Путь к вершине (СИ) - Кас Оксана

Хару хихикнул, понимая, о чем говорит Пэгун. Есть у попсовых мелодий такая особенность: иногда они просто становятся частью твоей жизни, и ты не можешь от них отделаться, даже если тебе такое не нравится.

— Я хочу, чтобы ты послушал песню еще разок, только уже внимательнее, — внезапно сказала Пэгун. — Джунхён, детка, пусти Хару к монитору, научи перематывать в программе.

Хару подъехал к монитору, Джунхён показал, куда можно нажимать, чтобы перемещать бегунок воспроизведения, ничего при этом не испортив.

Хару все еще не понимал, чего это к нему пристали с подобным, но спорить не стал. Идеальный айдол же… Он включил воспроизведение и начал внимательно слушать. Вообще, ему все нравилось. Он ведь не профессионал, мало что понимал. Но в какой-то момент воспроизведения услышал странный звук — как будто кто-то цокает, так еще дети изображают цоканье лошадки.

— А что это за странный звук? — спросил он, снова включая нужный момент.

— Это моя подпись, — объяснила Пэгун, — У многих музыкальных продюсеров есть такие. Кто-то добавляет определенные звуки, кто-то называет имя.

Хару кивнул. Он слышал о подобном, просто раньше не обращал внимания. Честно говоря, он так и не нашел моментов, которые ему казались бы странными. Песня была идеальной. Как минимум — на его дилетантский… слух, о чем он и сказал Пэгун. Та же попросила Джунхёна включить второй вариант этой же песни.

— Поймешь, в чем разница? — спросила Пэгун.

Песню включили снова. Сначала казалось, что почти никаких изменений нет, но потом…

— Тональность последнего припева искусственно понизили и в бридж добавили вокальную подложку — ответил Хару.

— Ты занимался сольфеджио? — спросила Пэгун.

Хару на секунду растерялся. В вокальном кружке давали самые основы, в агентстве те же основы, только подробнее. Хару это давалось легко, потому что он это уже проходил в прошлой жизни, когда ходил в музыкальную школу. И что отвечать? Решив, что лучше сейчас сказать правду, а врать потом, он ответил:

— Да.

Он уже подозревал, почему Пэгун заинтересовалась этой темой.

На сольфеджио в вокальных кружках учат читать ноты с листа — то есть петь без прослушивания образца. Нередко это единственное, чему там учат. Но для учеников музыкальных школ сольфеджио — это… кошмар. Главная причина ненависти детей — это диктанты, когда учитель играет, а ты должен в тетради записать все ноты. В классе Антона все ненавидели сольфеджио. Антон, в принципе, не особо любил музыкалку, но музыкальные диктанты он однозначно писал лучше, чем диктанты по русскому языку. Не сказать, что определение нот давалось ему легко, но это точно не было мучением, как для некоторых других.

Практически все музыканты имеют развитый относительный слух — как раз ему и обучают на уроках сольфеджио. Это не врожденная способность, а навык. Ты помнишь, как звучат ноты и разница между ними, поэтому можешь музыку записывать на бумаге. Таким навыком обладал и Антон. Но есть понятие абсолютного слуха. Это уже, скорее, способность, которую можно усилить тренировками. Люди с абсолютным слухом — редкость. Упрощая до максимума. Хороший относительный слух позволяет определять ноты в сравнении, для лучшего понимания нужно сыграть мелодию несколько раз, в уме музыкант рассуждает — какая там тональность, какие ноты, какие интервалы. Это похоже на разгадывание кроссворда. Человек с абсолютным слухом, в теории, ничего не разгадывает. Он просто знает, что это ре-мажор, и всё тут. Так, по крайней мере, когда-то объяснили Антону.

И первые месяцы в теле Хару его чуткий слух казался просто чутким слухом. Но занятия вокалом и танцами рождали некоторые сомнения. Чем больше Хару репетировал, тем отчетливее понимал — что-то с ним не так. Это ненормально, настолько чутко реагировать на фальшь, настолько точно улавливать ритм. Он же по звуку шагов понимает, если кто-то в танце ошибку делает. Просто слушает образец — Шэня — а потом по звуку всех отслеживает. То же самое в вокале — на распевке, когда поют хором, он точно знает, кто и в какой момент сделал ошибку. Скорее всего, у Хару абсолютный музыкальный слух. Но точно сказать он не может — не хватает знаний, ведь музыкальную школу Антон бросил, а образование Хару вообще поверхностно.

