Искры на ветру (СИ) - Ярошинская Ольга

— Это седой обычай из древних времен, — подал голос профессор Денфорд. — Я высоко ценю ваши глубокие познания, студент, но даже в самых отсталых племенах больше нет такой дичи.

— Точно мы знать не можем, — упрямо возразил Рони. — Но есть еще третья версия, и она кажется мне самой правдоподобной. Ты ему врезала, Вив. Он отлетел как котенок. А тот, второй, которого он пырнул, наверняка бы всем растрепал. В степных кланах нельзя показывать слабину. Вряд ли тот, кого побила девчонка, может остаться вождем.

В небе захлопало, и я, запрокинув голову, с облегчением увидела черные крылья Дымка. Поднявшись, помогла встать Каталине. Подошла к Хильде.

— Жить будет, — заверила она, — но в ближайшие пару недель, Чарльз, от тебя будет очень сильно вонять. Ты чем вообще думал? Против диких драконов! С ножиком!

— Я думал о тебе, — вздохнул он. — Как и всегда.

Знак сердца, легендарный аркан, мягко светился у него на груди нежно-розовым ромбом. Рана зияла чуть выше. Оставив их, я перешагнула красноперого, вышла через ворота и уставилась на капитана Муро, который так и сидел перед пустой бутылкой, но теперь из его спины торчали сразу три стрелы.

— Ему уже не помочь, — растерянно произнес лекарь, сжимая в руке банку.

— Профессора Денфорда ранили, — сказала я. — Он в драконятнике. И Рони тоже досталось. И Каталине.

— А ты сама как? — поинтересовался лекарь, с готовностью откручивая крышку.

— Отлично, — заверила я. — А там вы очень нужны.

Дымок приземлился, высекая искры когтями, но Элай спрыгнул с него еще раньше и, опустившись рядом со мной, с тревогой ощупал мои плечи, спину, заглянул в глаза.

— Не на ту напали, — сказала я, усмехнувшись, а потом вдруг позорно расплакалась.

* * *

Я порывалась помочь, но Хильда сказала, что если мы с Элаем в брачную ночь пойдем убирать трупы, она воспримет это как личное оскорбление.

— Ты и так сделала все и даже больше, — говорила она, взяв меня под локоть и ненавязчиво уводя подальше и от капитана, утыканного стрелами, и от драконятника, в котором собирался народ. — Вивиана, я так горжусь тобой, моя девочка. Но тебе бы помыться.

Прямолинейное замечание заставило посмотреть на себя со стороны: волосы растрепаны, платье разодрано, а по подолу еще и измазано чем-то подозрительно напоминающим лекарскую мазь, — невеста прямиком из кошмаров!

— А как там профессор? — спросила я. — И Рони. Пусть доктор осмотрит его обязательно! Красноперый ткнул Рони копьем. Тупой стороной, но очень сильно.

— Элай, — требовательно произнесла Хильда, передавая меня как эстафетную палочку.

— Вив, пойдем. Тут дозорные, им не впервой, — сказал он, увлекая меня прочь.

— А Сильва! — воскликнула я. — Элай, она нам помогла! Она хорошая!

— С ней Туч управится, она ему доверяет больше чем остальным.

Элай обнял меня и увел в крепость. Мы спустились в душевую, и он быстро скинул одежду, повернул вентиль, подбирая комфортную температуру воды. А я, прислонившись к двери, завороженно наблюдала, как перекатываются мышцы под смуглой кожей, как стекают по ней быстрые капли, задерживаясь на матовой чешуе, украшающей спину. Как будто картина, которую я когда-то нарисовала, вдруг наполнилась кровью, плотью, жизнью…

Я щелкнула задвижкой, которую Элай приделал на дверь по моей просьбе, и он обернулся. Идеальный ракурс. Точное совпадение: поворот головы, черные языки пламени на плече и вода, бегущая ручьями по сильному телу. Но теперь я могла его целовать.

— Поможешь? — попросила я, подходя к нему и поворачиваясь спиной.

А когда его ладонь погладила обнаженную кожу, прикрыла глаза и выдохнула от удовольствия.

Страх и гнев отступали, уходили с каждым нежным поцелуем, что дарил мне Элай. Но азарт боя еще кипел в крови, и я хотела большего. Того, что вытеснило бы из мыслей и стрелы, свистящие над головой, и гортанный приказ дикаря, и кровь, текущую по камням.

