Путь к вершине (СИ) - Кас Оксана

— Ох… ты почему не спишь? — удивился он.

— Бессонница, — просто ответил Шэнь. — У тебя все хорошо?

Хару замер на секунду, а потом пожал плечами:

— Да… наверное. Не переживай, все в порядке.

И ушел в спальню. Вскоре зашумела вода в душе. Да уж, он точно ходил не в гости к бабуле с мамой. Но, учитывая его внешние данные… а ведь у Хару еще и язык неплохо подвешен — реши он заболтать какую-нибудь девчонку, у него наверняка бы хорошо получилось.

Шэнь снова тяжело вздохнул. Он побаивался искать романтические приключения. В Китае мог бы рискнуть. Но в чужой стране, когда он так зависим от агентства… перетерпит.

Глава 11

Женщины постарше

Сообщение Хесон заставило Хару снова задуматься — а нужно ли ему это? Он отчетливо понимал, что такие встречи угрожают его карьере, но почему-то все же собрался, сел в такси и поехал. Женщина встретила его в пеньюаре поверх нижнего белья и на время Хару как-то забыл о сомнениях.

Но на обратном пути настроение у него становилось все более мрачным. Стало почему-то противно из-за собственного поведения. Работать же собирался. Хотел побольше денег, чтобы обеспечить семье комфорт, брату образование, а себе — возможность путешествовать. А теперь влез в отношения, которые способны разрушить его карьеру.

Хару отчетливо понимал, что фанатки не простят ему наличие девушки. Даже девчонку-ровесницу не примут, а уж взрослую коллегу… Без шансов.

Причем, физиологически его не так уж сильно беспокоило отсутствие секса. Ну, хотелось, конечно. Но у Антона в восемнадцать лет это было чуть ли не главным желанием — найти девушку для близких отношений. У Хару… наверное, из-за стресса и огромного количества новых впечатлений это ощущалось как-то второстепенно. И его это даже немного… пугало? Казалось странным, что он о вкусной еде думает едва ли не чаще, чем о симпатичных девчонках.

Но… вспомнился друг самого Антона. Леха рано женился, в девятнадцать, кажется. Ему даже завидовали — жена у него была безумно красивая, она казалась голливудской актрисой, которая каким-то образом очутилась в российской глубинке. Лет через пять Леха развелся со своей красоткой. Изменила. Антон тогда встретился с Лехой, ожидал, что тот будет поносить супругу за измену. Тот, конечно, не слишком лестно ее охарактеризовал, но потом неожиданно признался:

— Я ее частично понимаю. У нас не было секса десять месяцев. Вообще.

Антон аж пивом подавился: жить с такой красоткой и почти год — ничего?

— Я же решил бизнес расширить, — объяснял тогда Леха, — Работал чуть ли не сутками. Ситуация была такой: если я не выгребаю в этот период — могу потерять практически все, потому что кредит, сам понимаешь. И я пахал. Домой приходил только спать. Она обижалась, ругалась… Я это вроде и помню, а вроде и нет. Не до этого было, все мысли только о работе. Мне вообще ничего не хотелось — пожрать, поспать, снова на работу. Ну и… Она переспала с тем, кто зарабатывает меньше, зато всегда готов.

Сейчас Хару вспоминал эту ситуацию из прошлой жизни и думал о том, что его тоже не особо-то тянет на приключения. Усталость, постоянная нервотрепка, еще и просто громадные объемы новой информации. К чему еще эти проблемы?

Его первая реакция на Хесон понятна. Любопытство, какое-то ощущение провокации и вызова — Хесон своим поведением как будто спрашивала: «Ну что, слабо в такую авантюру вписаться?». Обидно осознавать, что им манипулировали, а он и не заметил. И делала это Хесон ненавязчиво, без агрессии, но и явно без сомнений, словно… словно проворачивала подобное и прежде. Она ведь не первый год в индустрии. Кто ее знает — может, она какая-нибудь нимфоманка, или без ума именно от молодых парней.

Из-за этого Хару еще больше себя корил за поездку. За окном такси мелькали улицы Сеула, а он продолжал размышлять над ситуацией.

Что будет, если узнают фанаты? Хейтеры тут же, разумеется, во всех успехах самого Хару «обвинят» Хон Хесон. Оно ему нужно?

