Проклятый Лекарь. Том 7 (СИ) - Молотов Виктор

— Заманчиво. Но я пас. У меня свои планы на будущее, и геноцид в них не входит.

— Тогда умри вместе с остальным отребьем!

Он поднял обе руки, и из его ладоней хлынула волна чистой, концентрированной тьмы. Не метафорической — настоящей, физической тьмы, поглощающей свет. Я едва успел схватить Анну под мышки и откатиться в сторону, таща ее безвольное тело за собой.

Там, где мы только что были, брезент растворился, словно его окунули в кислоту. Даже бетон под ним начал дымиться и плавиться.

Слишком сильный для прямого столкновения. В моем текущем состоянии — десять процентов в Сосуде — я не продержусь и минуты в открытом бою. Нужно выигрывать время, искать слабость.

— Ростислав! Эктоплазменный щит, максимальная плотность! — крикнул я.

Призрак взмыл вверх, распластался в воздухе и создал барьер из уплотненной эктоплазмы — субстанции, из которой состоят призраки. Полупрозрачная стена встала между нами и Альтруистом.

Следующая волна тьмы ударилась о барьер, зашипела, как раскаленное железо в воде.

— Долго не продержусь! — крикнул Ростислав, и я слышал напряжение в его голосе. — Он прожигает меня насквозь! Это больно даже для призрака!

— Нюхль, режь ему сухожилия! Лиши мобильности!

Ящерица бросилась в новую атаку, на этот раз целясь в ноги противника. Альтруист запрыгнул на вентиляционную трубу с ловкостью кошки, избегая острых костяных когтей.

И тут случилось неожиданное.

Анна открыла глаза.

Но зрачки были полностью черными, как у Альтруиста. Бездонные провалы вместо ее обычных карих глаз с золотистыми искорками.

— Святослав… — прошептала она чужим, механическим голосом, совершенно не похожим на ее обычный мелодичный тембр. — Архилич… Темных… Земель… Мы знаем… твою тайну… Мы знаем… кто ты… Присоединяйся… к Ордену… или умри… вместе с этим… гнилым миром…

И снова потеряла сознание, обмякнув в моих руках.

Что за тьма преисподней⁈ Он сделал из нее ретранслятор? Говорящую куклу? Или хуже — заразил теневой магией, посадил семя тьмы в ее душу?

— Видишь? — усмехнулся Альтруист, грациозно спрыгивая с трубы. Приземлился бесшумно, как кот. — Она уже наша. Принадлежит Ордену. Семя тьмы посажено глубоко в ее душу. Пустило корни в самую сердцевину ее существа. Питается ее светом, ее теплом, ее жизнью. Если ты не присоединишься к нам добровольно, прямо сейчас — она станет такой же, как я. Потеряет человечность необратимо. Забудет, кто она. Забудет тебя. Превратится в чистую тень, растворится в первозданной тьме. Красивая девушка, дочь графа, твоя любовница — станет монстром. И это будет целиком на твоей совести, некромант.

— Сукин сын… — процедил я. — Мразь теневая…

— Такой вульгарный язык не подобает аристократу смерти! — укорил меня Альтруист с насмешливой укоризной. — Где твои манеры, Пирогов? Где величие повелителя нежити? Ты скатился до уровня простого смертного? Как печально. Как низко пали сильнейшие.

— Мои манеры остались вместе с армией в миллион мертвецов. А сейчас я простой доктор-диагност. И как доктор говорю — иди в жопу.

— Грубо. Но что поделать — новые привычки. Выбор за тобой, Пирогов. Служи Ордену — и я сниму печать с ее души. Прямо сейчас, прямо здесь. Она очнется и даже не вспомнит, что произошло. Откажись — и наблюдай, как твоя женщина медленно превращается в бездушного монстра. День за днем, час за часом, минута за минутой. Теряя себя по кусочкам. Сначала забудет недавние события. Потом — людей. Потом — эмоции. В конце останется только пустота. И она будет звать тебя по имени, не помня, кто ты.

Я посмотрел на Анну. Бледную как смерть. Беспомощную как ребенок. С черными провалами под веками. Дыхание стало еще реже — шесть вдохов в минуту. Пульс — сорок ударов. Она умирала. Медленно, но неотвратимо.

Потом посмотрел на Альтруиста. Самодовольная ухмылка на лице. Уверенность в победе в черных глазах-провалах. Расслабленная поза — он не ждал сопротивления.

Нет. Я Архилич Темных Земель. Я не проигрываю. Никогда.

