Молот Солнца 3: Сердце Дракона (СИ) - Смит Дейлор

Ну, разумеется, она врала. Снау-Лисс — совсем не то место, где принято как-то себя сдерживать, в особенности, если речь идет о женщинах. Но господину Лекудеру знать это было совершенно не обязательно. Маловероятно, что он когда-либо бывал в Снау-Лиссе, и еще менее вероятно, что когда-нибудь в обозримом будущем там побывает.

— Извините, сударыня, я совершенно не имел намерений вас как-то обидеть…

— Вы меня не обидели! — воскликнула Ру.

— … или же смутить, — закончил свою мысль Лекудер. — Фактория Чи-Бадойя — глубокая провинция, и наши нравы могут несколько отличаться от столичных, к которым вы несомненно привыкли. Поэтому прошу простить меня заранее, если впредь скажу что-то не так…

Он сравнил Снау-Лисс столичным городом, даже не подозревая, видимо, в какой глуши тот находится, но Ру не стала его поправлять. А внутри даже почувствовала некую гордость за родное «парящее» поселение. Она и не подумала, что секретарь Лекудер этой фразой мог нарочно поднять ее статус в ее собственных глазах, чтобы лишний раз вызвать к себе интерес. Никогда прежде с ней никто не общался подобным образом.

— Вы прощены заранее! — заверила его Ру и снова обратила свой взор на Разлом. Ей показалось, что в его мерцающей глубине она видит какие-то смутные силуэты, а в какой-то миг различила там даже женское лицо и с удивлением посмотрела на Лекудера, который уже подошел к ней и встал рядом.

Тот перехватил ее взгляд и согласно кивнул.

— Я потому и советовал вам не смотреть на Разлом слишком долго, — сказал он. — От этого могут начаться странные видения. А если делать это слишком часто, то со временем и вовсе можно сойти с ума. Уже случались подобные прецеденты.

— В самом деле? — удивилась Ру.

— Представьте себе! Первое время никто не мог понять причин всех этих необъяснимых случаев помешательства. Да и проявлялось оно весьма странно: несчастный начисто терял интерес ко всем, что происходило вокруг него; реальность его больше не интересовало, и он мог часам стоять в неподвижности и любоваться на Разлом. А если же наступала непогода, набегали тучи или же и вовсе начинался дождь, то заболевшего охватывала тревога, порой даже паника. Он начинал метаться, требовал вернуть всё на место, а если же непогода затягивалась, то и вовсе покидал факторию, отправившись в сторону Разлома…

— А что потом? — тихо спросила Ру.

Лекудер медленно покачал головой.

— Трудно сказать что с ними стало потом…

— И они не добрались до Разлома?

— Скорее всего большинство из них погибло недалеко от фактории — были разорваны местными динозаврами или же другими хищниками, каких здесь полным-полно. Единицам из них удалось добраться до Рыжих Скал. Я знаю это, потому что позже от племени «стикори» до нас доходили слухи, что там встречали кого-то в одежде жителей фактории. А по описанию они были очень похожи на тех, кто ушел к Разлому… Но что с ними случилось дальше — это уже неизвестно.

— Но они имели шанс добраться до Разлома? — не унималась Ру. — Хотя бы ничтожный?

Секретарь Лекудер тяжело вздохнул.

— Не думаю… Мне вообще кажется, что Разлом — это что-то вроде радуги, с той лишь разницей, что радуга проявляется в атмосфере ненадолго и видна лишь когда свет падает под определенным углом. Эффект Разлома более стабилен, но скорее всего существует именно как лишь оптический эффект. При попытке его достичь, он будет просто отодвигаться на то же самое расстояние, которое уже было пройдено… Мне так кажется. Но всерьез никто и никогда не занимался исследованием Разлома, милая моя Ру…

На этот раз девушка пропустила мимо ушей то, что влюбленный неандер (а его влюбленность уже ни для кого не была секретом, как и для самой Ру) снова назвал ее «милой» — в этот момент все ее мысли занимал Разлом. Помня о том странном и нехорошем последствии длительного его наблюдения, девушка старалась теперь не смотреть в его сторону, но все же порой не могла сдержаться и бросала на него быстрые косые взгляды.

— И много на вашей памяти было тех, кто сошел с ума, глядя на Разлом? — поинтересовалась она.

Секретарь покривил губы, припоминая.

