Хозяин Заброшенных земель (СИ) - Лифановский Дмитрий

На той стороне площади мелькнули скуластые, чуть раскосые лица учеников. Тоже чудо чудное. Думала ли она когда-нибудь, сходясь в смертельных схватках с кочевниками, что станет учителем у отпрысков могущественнейших степных родов? Тогда она бы без разговоров зарубила человека, который сказал бы подобное. А теперь юные батыры идут вместе с ней спасать ее родича.

Пора. Радомира проверила арбалет с болтом, напитанным остатками силы Мораны, спрятанный под полой старенького тулупчика, позаимствованного в каком-то сарае на окраине Чердынки, согнулась в три погибели, втянув голову в плечи, и шаркающей стариковской походкой вышла на площадь. Охрана тут же всполошилась, но, увидев одинокую старуху, воины успокоились.

— Это, наверное, их Марашка явилась за своими дикарями, — заявил один из воинов и гвардейцы дружно весело заржали.

Уголки губ старой воительницы дрогнули, она подняла голову и ожгла ненавидящим взглядом говоруна, оказавшегося по совместительству командиром пятерки и единственным одаренным. Эллин не успел ничего сделать, а заговоренный силой Пряхи Судеб болт уже расколол его дурной череп, в который пришла «гениальная» мысль оскорбить Богиню в присутствии ее жрицы. Радомира взмахнула рукой, и брошенный ей нож воткнулся в глазницу стоящего рядом с командиром воина. Гвардейцы схватились за оружие, но было уже поздно. Смертельно жалящими тенями среди них плясали кочевники.

Спустя мгновение все было кончено, и Радомира с учениками принялась оказывать помощь своим людям. Нет, не зря она пошла за Кровавым Ярлом. Это же так чудесно снова испытать радость и азарт боя, почувствовать, что в жилах течет кровь, а не холодная водица, снова ощутить себя молодой!

Сольвейг старалась шаг в шаг двигаться вслед за своим Учителем, не забывая при этом внимательно поглядывать по сторонам. Учитель всегда говорит, что хороший маг должен видеть и анализировать все, что происходит вокруг него. Слово такое чудное — «анализировать»! Что значит изучать, разбирая целое на более мелкое. Сольвейг за время, проведенное с Учителем и профессорами Юнгами, выучила много диковинных умных слов и понятий. Учиться ей нравилось. Особенно магии.

Подумать только! Она — обычная нищенка из трущоб в одночасье стала дворянкой и магом! Все, что происходило с ней прошедшие месяцы, напоминало какую-то сказку. Не всегда добрую, но кому, как ни ей знать, что жизнь, вообще, штука беспощадно жестокая. Но Сольвейг верила, что у ее сказки конец будет обязательно счастливый. И она даже знала какой.

Тот сон, где Учитель кружит ее, держа на своих сильных добрых руках, а в животе порхают бабочки, она помнит до сих пор и не забудет никогда. Правда, господин привез из степи еще трех девочек-зазнаек, и это беспокоило Сольвейг. Но не так чтобы очень. Она видела, что Наставник относится к ним скорее, как к маленьким непоседливым сестренкам, что бы эти задаваки о себе не воображали. То, что Учитель точно так же относится к ней, ее не волновало. Им самой Богиней предначертано быть вместе! А кто в здравом уме пойдет против Богов⁈

Хотя Учитель может! Он, вообще, Высших не жалует и ни капли их не боится. Сольвейг как-то заикнулась, что покровительство какого-либо Божества дает существенный прирост сил. И нарвалась на серьезную отповедь.

— Запомни, ученица, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Боги созданы из энергии веры и делиться ей не любят, потому что это означает отдать кому-то часть себя. И если они однажды «облагодетельствовали» тебя — это словно он произнес, скривившись, будто набрал полный рот кислой мороженой клюквы, — То потом обязательно возьмут плату на порядок больше, чем ты сможешь отдать. Посвящая себя кому-то из Высших сущностей, ты, фактически, обрекаешь себя на добровольное рабство.

— А как же Хель?

Учитель усмехнулся:

— У Хель на нас какие-то свои планы, но это не значит, что мы должны идти у нее на поводу. Более того, — он кровожадно оскалился, — У нас ведь тоже могут быть на нее свои планы, — и подмигнул ученице.

