Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV (СИ) - Мордорский Ваня

— Это была…твоя тропа? — спросил я.

— Да. Эта тропа приведет меня туда, где я перестану быть тем, кем являюсь сейчас.

— Это кем? — подал голос карп.

— Не знаю. — взмахнул крыльями гусь.

— И куда она приведет? — спросила Хрули.

— Не знаю, — ответил гусь, — Если бы я знал, это было бы бессмысленно. На сегодня, Ван, хватит. Некоторым вещам, нужно дать время на то. чтобы они стали частью тебя.

Я кивнул. К тому что я ощутил, надо было привыкнуть и дать ему осесть во мне.

— Но я вижу, тебя интересует один вопрос, вопрос, на который можно отвечать бесконечно.

Я снова встал на мост и затем сел в позу лотоса. Какой меня вопрос интересует? Я задумался. А потом вспомнил о том, о чем сегодня думал — о Дао гуся. Неужели он об этом?

— Да, я об этом. — словно читая мои мысли ответил он.

Лисы подобрались к краю пропасти, опасаясь взбираться на мост. Они лапой тыкали в него, но он был словно бесплотным и лапы проваливались в воздух. Все потому, что в них не было уверенности. В них был пусть легкий, но страх. Они не могли взойти на мост.

Гусь взмахнул крылом, и вместо пропасти перед нами возникла река и заросли камышей.

— Видишь тот камыш? Когда дует сильный ветер, он гнется почти до самой земли, но не ломается.

— И? — спросил карп, — Где тут Дао?

— Я тоже так делаю. Как камыш. — улыбнулся гусь.

— Значит, нужно уступать обстоятельствам, об этом речь? — спросил я.

— Нет, глупыш. — качнул головой гусь, — Нужно чувствовать, когда гнуться, а когда взлетать. Помню…когда я был молодым, поднялась буря и я прижался к камышам. Я ждал три дня, когда она успокоится, и когда ветер утих и сменился, я расправил крылья и улетел. Вот это — Дао. Или другой пример…когда я был молод, мы со стаей летели как-то на юг, ну и я возмущался, почему старый вожак впереди, я хочу быть первым, я быстрее, я сильнее, я бесстрашнее, и знаешь что он мне сказал?

Я покачал головой.

— Он сказал: Ты и так первый. Просто пока не знаешь об этом. Когда летишь в стае, каждый в нужный момент становится вожаком. Дао — это понимать свое место и время.

Кхм…неужели это и есть Дао гуся? Пока выглядело как примеры из гусиной жизни. Но с другой стороны…возможно для гуся именно эти примеры и есть то, что составляет его суть. Стая. Камыши. Ветер. Вожак.

— Нет, Ван. Это были просто примеры. — сказал гусь, — А теперь посмотри сюда. Все гуси так делают. Все мы так ходим.

Гусь встал на мост и сделал шаг, по смешному перевалившись с ноги на ногу. Потом еще раз. Потом еще.

— Что ты видишь?

Я присмотрелся.

Сначала гусь стоит на одной ноге, потом.на второй.

Гусь выжидательно смотрел на меня, а я…а у меня в голове было пусто.

Нет…ноль идей. Не могу понять, что он этим хочет сказать или показать.

— Вы устали стоять на одной ноге, — воскликнула Хрули. — Одна нога отдыхает, другая напрягается.

— Твое мышление лиса, как у маленького гусенка. Нет, Хрули. Нет, Ван. Я практикую равновесие между действием и покоем, понимаешь?

Он показательно медленно перевалился с ноги на ногу.

— Сейчас изреку великую вещь, — ухмыльнулся гусь, — Вот смотри: когда я на левой лапе — это инь. На правой — ян. А момент между — это и есть Дао.

Я застыл, обдумывая его слова. Вот тут, вот в этих словах и было то Дао, которое постиг этот гусь. Он понял это на примере походки и себя и своих сородичей.

— Жизнь — это не застывшая поза мудреца, думающего, что он постиг истину, это…

— Шатание. — выпалила Джинг.

— Именно. Шатание…или….постоянное движение. Как камыш на ветру, как волна…как…ну ты понял. Вон даже мой хвост в движении.

— Я понял. — кивнул я наблюдая за смешно шевелящимся хвостиком.

— А теперь. — вдруг лег гусь прямо на мост, — Самый продвинутый урок.

Лисы вытянули морды вперед.

Морда гуся стала важной-важной.

— Искусство у-вэй в действии.

Глаза его закрывались…крылья расслабленно опустились.

