Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ) - Гераскина Екатерина

Я не знала — собирается ли она атаковать меня или же заметила что-то позади. Но сердце отчётливо подсказало: это он. Я улавливала своего супруга, его присутствие.

Одной частичкой души я понимала, что влипла. Арагон точно не будет милосерден, когда увидит, где я, что я не послушала его.  Другой же частью — такой упрямой, отчаянной — я вдруг осознала, что не хочу, чтобы этот зверь погиб.

Страшный, могучий, до ужаса прекрасный — и в то же время… странно близкий.

Страх боролся во мне с этим новым, непонятным ощущением, которое нельзя было назвать иначе как связью.

Но времени на размышления не было.

Что делать? В голове метались десятки вариантов, все безумные, все обречённые.

— Кьяра, где ты?!

Голос Арагона резанул по воздуху, как раскат грома. Я вздрогнула, сердце ухнуло в пятки.

Я начала тихо, осторожно приподниматься, прижимаясь ладонями к шероховатой поверхности валуна.

Переставляла руки медленно, боясь издать хоть звук. Зверь стоял в стойке, напряжённый, готовый к прыжку.

Он всё ещё рычал, но не на меня. Его взгляд был прикован выше, к порталу, к той самой стороне, где появился Арагон.

— Арагон! — как можно спокойнее произнесла я, выдохнув всё отчаяние разом. — Я здесь!

А потом мы трое начали кружить вокруг валуна, как в какой-то чудовищной охоте. Я — с одной стороны, он — с другой. Между нами тяжело рычала чёрная пантера, изумрудные глаза полыхали в сумраке.

Арагон вскинул меч. Его плечи распрямились, мышцы перекатились под бронёй, лицо стало каменным.

Но зверь не спешил атаковать.

Нет — напротив.

Он двигался по кругу, шаг за шагом, не приближаясь, а наоборот… оттесняя нас от портала.

— Кьяра, — глухо бросил Арагон. Его рука резко рванулась вперёд, он хотел успеть перехватить моё запястье.

Но кошка зарычала так, что земля дрогнула. Взметнулась чёрная тень, шерсть вздыбилась, хвост хлестнул воздух. Она встала между нами и порталом, как страж.

Я в ужасе и в растерянности выдохнула:

— Арагон… она не желает зла.

— Откуда ты можешь это знать? — его голос сорвался на рык, глаза метнули искры. — В этом мире нет безопасных существ. Нет ни одного!

Я хотела возразить, но проглотила слова. Потому что небо… разорвал звук.

Он пронзил уши, будто тысячи ножей одновременно вспороли воздух. Писклявый, режущий, нечеловеческий вопль. Я задрала голову — и едва не закричала.

В фиолетово-красном небе кружило чудовище. Что-то вроде огромной птицы с кожистыми крыльями, изуродованное до невозможности. Огромные крылья в перепонках, рваные, как будто их кто-то поел. Морда вытянутая, усеянная кривыми зубами. Глаза горели болотным светом. Оно пикировало прямо на нас.

Даже кошка подняла морду вверх и взревела, встречая врага.

Я едва сдерживала крик ужаса. Арагон выругался.

И в тот же миг, когда уродливое крылатое чудовище обрушилось вниз, чёрная пантера резко поднырнула под меня. Я даже вскрикнуть не успела — она сбила меня с ног, опрокинула на камни. Голова ударилась о выступ. Мир качнулся.

Последнее, что я услышала, был крик Арагона.

И тьма накрыла меня.

Глава 27

Приходила в себя я тяжело. Голова раскалывалась, словно внутри черепа кто-то бил молотом.

С усилием перевернулась набок, и тут же воспоминания вспыхнули одно за другим.

Чёрный, огромный зверь… он сбил меня с ног, швырнул в сторону. Я распахнула глаза — и тут же пожалела об этом: резкая боль ослепила, мир закружился.

А когда я увидела, где очнулась, меня пронзил холодный страх.

Я находилась в каменном мешке. Узком, низком. Колени и ладони саднили и болели, будто меня сюда волокли по камням. Иначе и быть не могло — здесь невозможно было идти в полный рост, даже встать толком.

Передо мной тянулся узкий каменный лаз, свод давил сверху, внизу лежала сухая трава. Она приятно пахла — горьковато и цветочно, — но облегчения это не приносило.

Сразу стало ясно. Это нора. И, скорее всего, той самой кошки.