— Насколько хорошо ты различаешь ноты? — спросила Пэгун.

— Не знаю, — честно ответил Хару, — Нас учат в основном читать с листа, а не записывать.

— Отвернись! — потребовала она.

Хару послушно повернулся на стуле. Пэгун, кажется, что-то не рассказала о своем прошлом: она сыграла гамму, как обычно учителя делают на диктантах, чтобы «настроить» слух, а потом проиграла небольшой фрагмент на два такта.

— Эмм… Это до мажор, — определил Хару. — Мелодия… Ре… соль… ля… потом что-то вроде си, до… пауза… до, до… соль?

Он не был уверен. Вообще-то делать такое на слух, с одного прослушивания — весьма амбициозное решение. Обычно мелодию для диктантов слушают хотя бы трижды — слушают, записывают, проверяют. А он — просто по памяти.

— Все верно, — сказала Пэгун. — Как я и думала — абсолютный слух. Удивительно, что Роун не понял. Ты, вообще, ошибаешься в исполнении?

Хару повернулся с креслом обратно к ней и неловко пожал плечами: кажется, именно ошибок в исполнении у него давно нет. Бывают проблемы с управлением голосом. Не всегда он может взять такие высокие ноты, как нужно, иногда не получается что-то исполнить чисто. Но именно попадание в ноты… с этим у него проблем вообще нет. Никогда.

— Кажется, нет, — ответил он.

— Ты знаешь, что такое абсолютный слух?

— Мне всегда казалось — это когда человек бесится, если на полтона ниже ноту сыграл, — честно ответил он. — Но меня ошибки не раздражают. И не всегда я понимаю — в чем именно ошибка.

Пэгун кивнул:

— Нет музыкального образования, — кивнула Пэгун. — Интересно было бы посмотреть, каким бы ты стал, если бы было время на полноценное обучение.

Хару неловко улыбнулся. То, что у него абсолютный слух, не дает гарантий, что он добьется каких-то невероятных успехов. Это просто особенность такая — различать ноты. Может быть полезно, но, вообще-то, многие реально жалуются на то, что в обычной жизни абсолютный слух скорее является причиной для постоянного раздражения из-за неидеально звучащего мира.

— Ладно, — вздохнула Пэгун, — Какой вариант песни тебе нравится больше — первый или второй, обработанный?

— Второй. Он интереснее.

Пэгун кивнула.

— Пиши Ноа, пусть возвращается. Перепишем последний припев. А ты готовься — вокальную подложку записывать будешь ты.

Хару кивнул и тут же достал телефон. Он как раз объяснил Ноа, что от него требуется, когда в студию, наконец-то, вошел менеджер Пён с кофе.

— Пей сейчас. Время есть, — улыбнулась Пэгун. — Хочешь послушать, что еще вы будете записывать к первому камбеку?

— Конечно! — оживился Хару.

Услышать следующую песню ему было действительно любопытно.

Глава 12

Совпадения

Хару, как оказалось, не совсем понимал специфику работы с рекламодателями. Размещение рекламы в блоге происходит быстро, можно все успеть за неделю. Договора на одну рекламную кампанию обсуждают неделю-две. Ограничений для работы с другими брендами практически нет. Хару вот снялся для рекламы напитка, но не обязан теперь пить этот напиток — просто его лицо бренд будет использовать для привлечения внимания.

Другое дело — полноценное сотрудничество бренда и знаменитости. Контракт могут обсуждать несколько месяцев, обычно бренду еще и нужно время, чтобы присмотреться к потенциальному рекламному лицу. Зато и платят там в разы больше. И у Хару есть возможность такого сотрудничества.

Поэтому вся первая половина субботы была отдана под обсуждения контрактов. Рано утром, к восьми, Хару поехал в адвокатскую фирму Чо. Там уже почти родной Чо Вонги завалил его новой информацией. Начали с постов в блоге. Хару дал согласие на все три, он просто растянет публикации до конца года. Хотя он пока вообще не представлял, что напишет в посте про очки…