— Да ты просто засыпаешь? — воскликнул Лянг.

Гусь лениво открыл один глаз:

— Нет. Я позволяю миру быть. Солнцу — греть. Воде — течь. Сознанию — уплывать, как осеннему листу… Зря Чжуан-цзы восхищался бабочкой — он просто не видел, как спит гусь…

Через секунду гусь захрапел.

Глава 11

Гусь не соврал — нас никто не догнал. Никакие две очень злые на меня женщины, жаждущие забрать кувшин с Бессмертным, не появились в этих местах. Может, это гусь своими иллюзиями сбивал всех с толку, и это место просто никто не мог найти? Не знаю. Иногда, когда я стоял над пропастью, то сомневался, что пропасть вообще существует. Может, это такая мощная иллюзия у гуся, что кажется полностью достоверной? Но если он обладает такими способностями, то наверняка есть и другие практики и духовные звери, которые также могут вводить в обман. Вон те же лисы — отшельник пытался научить их делать иллюзии с помощью своего хвоста, но это были скорее какие-то энергетические подвижные конструкты. И этот пробел, похоже, гусь решил заполнить.

На какое-то время он оставил меня без поучений и уроков. Просто медитация на середине моста. Надо сказать, это было особое место. Таких ощущений от медитации как тут, я не испытывал нигде. Даже жаба, кажется, испытывала какой-то бессознательный страх перед этим местом. Да, она квакала, по привычке пытаясь мешать моей медитации, но этот «ква» уже не был таким уверенным. Словно она поняла, что прыгнув в меня, сделала ошибку. Захватить мое тело и энергоканалы она не могла, вернее, не смогла, и теперь тоже была в своеобразной тюрьме. Вот только покинуть ее она теперь не могла, иначе бы уже это сделала. Она мешала мне, я мешал ей — вот такой вот получился симбиоз.

Гусь дал пищу для раздумий в контексте Дао. Получалось, что у животных Дао было по сути отражением их животной жизни, которую они, правда, осознали, поняли и приняли. А какая природа у человека? Все мы разные, у всех разная судьба, разные поступки, разные характеры. Я сейчас иду путем Праведности, и другого пути до достижения стадии Святого у меня быть не может, да и после вряд ли кто-то сворачивал на другую дорожку уже будучи Святым. Вопрос в другом: я видел судьбы Святых и их Дао, и даже там они все были разные, но у всех просматривалась какая главенствующая идея, мысль, которую сформировали по сути обстоятельства их жизни.

А я что? Пока я собираю зверинец вокруг себя и разговариваю с душами умерших Праведников, помогая им уйти туда, куда они должны были уйти. Что в этом из меня самого?

Или это и есть мой путь? Помогать другим завершать незавершенное? Вести их туда, куда они сами не могут дойти?

Но, скорее всего, мне просто еще рано об этом думать. Я продолжил медитацию, ощущая под собой бездну пропасти. Было странно медитировать так. Я еще раз взглядом прошелся по меридианам, по основным и дошел до парочки открытых дублирующих. Это надо было закончить. Я застоялся на одном месте. Но…если бы не лотосы, то я бы не пошел именно этой дорогой — от одного духовного существа к другому. Может, именно поэтому Небо и оставило мне жабу? Чтобы я всех их встретил?

Сквозь мои размышления пробился голос старого гуся, который учил лис:

— Иллюзия, рыжие, не маска, которую вы натягиваете на свое тело, — а зеркало. Хочешь по-настоящему обмануть врага — научись показывать ему то, что он и так хочет увидеть.

Джинг облизнулась и спросила:

— А если он хочет видеть жареного гуся?

Гусь смерил лису взглядом и ответил:

— Тогда стань парой дымящихся ножек. Но так, чтобы он не понял, что ты — не еда, а его слабость.

— Но один дух учил нас иначе, — сказала Хрули и забрала хвост, из которого сорвались пылинки Ци, которые образовали лисий силуэт. — Он говорил, что нужно «прикрывать» реальность. Делать покровы. Прикрывать суть. А ты говоришь, что надо стать зеркалом.

— Тот дух говорил и дал вам форму, но не научил вас остальному. Возможно, не умел, а может не успел. Но это не важно. Вы уже умеете делать форму, хоть и корявенько. Я же даю суть того, что является иллюзией. Настоящая иллюзия — это не фокус. Это когда всё в мире перестает быть определённым, потому что вы — рядом. Иллюзия — это не когда вас не видно, а когда всем всё равно, что вас видно, потому что вас просто не замечают.