Боги… значит, Арагон не успел. Не сумел. Кошка оказалась быстрее, хитрее.

Грудь сдавило.

А там, снаружи, осталась та самая тварь, похожая на птицу, — чудовище, которое стремительно пикировало на нас. Смог ли Арагон победить ее?..  Он ведь был без дракона, магии и уставший.

Я корила себя за безрассудство, за то, что с головой бросилась в этот мир. За то, что умалчивала о своём даре. Ведь если бы я сразу сказала Арагону, что могу чувствовать — что могла бы найти сына… всё могло бы сложиться иначе.

Но тут же во мне всплыл строгий голос бабушки, воспоминание о её заветах.

«Держи всё в себе. Всегда. Не выдавай. Твой дар — твоя гибель».

После того как она потеряла мою мать, свою дочь, она тряслась надо мной, заставляла клясться, что я буду осторожна, буду скрывать дар. Даже зельеварение казалось опасным. Потому что я могла выдать себя более сильными настойками, более чудодейственными.

Я стиснула зубы, уткнулась лбом в сено. Как же мне теперь быть?

Попробовала аккуратно, бесшумно выползти.

Ползла, как гусеница, но ногами вперед. Наконец, ощутила слабое дуновение воздуха! Сердце подпрыгнуло. Я почти выбралась!

Но радость оказалась преждевременной. Только встала на четвереньки, чтобы развернуться, как на спину легла огромная, пушистая лапа.

Придавила так, что дыхание сбилось. Я ухнула вниз на живот, распласталась и замерла.

Позади стояла тишина. Ни рычания, ни шипения. Меня обдал страх. Такой, что холодком пробрал до костей.

И тут я вспомнила… ту странную секунду единения, когда изумрудные глаза этого зверя встретились с моими.

Что если попробовать? Ведьмы умели общаться не только с растениями, но и с животными. Может быть, получится?

— Хорошая… хорошая киса… — выдохнула я, губы дрожали. — А я вредная и невкусная… ведьма. С противным характером, горькая на вкус. Да еще и немытая, повалявшаяся бездна знает где.

Попробовала отползти в сторону, медленно, осторожно, подтягивая локти. И — о, чудо — лапа исчезла.

Я вздохнула с облегчением, аккуратно повернулась на бок, потом села. Подтянула свои ноги под себя.

Кошка была прямо передо мной. Та самая. Огромная, чёрная, с клыками, длинными, как кинжалы. Но в её глазах… Боги, эти глаза! Зелёные, изумрудные, умные до боли. И словно смеющиеся. Кошачья морда чуть склонилась набок, хвост обвил лапы. Она просто смотрела.

Я тоже смотрела. Мы замерли.

— Ты ведь не тронешь меня, да? — шёпотом спросила я.

Ответа не было, конечно.

— Я невкусная, — повторила я, улыбнувшись. — Мне пора идти.

Попробовала подняться. Зверь тут же рыкнул, но… без злобы. Просто дал понять: никуда ты не пойдёшь.

— У меня там муж остался, — выдохнула я, голос сорвался. — Он хоть и почти бывший, но я не хочу, чтобы он погиб!

Кошка фыркнула.

Я замерла. Что она имела в виду этим фырканьем?

— Зачем ты меня утащила? — спросила я.

Она молчала. Разумеется.

— Мне нужно уходить. Этот мир не мой. Я только хотела найти сына… — я осеклась, потому что зверь снова наклонил голову и смотрел на меня пристально.

Я решилась. Встала. И на этот раз кошка не пошевелилась.

Но куда идти? Перед глазами был всё тот же чужой пейзаж: сумерки, небо окрашенное в красно-фиолетовый, редкие деревья, серые камни, сухая почва. Живого — почти ничего.

Я потерла лоб, выругалась.

— Где я? — пробормотала я, снова повернувшись к зверю. — Ты не могла бы показать мне портал?

Кошка опустила морду, качнула ею в сторону, будто отрицая.

Бездна! Не хочет показывать?..

— Что тебе от меня нужно? — я прищурилась.

— Не надо было спасать, — выдохнула я. — Мы бы с Арагоном справились. Просто вернулись бы в свой мир.

Зверь зарычал, грудь задрожала от низкого гула.

— Ты не хочешь, чтобы я возвращалась? — шепнула я. — Но зачем? Что тебе нужно от меня? — повторила я.

Разумеется, она не ответила.