Молот Солнца: Камень Нируби (СИ) - Смит Дейлор

Томми помнил, но поморщился.

— Что-то не нравится мне Рыжий Юл… — сказал он. — Если попросить у него девчонок, то его самого приглашать придется, и тогда праздник превратится в попойку. А я этого не люблю… — Томми покачал головой.

Пагги понимающе покивал.

— Верно говоришь, так все и будет. Но без девчонок как-то… — Пагги наморщил нос и помотал головой. — Парни тебя не пойму, Томми! Ох, не поймут… Ладно, Том, что-нибудь придумаем. А сейчас пошли на площадь, там уже народ собирается, тебя чествовать готовится. Новый «левый фланговый» вступает в строй — это вам не шутки!

И они отправились на площадь перед главным корпусом гвардейской школы, где и в самом деле уже было полным-полно народа. Завидев Томми, однокурсники приветствовали его толчком плеча, курсанты помладше смотрели на него с некоторой завистью, а кое-кто даже с восхищением. Кто-то шептал: «Повезло Тому!» А кто-то ему отвечал: «Да ему всегда везет…»

А Томикрион Вектор стоял в переднем ряду в вольной стойке, как и вся школа, впрочем, и только когда руководство вышло на трибуну, а директус Порси Войт вскинул руку, то послышалось дружное «грум!» — это сапоги топнули по булыжнику. Почти полтысячи курсантов вытянулись в струнку. Спина прямая, подбородок вскинут, кулаки прижаты к крепким задам.

— Приветствую вас, курсанты! — рявкнул директус Войт, да так, что эхо прокатилось над площадью. Это ж надо такую глотку-то иметь. Тренированная…

— Чистого! Неба! Господин! Директус! — отрывисто рявкнули в ответ полтысячи молодых глоток.

— Кто вы⁈ — и снова эхо.

— Курсанты!

— Кем станет каждый из вас⁈

— Гвардейцем! Истинного! Рекса!

На этом с приветствием было покончено, и далее директус Войт завел обычную в таких случаях речь о почетной службе в рядах воздушной когорты, о священном долге защищать Небесные Города и Спящий Мир под ними от яростных нападений неприятеля, будь то горцы, ушаны или «зеленухи». И не важно о каком именно враге идет речь сейчас — важно чтобы ни одни из них в дальнейшем ни шагу не смог сделать по священной земле Спящего Мира или нанести какой-то урон Небесным Городам.

Все эти слова директуса Войта были привычны, и каждый знал их почти наизусть. Да и сложно не знать наизусть то, что на протяжении многих лет ежедневно и старательно закладывают тебе не просто в уши — прямо в душу, чтобы слова эти стали частью тебя самого. Плох тот солдат, который не знает во имя чего он рискует своей шкурой…

А потом директус Войт громко назвал его имя:

— Курсант Томикрион Вектор, выйти из строя!

И Томми, уже готовый к этом, сделал двадцать шагов вперед и вытянулся перед трибуной. Оставались считанные мгновения до того момента, как он перестанет быть курсантом и на полном основании сможет называться гвардейцем Истинного Рекса, левым фланговым шестого контуберния его воздушной когорты.

Директус Войт сошел с трибуны. Знаменосец проследовал следом за ним, и оба они остановились прямо перед Томми.

— Преклони колено, Томикрион Вектор!

Томми немедленно опустился на одно колено. Директус Войт положил гвардейские нашивки и эмблему левого флангового ему на правое плечо, прижал их рукой и громко сказал:

— Томикрион Вектор! Клянешься ли ты без страха и сомнения служить Дикрусу Второму и последнему, Истинному Рексу, скрытому за тьмой веков, пока жизнь твоя не прервется по воле любого из богов?

— Клянусь! — коротко и громко ответил Томми.

Всё. Он сказал это. И вместе с этим прежний этап его жизни закончился, и это слово: «клянусь» поставило на нем заключительную точку. Началась новая эпоха — эпоха небесной гвардии…

— Тогда поднимитесь с колена, гвардеец Вектор, отныне мы с вами равны!

