Точка Бифуркации XIII (СИ) - Смит Дейлор

Когда Алексей вступил в просторное фойе перед тронным залом, ему навстречу вышел императорский распорядитель — человек в нарядном камзоле, с витиеватыми узорами на манжетах. Он сделал полупоклон и негромким, но отчётливым голосом произнёс:

— Его Величество уже в курсе вашего прибытия и велел пропустить вас незамедлительно, Ваша Светлость.

Тёмный князь, ухмыльнувшись какой-то мысли в своей голове, коротко кивнул в ответ, и распорядитель, указав рукой, пропустил его к огромным створкам, ведущим непосредственно в тронный зал.

Зал встретил Черногвардейцева тяжёлым молчанием. Казалось, сам воздух здесь был гуще, из-за насыщения величием, властью и силой. В центре — возвышение с массивным столом, за которым сидел император, окружённый ближайшими советниками и военными.

Сегодня во дворце оказалось особенно многолюдно. Помимо нескольких помощников, в зале присутствовали и другие высокопоставленные лица: князь Белорецкий, давний знакомый Черногвардейцева, а также целая группа военных генералов из штаба Верховного командования, в строгих мундирах с нашивками и орденами. Пробегаясь взглядом по помещению, Алексей отметил и других аристократов, среди которых выделялись князь Черкасов, князь Меншиков, да и ещё пара-тройка особ, незнакомых молодому князю. Но их одежда, манеры и взгляды без слов говорили о высоком статусе аристократов. Судя по напряжённому виду этих людей, на них наверняка лежала немалая ответственность за принятие решений, касающихся военной и государственной политики.

Пока Алексей шагал по ковру багрово-красного цвета, ровно выстланному по центру зала, в метре сбоку на уровне его левого плеча внезапно материализовалась оторванная голова Светлицкого. Появилась она бесшумно и стала медленно вращаться в воздухе, словно напоминая всем присутствующим о весомости того, кто только что вошёл в этот зал. Игра света на застывшей мёртвой коже, затенённые впадины глаз, словно по-прежнему живые и до сих пор наполненные злобой и холодом. Убийственно молчаливая деталь в картине торжественного шествия.

Сам же князь шагал по ковровой дорожке с тем же невозмутимым видом, с каким совсем недавно прошёл сквозь руины крепости. Его лицо было спокойным, но глаза внимательно изучали лица присутствующих.

Весь зал мгновенно замер. Ни один звук не прервал застывшее молчание. Все взгляды были прикованы к вошедшему и сопровождающему его жуткому трофею. Только глухие шаги Черногвардейцева продолжали звучать в абсолютной тишине помещения.

Добравшись до прямоугольного стола, за которым восседали император и его приближённые, Алексей остановился, сделал поклон, по всем канонам придворного этикета, и, не говоря ни слова, переместил по воздуху голову Патриарха в центр стола, ровно напротив Романова, развернув её к нему лицом.

Черты лица Светлицкого были искажены, но узнаваемы. Застывшая на щеках кровь придавала образу ещё большей трагичности и драмы.

— Ваше Императорское Величество, господа, — начал Алексей, оглядев монарха и бегло скользнув взглядом по лицам собравшихся аристократов и военных. — Лидер мятежников уничтожен.

Некоторое время все просто смотрели. Кто — с ужасом и раздражением. Кто — с затаённым восхищением. А кто-то — с нескрываемым любопытством и облегчением. Глаза Романова медленно сощурились, но он не отвёл взгляда от мертвеца. Его пальцы, лежащие на подлокотниках трона, напряглись, а лицо нахмурилось.

— Вы, Алексей Михайлович, — произнёс князь Меншиков, слегка подавшись вперёд, — могли бы доложить нам об этом и без подобных ярких демонстраций… — он прикусил губу и поджал пальцами подбородок, не отрывая взгляда от головы, словно решая, вызывает ли её вид в нём раздражение или всё же удовольствие.

Не смог скрыть своих эмоций и Белорецкий, сидевший напротив Андрея Филипповича. Мускулы на его скулах напряглись, а взгляд несколько раз перескочил с головы убитого Патриарха на глаза Алексея и обратно. Его лицо, обычно непроницаемое, на мгновение исказилось целой гаммой чувств: от удивления и лёгкого шока, до отвращения и в конце концов — облегчения. Казалось, Евгений Константинович порывался что-то сказать, но в итоге всё же почему-то предпочёл промолчать.

