Хозяин Заброшенных земель (СИ) - Лифановский Дмитрий

— Остановись, — шепчу ей, едва шевеля губами, чтобы никто, кроме нее не услышал, и отрицательно покачиваю головой, слегка приподняв уголки губ. Холодный змеиный взгляд ведьмы тает, сменившись удивлением.

— Как? — так же тихо шепчет она. Молча усмехаюсь. Плечи женщины обреченно опускаются, и передо мной стоит старая, уставшая, беззащитная женщина. Впрочем, она мгновенно взяла себя в руки. Стремительный взмах, невесть как появившегося у нее в руках ножа, и на снег струйкой потекла алая парящая кровь.

— Я, Радомира, дочь Вихря, из рода Воронова, — ее тихий голос, наполненный силой, волнами расходится в стороны и теряется в стволах вековых деревьев, — Перед ликом Мары — Пряхи Судеб и Хранительницы Перепутий, как старшая в роду клянусь тебе, ярл Рагнар, боярин Раевский прозвищем Кровавый Орел, за себя весь род Ворона острой сталью и кровью своей, быть роду Ворона щитом твоим и мечом, разящим врагов твоих! Беру в свидетели Велеса — Владыку, что слово мое твёрдо, как камень Алатырь. Да не коснётся тебя, Кровавый Ярл, ни вражеский меч, ни стрела злая, пока верен тебе мой род! А если нарушу я эту клятву, пусть постигнет меня кара Богов, а род мой будет предан вечному забвению. Пусть засвидетельствуют мои слова Хладный Велес, Владыка Теней, Хозяин Нави, Мара, Прядущая Нити Судеб, и духи предков!

Взмах руки и капли крови летят в костер, рванувшимся к небу фиолетовым пламенем.

— Я принимаю твою клятву Радомира, дочь Вихря глава рода Ворона, — я так же как она полосую себя по ладони, — Клянусь, что буду я тебе отныне не только господином, но щитом и опорой, блюсти Законы и обычаи наших предков, защищать тебя и род твой от врагов внешних и внутренних.

И снова пламя рвется к давно почерневшему, мерцающему далекими звездами, ночному небу.

А из старухи словно вынули стержень и она, тяжело дыша, всхлипнув, осела в окровавленный снег.

— Ты в порядке? — я опустился рядом с ней, она подняла на меня пустые полные слез глаза.

— Конец свободы Воронов, — криво усмехнулась она.

— Абсолютно свободны только мертвецы, — усмехнулся ей в ответ, — Да и то, я в этом не уверен. Рассказывай, что в селе. Боюсь, времени у нас нет совсем.

Глава 9

— Пора! — коротко бросил я, и мы, выскользнув из лесного массива, растворились в ночной тьме, опустившейся на Чердынку. Радомира, прекрасно знавшая поселок, вела нас так, чтобы миновать немногочисленные эллинские патрули. В соседнем дворе, зазвенев цепью, залаяла псина, ее подхватила еще одна и еще и вскоре лаем зашлась вся улица.

— Ай, шайтан! — прошипел кто-то из моих кочевников. Нам пришлось замереть, прижавшись к забору, и молить Богов, чтобы патрули не сбежались на эту собачью перекличку. Обнаруживать себя еще рано. Но, видимо, такие концерты были не редкостью, потому что никакой суеты не возникло.

Громом в ночи раздался скрип двери, выпустивший на улицу свет из сенок:

— Цыть, глашенный! — рявкнул, недовольный хриплый мужской голос, — Всю улицу перебудил, падлюка! — послышался глухой удар, барбос взвизгнул и замолк. Этот визг словно послужил сигналом для остальных собак. Спустя минуту, все затихло, только где-то далеко слышался смех и перекличка на эллинском. В воздухе буквально физически ощущалось напряжение. Чердынка, несмотря на кажущееся спокойствие, словно предчувствуя приближающееся дыхание Хель, замерла в тревожном ожидании.

— Ардак, — я кивком указал на бывшее здание школы теперь занятое гвардией родов под казармы, — Берешь двоих из своих и Белого с компанией, кроме Тихого с Мириной, они пойдут со мной. Твоя задача — блокировать казармы. Никого не впускать и не выпускать. Гвардейцы не должны помешать нам на станции.

— Будет сделано, ярл! — кивнул Ардак, сосредоточенно разглядывая освещаемою тусклыми фонарями площадь перед бывшей школой. Его глаза горели яростным огнём, на губах играла хищная улыбка, а рука то и дело в нетерпении сжимала рукоять висевшего на поясе кинжала.

