Жена янтарного князя (СИ) - Атлант Полина

— Но ты же был помолвлен с Алицией! — уставилась я на него.

— Нет, ни с кем я в помолвке не состоял до встречи с тобой! — громко сказал Ингольф. — Земовит предложил мне жениться на его дочери, я ответил, что подумаю, и никаких обещаний не давал!

— Ясно! — облегченно выдохнула я. — Значит, это просто обиды подруженек…

— Поеду я к Альвару, поговорю с ним по поводу его жены. Выяснить нужно, что у Антонины в голове было.

Я встала, чувствуя, как негодование закипает внутри.

— Милый, а что, если нам собраться всем вместе, позвать старосту и выяснить, например, зачем Алиции столько молочного янтаря? Заодно я и узнаю, на чьей стороне на самом деле Антонина!

— Да, это хорошая идея, милая! Тогда передам Земовиту, что хочу небольшой тинг собрать, разобраться, кто задумал это покушение на тебя! — сказал Ингольф поправляя тунику, и взял с лавки плащ.

— Ох! Ты думаешь, что кто-то намеренно хотел убить меня? — уставилась я на него, мне было важно знать его мнение по этому поводу.

— Выходит, что так! — направился он к выходу.

— Ну, а того бандита поймали, который ворует и убивает?

— Да, вот недавно, — Ингольф тяжело вздохнул, опуская плечи. — Но люди старосты засекли его до смерти, и не смогли у него ничего выяснить.

Я усмехнулась и покачала головой. Кто-то явно заметает следы своей причастности.

— Намеренно, чтобы лишнего не наговорил!

Ингольф встал в дверях.

— Будь дома, свет очей моих! Я прикажу закрыть главные ворота до моего возвращения.

— Но я… уже начала работать над новым заказом, — простонала я, неужели придётся все отложить.

— Потерпишь, главное, чтобы ты была в безопасности!

Приятно было осознавать, что Ингольф наконец-то созрел разобраться с этим несчастным случаем. Когда мы все выясним, я уверена, что мне станет спокойнее и жить будет легче. Скоро все будет хорошо, я чувствовала это.

Глава 23

Я сидела в своем хозяйском кресле, наблюдая как Эрна и ее помощница ловко перебирают мотки пряжи, готовя запасы к зиме. Оставаться одной в личных покоях было невыносимо. Пока любимый не вернется с вестями, не смогу уснуть!

В тусклом свете масляной лампы я рассматривала крошку молочного янтаря для мелких бусин, над которыми я работала весь вечер. Дело не шло, странное предчувствие сжимало грудь. Я положила все в чашу и выпрямила спину.

Такова уж моя натура. Не могу спокойно работать, когда голова полна тревожных мыслей. Хотя прежде любимое рукоделие служило мне спасением от беспокойства, теперь же лишь присутствие Ингольфа дарило покой.

Сумерки еще не успели окутать землю, когда до слуха донесся топот копыт за дальним холмом. Сердце болезненно кольнуло. Забыв обо всем, я бросилась к крыльцу, на ходу набрасывая на плечи теплый плед.

Эрна тоже выглянула из дверей, и глаза ее расширились от волнения.

— Это господин! И дружина с ним, госпожа!

Главный охранник, услышав голос князя, распахнул ворота. Во двор, впереди всех, въехал Ингольф. Растрепанные волосы, расстегнутая туника, плащ, небрежно перекинутый через плечо, и суровое, напряженное лицо.

Я облегченно выдохнула, руки задрожали, и слезы навернулись на глаза. Кто бы знал, как сильно я переживала!

За ним, усталые, но, слава богам, невредимые, въезжали его личные дружинники-северяне. Один из охранников волок за собой связанного человека в лохмотьях, с окровавленным лицом. Когда конь остановился, пленник рухнул на колени, издавая громкий стон боли.

Я побежала по ступеням навстречу супругу.

— Слава богам, ты вернулся! — воскликнула я.

Ингольф спрыгнул с коня и обнял меня одной рукой.

— И кое-что привез, — кивнул он в сторону пленника. — Этот человек следил за тобой на рынке в день твоего несчастного случая.

Бандита подтащили ближе. Он зашипел от боли, его лицо исказила гримаса злобы.

— Он бормочет что-то… — доложил один из дружинников.

— Не трогать его! Дать воды и хлеба! — скомандовал Ингольф. — Он нужен нам живым. Завтра с утра отправимся к старосте.

