Древесный маг Орловского княжества 2 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Мелкий звук прекратился. И всё вроде утихомирилось. Кроме крупных механизмов, которые продолжают наяривать.

Запшикало вдруг со стороны бочек! Ёмкости стали выстреливать крышки, которые зазвенели массово. Из них посыпался блестящий под зелёным свечением тёмный песок. Но не везде. Из одной вылез тёмный таракан размером с собаку и забурчал электронным голосом что–то непонятное. Не успели опомниться, конечности–клинки застучали быстро, тварь в нашу сторону помчала!

— Так, без паники! — Объявил я, чувствуя, как мои товарищи пересрали.

Выпустил в него стрелу, которая отскочила, но и тварь опрокинула. У той сразу несколько лап отвалилось. В брюхо из металлических платин полетели ещё две стрелы моих товарищей, и легко воткнулись с жестяным звуком.

Ещё одна тварь вылезла и упав из бочки, сразу развалилась на мелкие детали.

Показалась третья, но что–то заглючила и замерла, пройдя метра три.

Где–то в завале ещё зашевелилось и забурчало в бочках, но в итоге заглохло.

Похоже, это некая охранная система. Мелкие боевые роботы, которые настолько старые, что уже нихрена не боевые. Разваливаются на ходу. Из тридцати бочек только один функционирующий вылез. И напугал всех до смерти.

Судя по пшику, скорее всего, те бочки, что сохранили вакуум, сохранили и роботов целыми, ну… до их движения. Где был доступ к воздуху, там все роботы в песок превратились. Это сколько же этим устройствам веков⁈

В останках ближайшего что–то сверкнуло розовым, подошёл и мечом растащил, выкатывая гаснущий шарик, который в итоге стал походить на мутное стекло. Идеально ровный шарик, примерно сантиметр в диаметре, дотлел последней пульсирующей точкой в центре своего ядра и погас окончательно. Присел на корточки, потрогал, очень гладкий, как подшипник, тяжёленький. Отчего–то открепился, скорее всего был внутри. Детали, которые могли его держать попросту рассыпались.

Это его процессор? Или источник питания? Скорее второе.

— Ты бы не трогал эту дрянь, — слышу от Крезо чересчур опасливое.

— Всё нормально, не кусается, — отвечаю, забирая шарик себе в карман. Мало ли пригодится. Может, в магической лавке удастся сбагрить.

Пошёл других выпавших роботов осматривать, у одного под грудкой лежал уже погасший точно такой же шарик, а у второго, что сразу развалился у бочки — пусто. Странно.

— И зачем тебе это? — Спрашивает Дарья, не отходящая от меня ни на шаг в этом процессе.

— Снаряды, чтоб из рогатки пострелять, — посмеиваюсь.

Бочки ворошить не стал в поисках новых шариков. Мало ли тварь какая–нибудь на меня выскочит. Да и по аналогии с последним, вряд ли в останках есть целые.

В центр зашёл, на плиту встав со светящимся кубом. Судя по интенсивности света, он потихоньку гаснет.

— Все сюда, — зову, а то рты раскрыли, разбрелись.

Встали на платформу послушно. Тем временем я уже изучил устройство, где сверху незамысловато, но откровенно приглашающе лунка в форме от следа кисти, которая, наверное, раза в два больше моей. Вкладываю туда свою, не видя иного.

Лёгкий укол в ладонь, от которого вздрагиваю, секунда, две, три… и платформа дрогнула.

Начинаем спускаться.

Мёртвый город с его сокровищами ждёт. Но даже не их я жажду заполучить больше. А ответ.

За что же так поступили с Сусловыми? Оно стоило того?

Глава 8

Мертвый город Хикупта

Первые пара десятков метров спуска едем медленно в гранитной коробке, от скрежета уши болят, а от волнения коленки потряхивает. Поэтому периодически сыплющийся на голову песок меня вообще не волнует.

Вскоре шахта остаётся вверху. А мы все сбиваемся к центру, чтобы не упасть. Ибо вокруг теперь открытое пространство, которому конца и края нет. И мы теперь не на лифте едем, а на длинном столбе опускаемся, как оказалось.

— Похоже, здесь когда–то были перила, — посмеиваюсь себе под нос, приметив ржавчину в дырках гранита по периметру платформы.

