Южная пустошь. Книга 4 - Цветкова Алёна

– Маги, – прохрипела я, глотая слезы, вставшие комом в горле. Зелейна рыдала, а я не могла плакать. Горло сдавило, и слезы как будто бы не могли подняться выше, – это сделали они… Мы вытащим тебя, Орег! – прохрипела я…

– Нет, – прикрыл он глаза, – это бесполезно, Ель… Я уже не жилец…

– У нас есть маги, которые перешли на нашу сторону. Ими командует Жерен…

– Значит Волчара жив? – Орег улыбнулся. Я кивнула. – Елька, скажи ему, что эти твари убили мою Олену… Он знает, что делать…

Олена – жена Орега. Когда-то давно, когда они были еще не женаты и очень молоды, банда молодых и дерзких пыталась перехватить власть в Нижнем городе. Им это даже удалось, ненадолго. В качестве мести людям низвергнутого ими ночного короля, молодые и дерзкие устроили несколько показательных расправ. Самого Орега они достать не смогли, и ударили исподтишка, заявившись «в гости» к несчастной Олене всей толпой. Она едва выжила…

Орег не бросил любимую. Женился. А потом нашел и с особой жестокостью отомстил за содеянное каждому, кто присутствовал в доме Олены в ту жуткую ночь. Именно после этого из секретаря Жерена, занимавшегося в основном бумажной работой, он и стал правой рукой Волчары, получив в криминальных кругах прозвище Зверь и всеобщее уважение.

– Я скажу, – прохрипела я, – но тебя мы все равно вытащим, Орег…

– Нет, – мотнул головой мой друг и внезапно улыбнулся. Широко и радостно. – Теперь уже все, Ель… Олена ждет меня. Я ждал только того, кто сможет отомстить за нее… Теперь все, – прошептал он, закрыл глаза и перестал дышать.

– Орег, – позвала я его, все еще не веря, что это конец. – Орег!

Аррам стоявший позади меня шагнул вперед и приложил пальцы к шее Орега.

– Все, ваше величество, – произнес он глухо, – он умер.

Эти слова прорвали плотину, и слезы, стоявшие в горле, хлынули наружу. Но плакать мне было нельзя. Я знала, если дам слабину, то больше не поднимусь. Не встану и не смогу идти вперед. Смерть Орега, и то как он ждал, чтобы снова, еще раз, наказать тех, кто посмел тронуть его любимую, что-то надломила во мне. Мне нестерпимо захотелось вернуться домой, в Южную пустошь. Сходить на могилу Дишлана и еще раз рассказать, как мне плохо одной, без него… Ведь нет ничего важнее, чем быть рядом с тем, кого любишь.

Но я должна была сделать так, чтобы магия больше не могла никому навредить. Я должна отомстить… За Орега… За его Олену… За семью барона Дэрота… За всех.

– Аррам, отправь кого-нибудь к Жерену. Пусть передадут ему слова Орега, – хрипло приказала я м обвела всех взглядом. Из-за слез, которые лились сами, все вокруг расплывалось, и я ничего не видела. – Остальные продолжают путь…

– Мы можем подождать… Пока Жерен не придет с магами и не достанет…

– Нет, Амил, – покачала я головой. – Орег никогда не стал бы нас задерживать. Мы должны идти. Но клянусь всем Богам, – прошептала я едва слышно, – я сделаю все, чтобы Великий отец сдох, как последняя тварь, муками и болью ответив за свои злодеяния.

Грохот грома оповестил всех, что моя клятва принята.

– Ваше величество, это было неразумно, – вздохнул Аррам, напомнив мне герцога Форента.

– А мне плевать! – мой голос звенел от злости, которую я испытывала прямо сейчас к главе Монтийской епархии. Я даже Третьего советника никогда не ненавидела так сильно, как сейчас Великого отца.

Мы вышли за пределы разрушенного Яснограда на рассвете. Если кто-то и рассчитывал отдохнуть, то ничего не сказал. Все молча сели на коней и рванули по восточному тракту, направляясь в сторону границы с Аддией. Мы не спали больше суток, но ни усталости, ни голода я не чувствовала.

Я скакала во главе нашего маленького отряда, подгоняя коня, и видела пред собой только умирающего Орега и бесконечные ровные ряды тел на лужайке перед домом Алиса. Я слышала только плач и крики людей, умирающих под огромными камнями, как мой друг, и его просьбу о мести. Я чувствовала только холод от прощального прикосновение к щеке Орега, и объятия маленького Эдоарда, рыдающего у меня руках.