Рисковать всем — карьерой, контрактами на сотни тысяч долларов — ради интрижки? Она же ему даже не особо нравится. Привлекательная, тут без вопросов, можно сказать — сексуальная… особенно в постели. Но, откровенно говоря, даже в сознании более взрослого Антона привлекательными считались женщины помоложе минимум лет на пять. Переспать с Хесон ради опыта и галочки в списке «неприличные вещи, которые я совершил» — окей, засчитано. Но нужно заканчивать это. Нет ни влюбленности, ни страсти, ни уважения. Так, переспать ради снятия напряжения. Проблема в том, что это, скорее, увеличивает список проблем, а не решает одну из них. Тогда зачем ему это нужно?

Он все еще не знал, как бы так аккуратно свернуть эти отношения, чтобы это ни на что не повлияло, но уже решил, что это необходимо.

Словно в ответ на принятое решение такси остановилось около торца дома. Хару поблагодарил таксиста и вышел наружу. Холодно. Он плотнее запахнул полы пальто — не застегивая — и поспешил в квартиру. Нужно еще хорошенько обдумать — как именно сказать Хесон, что их встречи лучше прекратить. Пусть их и было всего две. Вряд ли она обрадуется. Вдруг, и правда, ненормальная? И что тогда делать? Идти жаловаться Им Минсо? Хару даже вздрогнул от подобной перспективы.

Ночью ему из-за этого приснился дурацкий кошмар — когда страшно только пока спишь, а на деле просто странно. Как будто он сидит за партой в аудитории колледжа Антона, почему-то в красном пионерском галстуке, а госпожа Хван отчитывает его за то, что он предал высокие идеалы комсомола. Антон родился уже после развала Союза, он сроду не был в пионерах, а уж тем более — не вступал в комсомол. Откуда это? Что за бред ему опять приснился? Хотя причины таких странных снов вполне ясны: интрижка с Хон Хесон может не лучшим образом отразиться на образе «идеального айдола».

Группа много репетировала. Несмотря на ранние подъемы — в школу же — все оставались в агентстве до десяти, а то и до одиннадцати. Группа-то, по сути, новая. Им нужно сработаться, привыкнуть друг к другу, а репетируют они меньше, чем во время участия в шоу. Хару из-за этого даже забыл о Хесон. Уставал так, что заснуть мог, кажется, в любом положении.

А в четверг днем они познакомились с Пэгун.

Называть ее по имени было невыносимо, поэтому парни всеми силами избегали прямых обращений. Просто Пэгун было лет шестьдесят, волосы почти седые, но она и не думала это скрывать. Пришла почти без макияжа — только губы подкрашены достаточно яркой розовой помадой, волосы собраны в пучок на затылке, красивый декоративный гребень в качестве украшения — бабушка Хару тоже любит такие. У Пэгун была длинная белая рубашка, белые носки и тапочки, но при этом — ярко-малиновые брюки в мелкий черный горох. Эти брюки не гармонировали с ее морщинами и пучком седых волос, но вряд ли Пэгун это заботило.

Она обращалась к ним ласково, как к внукам. Называла их «сынок», «детка», а всех вместе — «мои щеночки», тем самым собрав весь перечень неловких обращений бабуль ко взрослым внукам.

Этот контраст с поведением Роуна был настолько огромен, что на ее «деточки» никто и слова не сказал. Все были слишком шокированы, чтобы доказывать свою «взрослость».

Поверить в то, что эта милейшая женщина — музыкальный продюсер — было просто невозможно. Она была… как воспитатель в детском саду, как подруга твоей бабушки, как милая соседка, которая в детстве угощала конфетами. В общем, такого человека меньше всего ожидаешь увидеть в студии звукозаписи.

Но Пэгун была именно музыкальным продюсером. Коротко рассказала о себе — писала песни еще айдолам первого поколения, немного застала второе. Потом ее невестка в относительно раннем возрасте стала матерью тройняшек и Пэгун погрузилась в будни счастливой бабушки. Показала фото внуков. И тройняшек старшего сына, и трех погодок младшего, и близнецов дочери. Главное, что понял Хару — в этой семье всеми силами пытаются поднять рождаемость в стране. Восемь внуков! Немудрено, что теперь Пэгун всех «сынками» и «детками» называет — ни невестки, ни дочь в декрете не сидели, детей воспитывала бабушка. Теперь, когда все дети достаточно взрослые, она вернулась к любимой работе.