Наверное, смешно здесь только мне. Товарищи и попутчики вообще не дышат.

Пещера, в которой очутились, кажется такой огромной, будто всё уходит за горизонт. Некоторые области подсвечиваются зелёным. Такое впечатление, что эта подсветка сейчас в некоем процессе, она уходит всё дальше и дальше, озаряя всё новые и новые просторы.

Грандиозный по своим масштабам Мёртвый город пробуждается, встречая своих гостей.

Смахивает город на каменный, многоярусный лабиринт. Моим попутчикам, вероятно, видно поменьше, чем мне. Я же отчётливо распознаю очертания огромных площадей, прямоугольных и цилиндрических домов, арочным мостов на разных уровнях, башен, которые соединяются между собой мостами и пронизываются переходами. Всё из камня, всё словно… некая основа, скелет, который оголился. Нет мелких деталей, удобства, комфорта, уюта, нет жизни. Лишь пустота вокруг памятников, будто всё это кладбище.

По ощущениям метров на двести спустились. Температура здесь градусов пятнадцать, от камня веет холодом.

За спиной скальная порода обрамляет нашу площадку, как корона, а с трёх других сторон ведут лестницы вниз. На нашем уровне три постамента, размером с избы, на которых устроились разной степени разрушенные статуи. Самая уцелевшая — это глыба с ногами, похожими на человеческие метра три в высоту. По ней и можно догадаться, что две другие с торчащими пеньками — тоже некогда были статуями. Рядом с одной отвалившаяся полутораметровая башка из гранита лежит в песке, лишь отдалённо напоминающая голову медведя.

От лестницы до лестницы сплошные бортики метра полтора в высоту. Всё из камня. Вроде тихо, не доносятся никакие звуки жизнедеятельности местных обитателей или поселившегося зверья. Но всё ещё слышно, как трещат сверху механизмы, как где–то неподалёку журчит вода. Очередная странность этого места: по углам и в нишах отдельными кучками и кустиками растут странные тёмно–зелёные грибы, достигающие почти метра в высоту и дающие салатовую подсветку. Они не сильно распространяют свет и не внушают никакого доверия в целом.

Но сразу дают понять, что здесь не совсем уж всё мёртво. Ведь где грибы, там и то, что ими может питаться. Ну и соответственно на таких найдутся и хищники.

Минуты три мои товарищи просто озираются на месте с вытянутыми лицами и не решаются даже сделать шага с платформы, что нас опустила.

Первым отважился я. Как двинул к ближайшей лестнице, сразу заскрипел тёмный песок под ногами, будто первый выпавший снег, поднялась пыль до самой головы. И я быстро бросил идею смотреть под ноги, дабы не наступить на очередную кнопку. По дороге обосновались и целые горы этого песка, которые приходится обходить. Тьфу ты, блин. Похоже, это останки бочек с роботами. Здесь от них кроме трухи ничего и не осталось. Вероятно, из–за большей влажности, чем наверху. Это обнадёживает.

Дошёл до начала монументальной лестницы, которая ведёт на спуск этажа на три. Теперь видно ближайшие дома и улицы, первую башню, как широкий многоэтажный дом, похожую на дерево из–за мостиков, подведённых к ней. И пронизанную тоннелями насквозь, как швейцарский сыр.

Когда ещё спускались на столбе, с высоты платформы вид был, конечно, масштабнее. А теперь крыши на уровне меня и выше всё закрывают.

Судя по ступеням, аркам и проёмам, масштаб здесь полуторный, если не двойной. Похоже, жили тут гиганты.

Борис левее меня пошёл, и взобрался ловко на бортик. А мои друзья очень неуверенно поплелись к кучке грибов, держась вместе и перешёптываясь. Оно и понятно, ни Дарья со своим скудным светом от огнива, ни Крезо, не видят всех масштабов. Для них всё вокруг во тьме.

Хотя понемногу положение вещей начинает меняться, когда помимо отдельных источников, разгорающихся в городе, начинают светиться салатовым сталактиты на потолке! До него метров сто пятьдесят, но и породы конусовидные достигают местами трёх–пяти метров.

— Вон, Ярослав, — слышу за спиной от Дарьи. — Эй! Не уходи далеко.

— Потише, — шипит на неё Крезо.