— Однако… вот это поворот событий… — пробормотал сам Романов, и в его голосе сквозило не столько удивление, сколько своего рода удовлетворение. Он не отводил взгляда от головы, очевидно изучая изменившиеся черты лица Патриарха. После чего медленно перевёл взгляд на Черногвардейцева: — Вы превзошли ожидания, Алексей Михайлович. Даже мои. Присаживайтесь, — указывая рукой на свободное кресло рядом с князем Черкасовым, произнёс монарх.

Черногвардейцев молча занял предложенное место и, вновь уставившись на Романова, неспешно произнёс:

— Благодарю, Ваше Величество. Полагаю, вопрос с мятежом должен окончательно разрешиться в ближайшие пару дней?

— Возможно, и быстрее, в свете последних событий, — задумчиво ответил император. — Как раз сейчас наши войска бьют оказавшихся в котле предателей. По итогу этой операции может всё и решиться. Мятежники, как оказалось, потеряли центральную фигуру. Последствия этого мы видим уже сейчас — без него их координация фактически развалилась. Ещё несколько группировок могут продолжить сопротивление, но угрозы они, тем более без помощи демонов, уже не представляют.

— А как там наши друзья — лайми?

— Британцы понесли катастрофические потери и продолжают страдать, — на этот раз Владимир Анатольевич, не скрывая эмоций, улыбнулся. — Наумов держит своё слово.

Тёмный князь молча кивнул, казалось, особо не переживая о происходящих в эту минуту событиях и их результате. Возникшую тишину нарушил Евгений Константинович:

— Что стало с демоном, который был внутри Светлицкого?

— Демон уничтожен, — безэмоционально бросил Черногвардейцев, и тут же добавил: — Также был убит и Ваал.

Алексей сложил руки на груди. Вглядевшись в реакцию военных чинов, князь отметил, что многие из них теперь совсем иначе поглядывают на него. Сочетание любопытства, уважения и даже некоторой доли страха читалось в этих взглядах.

Белорецкий медленно откинулся на резную спинку массивного кресла, облицованного бархатом, словно пытаясь переварить всё услышанное. Его глаза сузились, а взгляд стал тяжёлым, как будто он мысленно возвращался в сегодняшнее утро, когда они с Алексеем вдвоём при поддержке едва ли не десятка бойцов не смогли одолеть или хотя бы удержать Патриарха. А теперь часть тела этого монстра просто лежит перед всеми на столе, не оставляя и малейших сомнений в его смерти.

Голова Светлицкого вновь притянула к себе все взгляды. Даже привыкшие к виду смерти воины и советники не могли полностью избавиться от внутреннего напряжения, которое вызывало это зрелище.

Тем временем князь Меншиков, сидевший напротив, сцепил пальцы перед собой, подперев ими подбородок, и с лёгким прищуром наблюдал за Черногвардейцевым.

— Должен признать, Ваша Светлость, это… впечатляюще, — вдруг произнёс один из генералов, крупный мужчина с пышными завитыми усами, внимательно рассматривая Алексея, будто изучая его внешность. Его низкий и громкий голос прозвучал неожиданно резко на фоне повисшей тишины. — Будет ли у нас возможность услышать больше подробностей о самой операции?

— Вы сделали это в одиночку? — поспешно добавил второй военный, худощавый, но с цепким взглядом.

Черногвардейцев, сидевший по-прежнему прямо, с руками на груди, не отреагировал на торопливость собеседника. Он слегка покачал головой:

— Нет, господа. Операция завершена. Мятеж практически подавлен. Это уже ни к чему, — ничуть не смущаясь своего отказа, качнув головой, довольно сухо ответил князь. Романов же на этих словах едва заметно улыбнулся. — Тем более, что у меня есть для Его Величества новая, более важная и актуальная информация.

К этой минуте все уже и так внимательно буравили взглядами Черногвардейцева, а сейчас же, внимание на персоне столь неожиданно и эффектно явившегося во дворец князя и вовсе стало абсолютным.