Даже когда шансов нет, я нахожу выход. Даже когда все карты против меня, я достаю козырного туза из рукава. Всегда есть лазейка, всегда есть путь к победе. Всегда есть способ перехитрить врага. Нужно только найти его. И у меня есть идея.

— Мне нужно время подумать над вашим… щедрым предложением, — сказал я, изображая сомнения.

— Время? — Альтруист наклонил голову, как любопытная птица. — Времени у тебя в обрез, некромант.

— Сколько у меня есть?

— До завершения трансформации? Хм, дай подумать… — он театрально приложил палец к губам. — Семя было посажено час назад. Обычно полная трансформация занимает от трех до семи дней, в зависимости от силы воли жертвы. Но твоя подружка — особенная. В ней течет кровь древнего рода. Магическая кровь, хоть и спящая. Это ускорит процесс. У тебя есть ровно сутки. Двадцать четыре часа, ни минутой больше. Потом семя прорастет окончательно. Пустит корни в самую глубину ее естества, в основание души. И тогда будет поздно. Даже я не смогу обратить процесс. Она станет тенью навсегда. Вечность во тьме — романтично, не находишь?

— Сутки, — повторил я, прикидывая варианты. — Этого достаточно.

— Достаточно для чего? Чтобы попрощаться? Чтобы найти ей замену? Или ты всерьез думаешь, что сможешь снять семя тьмы? — он рассмеялся. — О, Архилич, ты же знаешь — это невозможно. Семя тьмы не имеет противоядия. Его нельзя вырезать, выжечь, изгнать. Можно только принять или умереть. Третьего не дано.

— Посмотрим.

— Что ж, твое право — тратить последние часы ее человеческой жизни на бесполезные попытки. Это даже забавно — великий некромант, беспомощный перед простым семенем. Ирония судьбы во всей красе.

— Знаешь, что еще забавно? — спросил я, медленно поднимаясь на ноги. — То, что ты так увлекся своим монологом, что не заметил очевидного.

— Чего именно? — Альтруист нахмурился, впервые за весь разговор проявив неуверенность.

— Нюхль, — я щелкнул пальцами. — Исполнение.

Костяная ящерица, которая все это время незаметно подкрадывалась к теневику по вентиляционной трубе, прыгнула сверху. Но не на голову, как раньше. На спину.

Ее острые, как бритвы, когти вонзились точно между лопаток — там, где у теневиков находится узел концентрации магии.

Альтруист взревел от боли и неожиданности. Из раны брызнула не кровь — черная субстанция, похожая на жидкую тень. Она шипела, дымилась, разъедая бетон крыши.

— Ростислав, сейчас! — крикнул я.

Призрак материализовался прямо внутри Альтруиста. Да, внутри — эктоплазма смешалась с его теневой сущностью. Эффект был как от короткого замыкания — искры, дым, запах горелой серы.

— АААРГХ! — теневик забился в конвульсиях, пытаясь одновременно сбросить Нюхля со спины и вытолкнуть Ростислава из себя. — Что ты делаешь⁈

— То, чему научился за тысячу лет, — холодно ответил я, доставая из кармана маленький серебряный скальпель. — Никогда не недооценивай раненого некроманта.

Метнул скальпель. В прошлой жизни я мог пробить глаз мухе с пятидесяти метров. Сейчас расстояние было всего пять метров, а цель — куда крупнее.

Лезвие вонзилось Альтруисту в правый глаз-провал. Глубоко, до рукояти.

Его крик был уже не человеческим и даже не звериным. Это был вопль раненой тени, звук, от которого трескались стекла в окнах и кровь стыла в жилах.

— Мрази! — прохрипел он, выдергивая скальпель из глаза. Черная субстанция хлестала из раны, как из пробитой трубы. — Вы заплатите за это!

— Счет выставишь потом, — парировал я. — Если выживешь. Нюхль, паттерн «Пиранья»!

Ящерица начала методично вгрызаться в спину теневика, отрывая куски теневой плоти. Каждый укус оставлял рваную рану, из которой сочилась тьма.

Альтруист наконец сумел схватить Нюхля за хвост и швырнуть в сторону. Потом выдавил из себя Ростислава — призрак вылетел, как пробка из бутылки шампанского.

Но урон был нанесен. Альтруист стоял, пошатываясь. Из десятка ран текла теневая кровь. Правая глазница была пустой дырой. Левая рука висела плетью — Нюхль перегрыз сухожилия.