Жена янтарного князя (СИ) - Атлант Полина

Земовит и Альвар сдержали слово. Возле оврага стояли Антонина и Алиция. Сцепив руки, словно ища поддержки у друг друга, они одарили меня злобными, пронизывающими взглядами. Алиция, казалось, уже была готова разыграть пьесу, стояла, заливаясь слезами, и жаловалась сочувствующей Антонине.

— Доброе утро, мои милые подруженьки! — поприветствовала я их, поглаживая живот и сияя улыбкой.

В ответ не последовало никакого дружелюбного приветствия. Ничего другого я и не ожидала. С Ингольфом мы вошли в круг. Я окинула взглядом место, где местные обычно вершили свой суд, ожидая увидеть толпу посторонних. Но, кроме нас, связанного бандита и седобородого жреца, восседавшего на бревне, посторонних не было.

Ингольф и Альвар обменялись приветственным рукопожатием. Между северянами чувствовалась такая крепкая дружба, что казалось невозможным, чтобы это собрание посеяло между ними раздор. Они отошли в сторону, к жрецу, что-то недолго обсуждали на своем языке, после чего вновь пожали друг другу руки.

Я внутренне напряглась, когда староста Земовит выступил вперед. Сейчас он, несомненно, попытается склонить Ингольфа на свою сторону.

— Я решил призвать нашего верховного жреца и провести это собрание негласно, скажем так… как личную беседу. В конце концов, это наше семейное дело, касающееся наших женщин, разве нет?

Ингольф шумно выдохнул, напряжение прорезало каждую черту его лица.

— Ладно! Семейная беседа — так семейная! — скрестив руки на груди, ответил мой супруг.

Начал накрапывать дождь, но никто не шелохнулся, в воздухе нарастало напряжение. Альвар подошел и встал возле Ингольфа, затем жестом подозвал свою супругу. Демонстрируя этим, что уже выбрал на чьей он стороне.

Алиция, продолжая притворяться, что у нее истерика, подошла к своему отцу, старосте, и прошептала:

— Отец, мне скоро нужно возвращаться к ребенку, я ведь сама кормлю, — надавила она на жалость.

Староста кивнул и бросил на нас взгляд. Жрец, медленно поднявшись, встал между нами. Слева стояли мы с Ингольфом и Альвар, с напряженными, словно готовыми к драке, лицами.

Антонина жалась к мужу, ее взгляд лихорадочно метался от Алиции к бандиту, которого держали на цепи наши дружинники.

Тинг начался.

— Мы собрались, чтобы выяснить, кто стоит за покушением на княгиню Милославу — супругу Ингольфа. У пары есть обвинения, но они косвенные! Однако, об этом преступлении есть некоторые сведения и совпадения. А вчера вечером князь Ингольф поймал бандита, причастного к нападению в лесу, — произнес староста, обводя всех взглядом.

Ингольф шагнул вперед и, с серьезным, почти каменным выражением лица, устремил взгляд на дочь старосты, свою несостоявшуюся невесту.

— Сначала я хочу знать, зачем твоей дочери Алиции понадобился весь молочный янтарь с рынка? Для чего ей столько? — голос его звучал твердо.

Алиция часто заморгала и побледнела. Она явно не ожидала, что разбирательство начнется именно с нее. Однако фальшивая змея быстро пришла в себя и принялась за старое. С ней говорил мужчина, которого она когда-то желала видеть своим мужем, и потому щеки ее тронул робкий румянец, а на губах заиграла натянутая улыбка.

— Потому… что я… услышала о крупном заказе от гонца со дворца конунга. Глашатай искал мастеров, способных в кратчайшие сроки изготовить подарок для королевы. Я подумала, что украшения для самой королевы должны быть из лучшего янтаря, потому и выкупила его, чтобы потом найти и нанять достойного мастера. Разве это преступление, дорогой князь?

Меня затрясло от ее слов. Я одарила ее взглядом, полным ненависти, но она продолжала сверлить глазами моего супруга.

— Так ты получила заказ лично и письменно? — Ингольф пронзил ее своим строгим взглядом.

Сломается ли она? Расскажет ли правду? Я сомневалась. Она пыталась выкручиваться какими-то нелепыми объяснениями.

— Нет… — замялась она. — Но… нигде же не сказано, что я не имела права этим распорядиться.

Я не выдержала и шагнула вперед.