Я смотрела на пленного, и ледяной ужас пронзал меня. В его взгляде не было ни капли раскаяния — лишь злоба. И что-то смутно знакомое мерещилось в его чертах, будто я уже видела его — на рынке, в толпе, или когда-то у кого-то в доме…

— Кто он? — меня передёрнуло.

— Один из лесных разбойников. Он все знает о нападении на наш обоз. Но пока не признается кто его нанял, — Ингольф взглянул на меня, обнял за плечи и повел в дом.

— Признается, или его казнят!

Супруг скинул на лавку тяжелый плащ.

— У него был нож с рукояткой из молочного янтаря. Искусно сделанной. Похоже, что из нашей мастерской.

Молочный янтарь… Все снова сводилось к нему. Я выпрямилась.

— Хватит домыслов! Завтра все узнаем.

Ингольф кивнул и направился в покои.

— Я поговорил с Альваром. Он не верит, что его жена может быть замешана. Но он дал мне слово, что завтра с Антониной они явятся на тинг.

Я задвинула за Ингольфом тяжелую штору, чтобы служанки не слышали нашего разговора.

— А староста Земовит что сказал?

— Обещал прийти с Алицией, но вел себя настороженно. Ему не нравятся мои подозрения, что его дочь может быть причастна к покушению на тебя. Говорит, она недавно родила, и сейчас ей не до того! — Ингольф сбросил одежду и накинул банное полотенце.

Я кивнула, радуясь этим важным сведениям. Правда должна всплыть наружу.

— Но ведь это случилось до того, как она родила!

— Именно!

Супруг поцеловал меня и ушел в баню, а я тут же распорядилась накрыть на стол. Затем попросила служанку вынести бочонок эля для дружинников и тушеную телятину, которую приготовили к их возвращению.

Когда мы сели ужинать, я пыталась завести разговор, сменить тему.

— Как дела на полях? — рассеянно проговорила я, ковыряясь в мясном рагу, выискивая в тарелке рубленную морковь и пастернаки.

— Превосходно, дорогая! — Ингольф одарил меня довольной улыбкой. — У нашей Анники оказались поистине золотые руки, мои старички-работники от нее в полном восторге!

Я натянуто улыбнулась в ответ, отпивая тягучее молоко из кубка, чувствуя, как внутри поднимается волна легкой ревности.

— Вот и славно, я рада, дорогой, что ты нашел для девицы подходящее занятие! — промолвила я, стараясь скрыть дрожь в голосе, вызванную не столько радостью за служанку, сколько раздражением от самого упоминания ее имени.

Допив молоко, я поставила кубок на стол, облизав губы и ощущая сладкое послевкусие теплого козьего молока с медом.

— Милый, а когда ты отпустишь мою работницу? Мне нужны ее умелые руки для завершения заказа.

— Если она так тебе необходима, то завтра же распоряжусь отправить ее домой, — Ингольф отодвинул пустую чашку и потянулся за своим любимым кубком.

Откинувшись на мягкую спинку кресла, я произнесла:

— Буду тебе премного благодарна!

В этот момент служанка подошла с кувшином и, одарив меня искренней улыбкой, наполнила мой кубок свежей порцией душистого молока с медом.

Ингольф удивленно вскинул брови.

— Сегодня ужинаешь без любимого теплого эля?

— Не положено мне, мой милый, пока что… — загадочно улыбнулась я, глядя ему прямо в глаза.

На мгновение лицо Ингольфа застыло в недоумении, затем он прищурился и серьезно посмотрел на меня, словно пытаясь разгадать скрытый смысл моих слов.

— Неужто?!.

Прилив сил и радости от выпитого молока и предвкушения скорой радостной вести переполнял меня.

— Да, любимый. У нас будет ребенок!

В одно мгновение Ингольф вскочил с кресла и, подхватив меня на руки, крепко поцеловал в губы.

— Я люблю тебя, свет очей моих, пойдем в постельку! — прошептал муж.

В его глазах вспыхнул огонек нежности и широкая, искренняя улыбка расцвела на его лице. Он начал безудержно осыпать мое лицо поцелуями, которые пробуждали во мне ответную бурю чувств.

Глава 24

Утро выдалось на редкость серым. Подкрепившись плотным завтраком, мы с Ингольфом, не торопясь, выдвинулись в дорогу. После последних дождей поля и луга покрылись плотной зеленью.