— Отхон, Шулун, и вы — он ткнул в бывших бандитов, — За мной!

Шесть теней бесшумно отделились от деревьев и, следуя за своим предводителем, растворились в темноте. Сердце кольнуло тревогой. Справятся ли? Ребята Тихого, хоть и здорово шагнули вперед в воинской науке, все равно пока еще не воины. А противостоять им будут численно превосходящие хорошо подготовленные и обеспеченные родовые гвардейцы. Должны справиться! Ардак хоть и молод, но боец опытный, да и сложно превзойти кочевников во внезапных ночных нападениях. Эти разбойники только тем и живут.

— Радомира, с тобой пойдут Палак с Хулданом — повернулся я к теперь уже моей ушкуйнице, — Вам предстоит самая сложная задача — спасти твоих людей, — я указал на площадь в центре посёлка, где на наспех сколоченных крестах висели четыре тёмные фигуры, — Судя по патрулям, они стянули силы к центру. Видимо, боятся, что казненных могут отбить.

В глазах воительницы мелькнули боль и ярость. Она, оскалившись, стиснула зубы.

— Справимся, ярл — не впервой. Парни, за мной! — и она призраком растаяла в тенях улицы, следом исчезли кочевники.

— Теперь с вами, — я посмотрел на оставшихся в моем распоряжении Тихого и девушек. Сольвейг, от меня не отходишь ни на шаг. Мгновенно исполняешь все приказы — велю прыгнуть — прыгаешь, прикажу упасть — молча валишься на землю. Ясно⁈

— Да, учитель, — серьезно нахмурив брови, из-под которых возбужденно поблескивали, горящие предвкушением битвы глаза.

— Тихий, Мирина, как у вас с арбалетами, стреляете хорошо?

— Нормально, — пожал плечами Стас. Несмотря на опасность, парень сохранял ледяное спокойствие. А может, именно поэтому его прозвали Тихий? В экстремальной ситуации он становился молчалив и сдержан словно робот.

— Брат научил, — вздернула симпатичный носик девушка, подрагивающими от волнения пальцами пробегая по механизму натяжения тетивы.

— Отлиично. Значит так. Наша цель — железнодорожная станция. Со слов пленного, там сейчас расположился имперский контуберний сформированный из штрафников. Но это ничего не значит, практически весь личный состав там ветераны, так что просто точно не будет. Воевать буду я. Ваша задача присматривать за Сольвейг, — даже в темноте было заметно, как вспыхнула девочка, но промолчала. Молодец — понимает, что не тот момент сейчас, чтобы лезть с глупыми хотелками, — И прикрывать мне спину. И, — я внимательно посмотрел на Стаса с Мириной, — Пленные нам не нужны, — Тихий все так же хладнокровно кивнул, а вот у девушки рука дрогнула, но она, криво, чуть дернув губой, улыбнулась и кивнула:

— Не сомневайтесь в нас, господин, мы справимся.

Интересно, раньше они меня не называли господином. Что изменилось? Неужели клятва Радомиры так повлияла? Признаю, со стороны выглядело жутковато. А еще во время метальной схватки с ведьмой я почувствовал чье-то робкое присутствие. Думал, у Сольвейг пробудился еще один дар. Но теперь более чем уверен ­– это была Мирина. Девочка явно менталистка, слабая, необученная и, кажется сама не понимающая природу своего таланта, потому что управлять им она не умеет и пользуется спонтанно.

А вообще, прослеживается закономерность. На Мидгарде менталисты редкое явление, их практически нет, а те, что есть довольно слабы. Хотя, раньше, до катастрофы, дар этот был не так уж и редок. И вот я встречаю уже третьего человека, способного работать с разумом. Чалый, Радомира и теперь Мирина. И все они, так или иначе, связаны с аномалией. Ведь, как я слышал, Чалый тоже откуда-то из этих мест. Да и у меня заметно выросли способности в этом направлении. Есть над чем подумать и обсудить с Карлом.

— Тогда двинули, — ободряюще улыбнулся я девушкам.

Белый замер, вжавшись спиной в обледенелые доски школьной ограды. Из-за забора доносился смех и странные для слуха звуки чужого языка. Парень никогда не выезжал из родных Кочек, если не считать нескольких выходов в Заброшенные земли. Да и те, только благодаря Миркиному брату, взявшему их с собой. Стать вольным охотником — была Вовкина заветная мечта с раннего детства. Он грезил приключениями, походами, битвами с неизвестными тварями, жаждал подвигов и готовился к ним, изнуряя себя тренировками.