Все внутри Сольвейг тогда похолодело, от ожидания божественной кары за такое неуважительное кощунственное высказывание. Но ничего такого не последовало. Совершенно ничего. Хотя, девочка чувствовала, что Повелительница Стужи где-то рядом. И, как ни странно, она вовсе не гневается.

Она ткнулась лицом в твердую спину идущего впереди Наставника. Все-таки замечталась! Но что поделать, если ей, когда она думает о приятном, не так боязно. А ей действительно было до тошноты страшно. Нет, она не боялась предстоящей схватки, ранения или смерти, к этому страху она давно привыкла, еще в трущобах. Сольвейг до колик боялась подвести Учителя.

Словно, почувствовав напряжение, царившее на душе у девочки, он обернулся и тепло улыбнулся:

— Эй, куда подевалась моя бесстрашная ученица? — парень провел обледенелой рукавицей ей по носу, — Улыбнись, всё будет хорошо, — дождавшись ее улыбки, он снова перевел свой взор на площадь перед пакгаузами, огороженную колючей проволокой и ярко освещенную фонарями.

С души девочки словно упал камень. Появилась уверенность, что все будет хорошо, просто замечательно. Наставник повернулся к ним, его лицо было серьезное, а глаза горели в темноте каким-то потусторонним светом. Он был так мужествен и красив! Сольвейг прикусила губу, чтобы сдержать дурацкое непреодолимое желание бросится к Учителю и прижаться к нему, утонув в объятиях. Дура! Самая настоящая дура! Им сейчас предстоит бой, а она думает о каких-то глупостях! Чтобы скрыть бросившуюся в лицо краску она отвернулась и, зачерпнув пригоршню снега, ткнулась в нее носом.

А Наставник, тем временем, уже давал распоряжения Мирине со Стасом, сосредоточенно глядящим на него и кивающим после каждой рубленой фразы.

— Сможете? — они испытующе посмотрел на пару.

— Легко, — залихватски тряхнула выбившейся из-под шапки челкой девушка. Ее парень осуждающе взглянул на нее, но тоже кивнул:

— Справимся, ярл.

­– Тогда, действуйте!

Мирина со Стасом скрылись в темноте, направившись в ту сторону, откуда они только что пришли. Куда это они⁈ Со своими дурацкими мечтаниями она все пропустила! Стыдно-то как!

— Сольвейг, — спокойный голос Учителя вернул ее в чувство, — Видишь тот фонарь, — он показал ей на качающийся на ветру и тускло мерцающий фонарь, освещающий окраину села и часть железнодорожных путей. Для чего его там поставили — непонятно, ни улицы, ни каких-то построек там не было. — Попробуй погасить его своим даром. Не волнуйся. Время есть. Вспомни, чему я тебя учил.

Глава 10

Нехватку личного состава имперцы компенсировали грамотно налаженной системой обороны. Высокие, длинные сколоченные из досок бараки с огромными воротами по торцам, через которые внутрь вели железнодорожные пути, были в несколько рядов огорожены переплетенной между собой колючей проволокой с развешанными на ней стеклянными и металлическими предметами. Пробраться через эту путаницу не подняв на уши все село просто невозможно. Дополнительно, все пространство вокруг освещали прожектора.

На въезде к пакгаузам установлен шлагбаум и пост из двух человек. Периметр обходит двойной патруль. Дойдя до поста, они остаются греться у костра, горящего в металлической бочке, а двое постовых идут на обход. Так командиры эллинов решили проблему с обморожениями. Люди просто не успевали поморозиться, периодически отогреваясь у огня.

В общем, подобраться незаметно к объекту совершенно не реально. С помощью менталистики четверых настороженных воинов я не нейтрализую, разве что отвлеку их внимание. Да и то, если мне поможет Мирина. Девочкой надо заняться. Такой редкий дар упускать нельзя. А значит, как закончится эта операция, буду разговаривать с ней. Думаю, от возможности войти в род и стать еще одной моей ученицей она не откажется.

Разве что Тихий будет против, парень себе на уме, несмотря на мою прошлую обработку. Да и спала она уже за прошедшее время. Так что ребята сейчас со мной лишь потому, что им это выгодно, да и деваться некуда. Но кто знает, какие у них планы? Доверия к ним пока нет. Сегодняшняя вылазка частично должна показать их настрой. Ну а там видно будет, что с ними делать. Захотят остаться — пусть присягают роду, нет — придется с ними расставаться. Кормить и обучать чужих людей — напрасная трата ресурсов.