелларианская не станет. Слишком велики способности. Если ты не обуздаешь их сейчас, они подавят тебя.

Ну, это вряд ли. За последнюю пару дней Айсла мимоходом пыталась использовать стелларианскую силу. Сдвинуть перо. Запустить вспышку силы с балкона. И ничего. Впору было усомниться, что Создатель уз вообще сработал, но стелларианцы все-таки остались живы.

— Айсла, — позвал Оро, и нежность, с которой он произнес ее имя, притупила гнев и боль, самую малость.

— Да?

Оро сделал шаг, еще один, и дикую окутало его тепло, хотя сам он все еще был дальше, чем ей хотелось бы.

Он окинул ее взглядом, стоя у изножья кровати.

— Пообещай, что начнешь со мной тренироваться. Без шуток.

— Ладно, — быстро выпалила Айсла просто потому, что именно это Оро и хотел услышать. Просто потому, что сейчас она сделала бы что угодно, лишь бы перестать думать о Столетнем турнире и случившемся. — Я начну с тобой тренироваться. Без шуток.

— Потрясающее воодушевление, — проговорил король ровным тоном.

— Я воодушевлена, — процедила Айсла сквозь зубы.

Взгляд Оро стал цепким.

— Ты же помнишь, что я чую ложь?

Разумеется. Таков его дар, особенное умение, что передавалось правителям в роду. Какая насмешка судьбы, какая ирония: тот, кто способен распознать неправду, полюбил лгунью.

Вместо того чтобы вперить в Оро свирепый взгляд, Айсла вдруг заинтересовалась. Все-таки любопытство — лучший способ развлечься. «Разве вся жизнь, — подумала дикая, — не череда болезненных мгновений, связанных воедино развлечениями?»

— А каково это? — спросила Айсла, усаживаясь на постели чуть повыше.

Тонкий рукав платья соскользнул с плеча. Оро проследил за тканью взглядом.

— Каково что? — уточнил король, наблюдая за обнажившейся кожей.

В груди гулко забилось. Айсла нечасто замечала, как Оро на нее смотрит. Пока Аврора не заявила, что король влюблен в дикую, она даже не предполагала, что вообще ему нравится.

Ее голая нога медленно скользнула по кровати, пальцы коснулись пола. Платье задралось до середины бедра, и Айслу обожгло жарким взглядом. Она повторила маневр второй ногой.

Оро оглядел дикую сверху донизу, и вдруг хранилище оказалось позабыто. Ее несостоятельность — позабыта. Предательства? Туда же, в топку.

Отчасти Айсла гадала, не для того ли Оро смотрит, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке, но нет, нет, куда приятнее было верить, что причины совсем иные.

— Когда тебе кто-то лжет, что ты чувствуешь?

Дикая плавно ступила к нему, босая. Спина ныла после жесткого приземления, голова раскалывалась, а рану только недавно залечил эликсир диких, но Айсла не обращала на все это никакого внимания.

Когда она встала перед Оро, он остался абсолютно неподвижен.

— Это больно? — Айсла склонила голову набок. — Тебя хоть что-то вообще задевает?

Взгляд, которым король ее одарил, давал ясно понять, что на второй вопрос он не ответит. Так что Айсла решила вновь попытать счастья с первым:

— Так это больно, когда лгут?

Оро был так высок, что ему пришлось наклонить голову, чтобы посмотреть дикой прямо в глаза. Он протянул руку, провел большим пальцем по изгибам ее короны.

— Смотря кто лжет.

Вина вонзилась в грудь острыми клыками. Мысль, что ее ложь причиняла ему боль, необъяснимым образом ранила и саму Айслу.

Не это ли значит кого-то любить?

Она врала ему на протяжении всего Столетнего турнира, а Оро ей — ни разу. Теперь она знала это наверняка. Он был единственным во всем мире, кому она доверяла, хотя понимала, что доверять кому-то после случившегося архиглупо.

Так это — любовь?

Айсла положила руку Оро на грудь и ощутила, как он напрягся. Он излучал такое ласковое тепло, что хотелось коснуться его обнаженной кожи. Король не шевелился, пока Айсла по капельке подбиралась ближе… и ближе.

Они почти не обсуждали свою связь, неоспоримую нить. Оро не давил. Айсла не торопила события. Не желала бросаться в омут с головой, как получилось с Гримом.

Но сейчас ей хотелось с ним слиться.

Она приподнялась на цыпочки, чтобы наконец добраться до его губ, но, сколько ни тянула шею, ничего не выходило.