Я нетерпеливо выбралась из безнадежно испорченного платья, отпихнула его ногой и встала под теплый поток воды. Провела ладонями по груди Элая, легонько царапая ногтями кожу и чешуйки. От него пахло драконами, дымом и потом, и этот запах недавнего боя был дико возбуждающим.

— Я думал сделать это в кровати, — признался Элай, вынув из моих волос застрявший цветок. — Лепестки там рассыпал.

— Не хочу лепестки, — ответила я и, встав на цыпочки и легонько укусив его за губу, сказала: — Хочу тебя. Сейчас. Очень.

Он не заставил меня просить дважды. Быстрые ласки, горячие поцелуи, шепот, обжигающий кожу:

— Такая красивая… Вив, я хочу твой портрет. Вот такой. Где ты мокрая, с красными волосами на белой коже.

А я целовала его и прикусывала чуть солоноватую кожу, спускаясь все ниже, пока Элай не застонал, забыв про все картины мира. Мне нравился его вкус, шелковистая кожа и каменная твердость, и выпуклая венка под моим языком. А потом я поднялась, повернулась к нему спиной и уперлась ладонями в стену, и это было именно то, что нужно: жадно и горячо.

— Тебе хорошо? — спросил Элай, потянув меня за волосы и заставив откинуть голову. А другой рукой сжимал мою грудь, перекатывал в пальцах сосок, и острые молнии удовольствия заставляли меня стонать все громче.

— Да. Еще, — выдохнула я, сама насаживаясь на него и податливо прогибаясь в пояснице.

Сейчас я хотела быть слабой, отдать контроль, ничего не решать. Наверное, Элай это как-то понял. Он развернул меня к себе, всмотрелся в лицо и погладил мои губы подушечкой пальца.

— Скажи стоп, если что-то не понравится, ладно? — хрипло произнес он, обхватив мою шею ладонью.

Мне нравилось. И его требовательные поцелуи, и жадные шлепки, и то, как глубоко он в меня входил. Его пальцы, проникающие в мое тело — везде, доводящие меня до стонов, сладких судорог и вспышек перед глазами, а потом снова его вкус на моем языке и ладонь на затылке, задающая ритм.

Вода хлестала меня по коже, светильник, горящий под потолком, беззастенчиво разгонял тени. Мокрая плитка скользила за спиной, когда Элай приподнял меня, подхватив под бедра.

Я жалобно застонала от невыносимого удовольствия, выгибаясь в его объятиях, а чуть позже невольно улыбнулась: так мило — жесткий секс и ладонь на моей макушке, чтобы в оргазме не долбанулась о стену.

Элай часто дышал, вжимаясь в меня, а потом слегка отстранился и вопросительно заглянул мне в лицо.

— Я люблю тебя, — сказала я. — Пойдем спать?

Смерть была рядом, но все обошлось. Я жива, мой любимый и друзья тоже. Завтра будет новый день, и мы что-нибудь обязательно придумаем и с красноперыми, и с остальным.

Сил осталось только на то, чтобы надеть халат. А когда Элай донес меня до кровати, я смахнула лепесток, приставший к щеке, и провалилась в глубокий сон.

* * *

Вив уснула, как только ее голова коснулась подушки, а Элай, подоткнув жене одеяло, сел в кресло и открыл ящик стола. С утра доставили почту, но у него не было времени прочитать: свадьба, красноперые, брачная ночь… Дыхание перехватило на миг, стоило вспомнить, как это было.

Сглотнув, Элай прикрыл ресницы, но перед глазами все равно мелькали яркие воспоминания: изогнутая белая спина с разметанными по ней мокрыми красными прядями, твердеющие в его пальцах соски, нежный, послушно приоткрытый рот…

Вив с удовольствием подчинялась ему сегодня, но Элай особо не обольщался — не будет она покорной по жизни. Да и не надо. Пока он отгонял красноперых от Айданы, Вив приняла свой бой и вышла из него победителем. Рони успел рассказать ему вкратце картину нападения, и волосы дыбом вставали от того, как близко прошла беда.

Элай вскрыл первое письмо и прочитал донесение от дозорного, который отправился в столицу, как было приказано королевой, но при этом клялся в верности старшему наследнику трона. Беспорядки в городе, волнения в народе, слухи о старшем принце звучали все громче. Тириан успел проявить себя лишь как избалованный мальчишка с дурными пристрастиями. А образ старшего принца обрастал романтическим флером: изгнание, служба в дозоре, крылья. Легендарный аркан, сила духа, близость к народу. Говорили, что король на смертном одре звал старшего сына.