Не знаю, как, но я доберусь до Великого отца и убью эту сволочь, решившую, что магия делает его всесильным. Что жизни других ничто, если они мешают его цели. Что захватить весь мир – хорошая идея. А потом достану всех, кто принимал участие в уничтожении Яснограда и других городов. И эти мерзавцы разделят участь своего правителя.

В полдень меня догнал Аррам:

– Ваше величество, – отвлек он меня от мыслей, идущих по кругу, – наши люди устали. Им нужен отдых. И вам тоже… Иначе мы долго не протянем.

Умрем так и не отомстив. Эта фраза осталась не произнесенной, но я ее услышала.

Наемник знал, что может меня остановить. Он выбрал именно те слова, которые дошли до моего сознания. Я резко дернула поводья, останавливая коня на полном скаку. Я не стала выбирать место для отдыха, сейчас мне было все равно.

– Аррам прав, нам надо отдохнуть, – сказала я. – Через четыре свечи отправляемся дальше.

Никто не возражал. Все спешились, наскоро перекусили хлебом, мясом и сыром, запив все холодной водой из фляжек и заснули прямо там, где сидели.

Только я не могла спать. Слезы давно высохли, глаза резало от сухости, а вода никак не утоляла жажду. Я лежала на теплой земле, смотрела в небо, на котором сияло солнце… Точно такое же, как вчера и в любой другой день… И осознала одну простую истину: ему нет дела до нас и наших страданий. Ни ему, ни Луне – покровительнице амазонок. Они слишком далеки от нас. Дальше, чем Боги.

Глава 2

Мы гнали, не жалея себя и не щадя коней, которых поменяли в первом же постоялом дворе. Мне пришлось воспользоваться титулом, иначе владелец трактира отказался забирать наш лошадиный сброд в обмен на чистокровных жеребцов королевского резерва, доступ к которому имели только сами королевские особы или гонцы его королевского величества.

Первые дни мы все уставали так сильно, что на привалах падали с лошадей и засыпали буквально на лету. Даже Амил, Аррам и его наемники, привыкшие проводить в седле достаточно много времени, чувствовали дискомфорт от постоянного напряжения мышц. А мы с Зелейной и вовсе ходили враскоряку. К счастью, у Зелейны была особая мазь, которая практически мгновенно снимала боль в натруженных мышцах и заживляла повреждения кожи. Зачем им в гареме подобное зелье я не спрашивала, потому что не хотела слышать ответ.

Обычно дорога от Яснограда до границ Аддийского султаната занимает около месяца, если ехать обозом и около десяти дней у самого быстрого гонца, способного скакать верхом сутками напролет. Мы потратили на дорогу две седьмицы.

Чем ближе мы подъезжали к Аддии, тем яснее становилось, что наших соседей тоже все не так гладко. Дорога, связывающая наши страны, всегда была оживленной. Тянулись в обе стороны купеческие обозы, похожие на толстые гусеницы. Крестьянские телеги из приграничных сел и аулов, груженые выделанными шкурами, мукой, сыром, репой и всем прочим, сновали туда-сюда. По обе стороны границы почему-то считалось, что у соседей все это можно продать дороже, чем у себя. И даже ремесленники из близлежащих городов думали точно так же, и везли свои изделия в другую страну.

Но сейчас в плотном потоке ведущем из Аддии нам все чаще попадались беженцы-переселенцы. Они сильно отличались от остальных хмурыми выражением лица и потухшим взглядом. И наличием женщин, закутанных в покрывала, и прикованных длинными цепочками к телегам.

Амил поначалу кидался к каждому, чтобы узнать причину, по которой беглец решил покинуть родные земли. А потом перестал… Все говорили одно и то же: баи, владеющие землями, потеряли всякий стыд, забыли про законы отцов и творят на своих территориях все, что хотят. А султан спускал им все с рук, желая только одного – верности и преданности Великому отцу, которого сам султан почитал как Бога.

Зелейна, не привыкшая скрывать эмоции каждый раз менялась с лица и бледнела от страха, переживая за жизнь Мехмеда, бывшего наследника султана, а потом тихо плакала, сжимая в руках амулет, который говорил ей, что ее сын пока жив. А иногда срывалась и требовала у Амила немедленно ехать в спасать брата. Но Амил каждый раз находил нужные слова, чтобы успокоить мать.