— Нет, не особо, — он помотал головой. — Мы очень быстро определили причину этого состояния, и перестали подолгу не смотреть на Разлом. Ведь с ума сходят не моментально, это процесс постепенный. Так что за все годы существования фактории подобных случаев было меньше двух десятков. К тому же все они случились уже давно, в первые годы. Сейчас мы научились попросту не смотреть в эту сторону…

Ру в очередной раз кинула взгляд на Разлом, но поторопилась отвернуться.

— Наверное, это очень тяжело — не смотреть на Разлом? Ведь он просто… поражает воображение!

Лекудер улыбнулся. Приглашающим жестом указал на плетеные стулья, и они уселись на них друг против друга, разделенные таким же плетеным столом.

— Не желаете вина, мила Ру? — поинтересовался секретарь, кивнув на невысокий сундучок в углу. — Здесь всегда хранится запас.

— Я не пью вино с утра, — ответила Ру. — Меня от этого тянет в сон.

— И то верно, — согласился Лекудер. — К тому же завтрак еще не подавали… — он откинулся на спинку стула, и тот заскрипел сплетенными прутьями. — Вы спрашиваете, насколько нам тяжело не смотреть на Разлом? Знаете, вначале действительно был непросто, особенно пока он был для нас еще в новинку. Да, он красив и поражает воображение, как это вы точно подметили, но… Звездное небо, к примеру, тоже красиво и поражает воображение. А луна, особенно когда она полная? От нее тоже трудно оторвать глаз. Но при этом мы смотрим на нее крайне редко. Потому что это обыденность! А обыденное перестает быть красивым, оно просто становится привычным.

Лекудер рывком поднялся со стула и прошелся туда-сюда перед Ру, задумчиво потирая тщательно выбритый с утра подбородок.

— Так для нас произошло и с Разломом, — продолжал секретарь. — Он просто стал обыденностью. Привычной вещью, на которую лучше не смотреть… Но оставим Разлом в покое, милая Ру — расскажите лучше о себе. Кто вы, откуда, как получилось, что вы присоединились к экспедиции мэтра Мууна? Насколько мне известно, метентары в массе своей большие одиночки, и крайне редко кого-то приглашают сопровождать их в своих походах…

Ру посмотрел на него долгим и удивленным взглядом. Немного растерянно повела плечом. Она не привыкла, чтобы кто-то интересовался ее жизнью. Такое случалось не часто, а если уж быть совсем откровенным — не случалось вообще никогда. Даже Крас не проявлял особого интереса к ее прошлой жизни. Впрочем, он ничего никогда не рассказывал и о своей собственной, возможно именно поэтому предпочитал не лезть в чужую. Но у него-то была на то причина — Ру хорошо помнила, что случилось с его семьей в маленьком поселении Айли-на-Скалах…

— Я родилась в Снау-Лиссе, — произнесла девушка, старясь не смотреть теперь не только на Разлом, но и на секретаря Лекудера — слишком уж личным казались ей эти безобидные в общем-то сведения. Просто сейчас, в это самое мгновение, она впервые в жизни говорила о них кому-то постороннему. — Папашу моего порвали птерки, когда мне было всего пару лет, поэтому я его совсем не помню. Мамаша говорила, что он был хороший неандер, добрый и почти не бил ее.

— Очень милый мужчина, — согласился Лекудер, и Ру показалось, что произнес он это с легкой усмешкой. Сама же она не видела в этом ничего смешного. — А что же ваша маменька? Она еще в добром здравии, надеюсь?

— Мамаша? — переспросила Ру. — Да, жива-здорова. Говорят даже, она пользуется большой популярностью… в каком-то борделе в Норс-Линдене!

— Очень милая женщина! — воскликнул Лекудер. — А что же вы сами? Должно быть вам нелегко пришлось выживать без родителей в Снау-Лиссе?

— Да уж, пришлось постараться… До пяти лет я жила у соседей, в чулане под лестницей. За это я помогала хозяевам по дому и в огороде. Потом меня взяли прислугой в один богатый дом — не такой богатый, конечно, как у господина легата, но мне он в то время казался настоящим дворцом! Лет до десяти я мыла полы и выносила ночные горшки за хозяевами, но однажды ночью на дом напали грабители и зарезали всех, как свиней. Кроме меня — я спряталась под полом в своем чулане, потому меня и не заметили…