Что-то в голосе директуса Войта изменилось в этот момент. Если прежде он обращался только к курсантам, то в эту минуту его собеседником стал настоящий гвардеец, каким был и сам директус Порси Войт до того, как получил ранение в бою и был отправлен дослуживать в гвардейскую школу, пока еще простым преподавателем баллистики в то далекое время…

Томми сгреб в кулак нашивки с эмблемой, поднялся и с улыбкой через все лицо обернулся к рядам курсантов. Задрал нашивки над головой.

— Да-а! — заорал он.

— Да-а-а-а! — тут же заорали в ответ все пятьсот глоток.

Директус Войт захохотал, совсем по-свойски хлопнул Томми по плечу, развернул к себе и обнял как старого друга.

— Неси службу достойно, брат!

— Я не подведу тебя, брат…

Ритуал был совершен, традиция соблюдена. И теперь уже не курсанта, а самого настоящего гвардейца Томми Вектора со всех сторон обступил друзья.

— Ну что, Томми? Как будем праздновать?

— А девчонки будут?

— Тогда Юла надо звать. Где эта рыжая морда?

— Только давай не слишком рано — у меня через час дозор по малому кругу…

— Томми, мне брат прислал с Летящего Сада ящик домашнего белого вина, я могу прихватить!

— Прихвати, конечно, а то у меня денег не хватит всех вас поить…

Тут на месте все и решили. Сбор назначили на семь часов вечера у ратуши, под часами. Смокки как раз вернется с дозора по малому кругу, а Малыш Юки успеет сбегать домой и принести ящик вина. Накрыть стол Томми предложил в таверне у Лютого Микка, тем более, что там у него имелся небольшой кредит. Да и место было вполне приличное, не то что что эта рыгаловка у «Калитки самоубийц».

В этом Томми все поддержали. У Лютого Микка было уютно и весело, и любой беспорядок он пресекал на корню, за что и получил свое прозвище — Лютый. А у «Калитки самоубийц» и праздник — не праздник, а уж с девчонками туда точно лучше не идти…

«Калитка самоубийц» так называлась потому, что это действительно была калитка в ограждении на самом краю Небесной Столицы, и ею действительно часто пользовались самоубийцы. Ограждение проходило по всему периметру летающего острова, на котором располагалась Небесная Столица, зависшая в воздухе в двух милях от земной поверхности, как и сотни других небесных городов и крепостей во всей Подлунной Энскардии. Ограждение было сделано в основном из камня, а кое-где — из дерева, но в высоту оно везде было не менее двух ярдов. А вот калитка в ней была одна-единственная, и никто толком не мог объяснить кто и для чего ее сделал. Вероятно, она была необходима для каких-то технических работ на нижней стороне летающего острова, а кто-то из курсантов в казарме выдвинул версию, что через нее в стародавние времена проводились публичные казни. Мол, приговоренного подводили к калитке, распахивали ее перед ним, а самого подталкивали в спину. Чистого неба тебе, как говорится…

Кто знает — в стародавние времена может так оно и было. Но сейчас калиткой пользовались в основном самоубийцы. Сломать замок больших трудов не стоило, а уж там — дело нехитрое. Надо лишь помянуть нужного тебе бога и сделать шаг. И это будет почти как полет на драконе. Только без дракона.

Навестили Лютого Микка, предупредили о своих планах.

— Нас будет человек десять, Микк, готовь вон те столы в углу. И да — с нами будет еще пять девчонок… наверное.

Лютый Микк не возражал, он любил курсантов. А завидев у Томми гвардейские нашивки и эмблему «левого флангового» (Томми пришил их прямо на улице, на обочине — нитку с иголкой он предусмотрительно прихватил заранее) Микк искренне поздравил его с такой честью.

— Очень рад за тебя, Том, очень рад! Вечером с меня будет подарок.

— Да ладно тебе, старина, это совсем не обязательно…

В общем, с местом было решено. С вином тоже было решено. Оставались только девчонки. И тут уже требовался особый подход. Обращаться к Рыжему Юлу Томми не стал. Ну не нравился ему это парень, что уж тут поделать⁈

Он взял Пагги Ши-Кана за плечо и отвел в сторону.

— Паг, ты же общался в прошлый раз с той курносенькой?.. Как ее звали? Рата, кажется?..

— Точно, Рата! — обрадованно воскликнул Пагги. — Видишь, ты запомнил!

— Ты с ней много болтал, даже на ушко что-то там шептал…

Пагги довольно улыбнулся и развел руками.