— Почему тогда ты не сказала гонцу, что наша мастерская берется за любые заказы, и не отправила его к нам?

— А ты!… — резко перебила меня Алиция, в глазах вспыхнул злобный огонек. — Знаешь, в заказе намекалось на то, что… гонец искал мастера, а не шлифовщицу!

— Алиция, ты прекрасно знаешь, что я выполняю любые заказы и с этим бы справилась! — голос мой сорвался.

Дочь старосты набрала воздуха, собираясь что-то мне высказать, но супруг ее резко перебил.

— А зачем ты распускаешь слухи про меня, что мы были помолвлены и я бросил тебя?

— Бред! — выкрикнула она внезапно. — Эти сплетни распускают местные деревенские бабы, я тут не при чем!

Вмешался староста. Он поднял правую руку, призывая всех к молчанию.

— Дорогие мои, давайте по делу… по поводу покушения!

Ингольф, кивнув в знак согласия, повернулся к Альвару, тот подтолкнул Антонину вперед и посмотрел на нее:

— Говори, жена моя, правду, все как было!

Вокруг воцарилась давящая тишина.

Антонина сильно волновалась. Ее руки дрожали. Она прекрасно понимала, что, если солжет, Альвар не пощадит.

— Алиция… Она впутала меня в это, — тихо начала подруга, ее голос дрожал. — Алиция, скажи правду, ведь ты попросила меня уговорить Милославу покупать янтарь не на рынке, а на причале…

Алиция бросила на нее испепеляющий взгляд.

— Боги, женщина, ты все перепутала! Я сказала, на всякий случай, что молочный янтарь всегда можно найти у вольных торговцев. Про пристань и Бухту я ни слова не говорила, ты сама туда повела Милославу! — произнесла она и закатила глаза, пытаясь выставить Антонину полной дурой.

— Нет, ты лжешь! — твердо возразила женщина. — Я устала от всего и не хочу, чтобы ты втягивала меня в эту ложь, мы так не договаривались! Ты лично сказала мне передать Милославе, что ты скупила весь молочный янтарь, и если нашей подруге нужен, то пусть идет в Бухту, ты ей продавать не станешь!

Земовит покачал головой и бросил взгляд на свою дочь, которая стояла перед нами, ехидничала, лгала и не краснела. Я окончательно убедилась, что все подстроила именно она.

Антонина не станет врать перед мужем. И вообще, где супруг Алиции? Староста намеренно не привел зятя, чтобы тот не услышал правду о его дочери. Иначе Алицию дома ждали бы розги.

— Это правда, дочь моя? Говори мне правду!

Алиция скорчила страдальческое лицо и приложила руку к груди.

— Отец, как ты можешь сомневаться в моей невиновности! Что плохого в том, что я дала своей подруге полезный совет?

— Он вовсе не полезный! — вмешался Альвар. — Ты впутала мою Антонину в грязное дело, из-за которого Милослава чуть не погибла, а теперь пытаешься во всем обвинить только мою жену! Не выйдет у тебя! Говори правду!

— Успокойся, Альвар, не кричи на мою дочь! — староста протянул в его сторону руку. — Алиция явно дала глупый совет, а твоя супруга не подумала головой и передала это Милославе. Обе виноваты! Но моя дочь точно не хотела смерти Милославе! Не забывайте, что и моего человека убили и ограбили!

— Так и есть! — тихо плакала Антонина, сложив руки и опустив голову. — Клянусь богами, я не желала Милославе никакого зла или смерти. Я просто подумала… что, может, Алиция права, и… на пристани действительно всегда продают молочный янтарь!

Ингольф усмехнулся и покачал головой.

— В эти края молочный янтарь завожу только я! На пристани и в Бухте перепродают мой же товар, незаконно… ворованный или скупленный втридорога.

— Но наши женщины не разбираются в таких делах! Потому по каждому поводу они обращаются к Алиции, как и мы к тебе, Земовит! — добавил Альвар, тихо выругавшись на своем диалекте.

Староста бросил на нас укоризненный взгляд.

— Тогда я запрещаю вашим женам переступать порог моего дома и беспокоить своими заботами мою дочь, а вам советую лучше присматривать за ними! То, что Милослава не подумала головой и пошла в Бухту — это только ее вина!

— Но Алиция распространила сведения о том, что молочный янтарь продают у причала, откуда у нее такие сведения? — громко спросил Ингольф, пристально глядя на старосту.